Коронованные Вороны Торн-Поинта (СИ) - Иден Вероника

Я прикусываю губу, мысли путаются. — Понятия не имею. Но я хочу его увидеть.

Мы ждем несколько минут, пока зал опустеет, прежде чем осмотреть стену. Айла проводит пальцами по бюсту, скривив рот. Я фотографирую стену с нескольких шагов позади и крупным планом. Литой деревянный панельный пол проходит по всей длине, и мой пульс учащается, когда я получаю более близкий взгляд на символ, выгравированный на нем — набор скрещенных ключей.

И снова я задаюсь вопросом, над чем, черт возьми, работал Итан. Потребность знать все горит во мне.

— Там написано что-то, а это кто на бюсте?

— Нет. Эти старики все на одно лицо для меня, так что я не уверена, кто это. — Айла машет рукой. — Там просто написано на какой-то дурацкой латыни про ключи от королевства.

— Ты знаешь латынь?

Она пожимает плечами. — Папа заставил меня учить.

Я делаю еще одну фотографию статуи и мемориальной доски. Положив ладонь на потайную дверь, я думаю о том, что в последнее время не могу избежать ключей.

— Нам придется вернуться позже, чтобы выяснить, как попасть внутрь, — говорит Айла.

Едва эти слова слетели с ее губ, как мы оба замерли от приглушенных голосов по ту сторону стены. Она хватает меня за руку, и мы бежим.

Мы приходим в библиотеку с опозданием. Фокс сурово смотрит на нас, но отпускает, когда Айла чопорно говорит ему, что ей пришлось попудрить нос и сменить тампон.

То, что мы нашли, не выходит у меня из головы, и у меня остается больше вопросов, чем когда-либо, об истории этой школы и о том, как она связана с моим русским преследователем и моим братом.

Проведя пару часов в библиотеке, не будучи в состоянии сосредоточиться, я возвращаюсь в свой дом, пальцы дергаются от необходимости погрузиться в исследовательский режим. Я не хотела делать это, когда Фокс так пристально наблюдает за мной, на случай, если он предупредит Рена до того, как я соберу все воедино.

Леви последовал за мной домой на своем внедорожнике. Мама позвонила, когда я припарковалась, и я чувствую себя ужасно из-за этого, но я отключаюсь от нее, только вполуха слушая ее болтовню о том, как прошла ее ночь с краской и глоточком вина, и ее планы на неделю. Прижав трубку к уху, я машу ему на пути в здание.

“М-м-м, — вставляю я время от времени, чтобы показать, что я не такая дура.

Если она узнает правду — что я убила своего отца, ее любимого мужа, — она никогда больше не заговорит со мной. Я сглатываю, борясь с грызущим меня чувством вины, и нажимаю кнопку лифта. Дорога до моего этажа коротка. Когда двери открываются, мамин голос растворяется в белом шуме, и я смотрю в коридор.

Рен и домовладелец стоят перед моей квартирой и разговаривают. Какого черта?

— Мама? Мне нужно идти.

— Хорошо, милая. Хорошего дня. Я люблю тебя.

— Да. — Повесив трубку, я спешу по коридору. — Что здесь происходит?

— Я сделаю копии, — говорит хозяин. — Мои поздравления, мисс.

Еще одна волна смятения накатывает на меня.

— Спасибо, — Рен пожимает руку хозяина и смотрит на меня, когда тот уходит. Дверь не заперта, и я бросаю обвинительный взгляд через плечо, когда вхожу. Он идет за мной внутрь. — Ты пойдешь со мной.

— Ну ладно, — протягиваю я. — Какое это имеет отношение к моему домовладельцу? Почему он тебя впустил?

Рен стоит посреди тесной гостиной, засунув руки в карманы, а я суетливо оглядываю беспорядок. — Чтобы вывезти твои вещи. Он поверил в историю, которым я его скормил, будто мы молодожены. Как я уже сказал, ты идёшь со мной.

Я резко останавливаюсь, сумка падает с моего плеча в мягкое кресло. — Что?

— Ты же слышала.

— Рен, что, черт возьми, происходит? О чем ты говоришь?

Напряженно выдохнув, он идет на кухню и берет с сушилки мою любимую кофейную кружку. Странный трепет пробегает по моей груди. Она снова превращается в недоверие, когда до меня доходит, что он говорит серьезно.

