Магическая Трилогия: Спящая Красавица - Вероника Сейнт

Ищейки обладали уникально тонким нюхом. Старухи создавали их специально для того, чтобы ловить нарушителей, тех живых, в жилах которых текла магия, и кому хватило глупости ступить на запретные территории. Только медиумам разрешалось ходить в мир мертвых, но живым — лишь два раза в жизни.

Где бы они ни спрятались, ищейки нашли бы их по запаху магии, исходящему от Виктора. Грейс повезло больше, ведь она была простым человеком, и сбить Ищеек со следа ей не составило труда, но Виктор снова принес с собой неудачу.

— Может, тебе лучше скрыться, — прокричал ей Виктор. Он чувствовал, что Ищейки догоняют, слышал их лай, — Они все равно уйдут по моему следу. На запах моей крови, а не твоей.

— После того, как я тебя здесь два года прождала? Да пошел ты, — отозвалась Грейс и лишь прибавила шаг.

Пробежав пару метров, она снова ухватила его за рукав пиджака и резко потянула в сторону. Среди деревьев и кустарников была едва-едва заметная небольшая пещера — вход прикрыт ветками, скорее для вида, чем по какой-то еще причине.

— Ищейки слепы, они все равно не смогли бы ничего увидеть, а Вестники не спускаются так низко, — произнесла Грейс. Она раскидала ветки и театральным жестом пригласила Виктора зайти внутрь, — Ты же сам сказал, что они сейчас реагируют именно на тебя?

— Ты думаешь, что сейчас есть время прохлаждаться? — Виктор замер, не решаясь двинуться с места. Поведение Грейс удивляло его, если раньше все ее решения казались ему просто блестящими, то сейчас он с трудом понимал, зачем она совершает такую глупость.

— На самом деле, — Грейс сама влезла в пещеру и тут же вернулась оттуда с каким-то мешком и ножиком, а арбалет теперь болтался у нее за спиной, — я собираюсь вскрыть тебе вены.

— Мило! Ты решила, что убив меня, сможешь выкупить свое спасение?

— Я решила попробовать то, что делала сама, — Грейс закатала рукав и показала Виктору некрасивый шрам на запястье. — Когда волос уже не оставалось, я рвала какие-нибудь тряпки на лоскуты и пускала себе кровь.

— О, Боги, — Виктор прикрыл глаза рукой.

— Ты что, боишься вида крови? — Грейс ехидно хмыкнула, схватила за руку и задрала рукав пиджака, — Можешь не смотреть.

— Нет, я просто… Просто я тебе поражаюсь.

Виктор не смотрел на свою руку и на то, как Грейс орудует ножом. Он даже почти не чувствовал боли или слабости. Он не мог отвести взгляд от Грейс — утонченная, стройная девушка, быть может, когда-то бывшая намного более мягкой и женственной, сейчас она была строгой и резкой. Перемазанная в грязи, измученная и израненная юная леди, наследница компании своего отца и немного принцесса. Чем больше Виктор смотрел на нее, тем меньше мог смириться с поступком мистера Льюиса.

— Кем нужно быть, чтобы сделать с собственной дочерью то, что твой отец сделал с тобой?

— Вероятно, моим отцом, — Грейс доставала из сумки тряпки и промокала ими рану на руке Виктора, какие-то больше, какие-то меньше. Виктор вдруг почувствовал, как у него немеет рука, но не стал говорить Грейс об этом, — Давай на эту тему попозже поговорим? — она принялась туго перевязывать Виктору руку бинтом, уже перепачканным в чьей-то чужой крови и тут же стала объяснять, что хочет сделать: — Кровь сейчас остановится, а сразу за этим уйдет боль, и рана станет затягиваться. За два года здесь я многое узнала о местных… законах. Организм здесь живет и развивается по-другому, как будто находишься…

— В совершенно другом мире, — подсказал Виктор. Рука у него начала болеть только сейчас, когда он отвел взгляд от лица девушки, так что Гадатель поморщился.

— Давай оставим здесь твой пиджак, а тряпки раскидаем на обратном пути. Попробуем сбить их со следа.

— С тем же успехом они могут сильнее отреагировать на открытую рану, — прокомментировал Виктор, но все же послушно снял пиджак. Уверенность Грейс по-своему его успокаивала, и он готов был довериться ей даже в случае неудачного исхода, в вероятности которого Виктор сомневался все меньше.

— Не попробуешь — не узнаешь. К тому же, на бинтах еще и моя кровь. Я буду надеяться, что они примут тебя за меня.

— Конечно, мы же просто близнецы, — ядовито отозвался Виктор, но не стал ей мешать.

Они бросили в пещере его пиджак, а уходя раскидывали за собой окровавленные тряпки, надеясь, что план Грейс все же сработает.

Виктор уводил их от тупиков, Грейс находила места, где их было бы не так видно, и дальше они уже шли не останавливаясь. Ищейки вот-вот должны были их настигнуть. Они не знали, сработал ли план Грейс, но несколько раз им приходилось прятаться в канаве, от пробегающих мимо тварей. Кто знает — была ли это удача, или замысел Грейс с попыткой выдать Виктора за себя оказался успешным?

Желание сделать так, чтобы Грейс была в безопасности, и поторговаться с Безмирьем овладевало Виктором все сильнее. Чем дольше она тянула его за собой, чем дольше он сжимал пальцами ее маленькую ладошку и смотрел ей в спину, тем больше ему хотелось вытащить ее, даже если ценой своей жизни. Его шутка обернулась навязчивой идеей и в какой-то момент, чувствуя, как Ищейки их настигают, чувствуя, что он вот-вот зайдется в приступе кашля, Виктор отпустил ее руку и оттолкнул девушку от себя, а сам попытался скрыться за деревьями.

Он все бежал и бежал, он уже слышал тяжелое дыхание Ищеек и все думал, что вот-вот они настигнут его. Кашель одолевал Виктора все сильнее, и ему все же пришлось сбавить шаг, постепенно останавливаясь. Он замер, опершись на какое-то дерево, уткнулся в него лбом и попытался отдышаться.

Его настигли всего две Ищейки, точнее, пока их было всего двое. Виктор не слышал их шагов, но чувствовал их присутствие. Они дышали в такт с ним, чувствовали то же, что и он, и в отличие от Гадателя, они этим наслаждались.

Виктор развернулся и оперся о дерево спиной. Он мог попытаться воспользоваться магией, ведь его способности, по-своему, тоже обострялись в этом месте, но у него не было ни сил, ни желания.

— Слушайте, — пробормотал Виктор, прикрывая глаза. Он словно готовился к тому, что ему в шею вот-вот вонзятся острые зубы. Ищейки далеко не всегда приносили Старухам свою добычу живой. Гораздо чаще инстинкт убивать одерживал верх над послушанием.

— Я готов отдать свою жизнь, чтобы вы ее отпустили. Слышишь меня, Безмирье? — у Виктора просто не было сил говорить громко. Он прижимал к себе ноющую руку и все не решался открыть глаза. Тихое рычание собак пробуждало в нем те страхи, которые заставляли его чувствовать себя маленьким беспомощным ребенком.

Рычание тварей переплелось со странным резким звуком, словно что-то стремительно рассекает воздух, и одна из собак тут же замолкла.