— Подожди, нет. Я живу здесь. Это моя квартира. Аренда долгосрочная. У меня есть арендная плата, коммунальные услуги и…

Рен машет рукой. — Все окупилось. Собери все, что тебе нужно. Кроме скоропортящихся. Я видел, в каком плачевном состоянии твой холодильник. У меня есть первоклассная доставка продуктов. Качество намного превосходит ту дешевую чушь, на которой ты питаешься. Кофе-это не группа продуктов, котеночек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Горячая вспышка негодования лижет мне грудь изнутри. После эмоционального дня это не то, с чем я хочу иметь дело. Он опять меня бесит.

— Это потому, что я не встретилась с Фоксом, когда должна была? Прости меня, ладно?

— Ты что? — Он переводит взгляд на открытую дверь, где появились остальные его марионетки, притаившиеся с коробками.

Даже Леви. Проклятые предатели. Предупредить было бы здорово, но друзья они или нет, их верность в первую очередь зависит от короля-придурка. Это то, что написано на свитке вокруг татуировки ворона на спине Рена—верность превыше всего. Вчера в постели я прочла эти слова, а сегодня хочу вонзить в них нож.

Никто из них не встречает моего взгляда, когда они входят, проходя мимо кривого номера подразделения без комментариев.

Рен щиплет себя за переносицу. — Мы обсудим это после того, как ты соберешь вещи. Это уже было спланировано. Все равно у тебя ужасная квартира.

Я втягиваю воздух так быстро и резко, что у меня болит горло. Это был вопрос, о котором он заботился, и причина, по которой он сам не следил за мной в кампусе?

Топая по маленькому, загроможденному пространству, я добираюсь до его лица, чтобы закричать. — Говно это или нет, но оно мое! И Итана. Ты не можешь просто выкорчевать меня, потому что тебе этого хочется. Это место, которое я делю с ним, придурок.

Челюсть Рена двигается, и он отдает мою кружку побелевшими костяшками Леви, когда тот пододвигается ближе с коробкой. Он грубо проводит рукой по своим светлым волосам, некоторые из них падают ему на лицо, даже не пытаясь убрать их назад. В глазах вспыхивает что-то похожее на то, что я видела в ночь гала-концерта, когда его мать не выдержала, он берет меня за плечи и откашливается. Это единственная трещина в его холодной внешности. Мимолетный взгляд на мужчину, с которым я провела уик-энд, вместо властной скотины, которая ведет себя так, как считает нужным.

Хозяин стучит в дверь, прерывая то, что собирался сказать Рен. Он сжимает мои плечи, затем забирает документы у хозяина и протягивает их мне.

— Теперь это не так. — Его голос лишен эмоций, пока я бегло просматриваю обновленный договор аренды.

Паника стремительно нарастает. Я сжимаю бумаги до такой степени, что они сминаются, в то время как Колтон, Леви и Джуд перемещаются по пространству, которое я делила с братом, складывая наши вещи в коробки. Я дышу слишком быстро, грудь поднимается и опускается. Рен поворачивается ко мне спиной и подходит к окну, где я люблю писать, свернувшись калачиком в своем кресле.

Что-то обрывается внутри меня, когда Джуд поднимает мыслительный камень Итана и бросает его, как бейсбольный мяч. Я перелетаю через комнату и хватаю его за запястье. — Мой голос срывается на отчаянный крик. — Нет! Не трогай это. Ничего не трогай!

— Полегче, — Джуд сохраняет ровный тон и кладет камень мне в руку, обхватывая его пальцами. Он бросает на Рен тяжелый неодобрительный взгляд. — Мне жаль. Мы дадим вам минуту. Ребята.

Колтон обнимает меня на выходе. — Просто послушай, что скажет большой парень, Ро. На то есть веская причина.

Я баюкаю камень и шмыгаю носом. Все в квартире точно такое же, как когда он уходил. Я слишком боялась передвинуть его вещи, потому что мне казалось, будто я признаю, как долго его не было. Это иррационально, но последние несколько месяцев мне казалось, что если я что-то сдвину, это будет означать, что он не вернется. Его вещи пылились, а мой хлам рос вокруг них, как будто я жила вокруг памяти о нем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Возможность, которую я отказываюсь признавать, встает у меня на задворках сознания, но я не стану лелеять мысль, что он вне моей досягаемости.