Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве - Б. Алан Уоллес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Будда обобщил дух созерцательного скептицизма следующим образом:
Не опирайтесь на то, что неоднократно слышали, на традиции, на слухи, на то, что содержится в писаниях, на домыслы, на аксиомы, на ошибочную логику, на предубеждения относительно понятия, которое обдумывали, на кажущиеся способности других и на мысли «Этот монах — наш учитель»… Когда вы сами знаете: «Это вещи благие, это вещи, не заслуживающие осуждения, это вещи, которые восхваляют мудрые, — если за них браться и им следовать, они приведут к благу и счастью», — вступите в эти вещи и пребывайте в них[217].
Философский скептицизм
По мере того как бихевиоризм в первой половине XX века шел на подъем, субъективный опыт в целом и сознание в частности вытеснялись на обочину — из-за настоятельных утверждений, что научное изучение ума должно быть сугубо объективным. Б. Ф. Скиннер (1904–1990 гг.), самый знаменитый и влиятельный из всех американских бихевиористов, не подвергал сомнению практическую полезность внутреннего мира, который мы ощущаем и за которым наблюдаем с помощью интроспекции; тем не менее он настаивал, что умственные состояния и процессы нельзя пронаблюдать или познать четко[218]. На самом деле он даже заявлял, что никто ни разу не смог напрямую видоизменить какие-либо умственные активности или черты — например, мысли, мнения, побуждения, выбор, интересы или мечтания — и что с ними нельзя каким-либо образом соприкоснуться[219]. Эти странные утверждения, столь очевидным образом несовместимые с повседневным опытом, а также наукой, предполагают, что Скиннер обладал невероятно ограниченными способностями к интроспекции, что очень сильно навредило и его пониманию ума. Отвергая возможность определить сознание с точки зрения характерных черт, которые мы переживаем от первого лица, он вместо того решил приравнять опыт познания к «совершенно особой форме поведения»[220]. Это очевидно заведомо ложное утверждение, ведь мы, очевидным образом, можем что-то познать еще до того, как станем предпринимать в связи с объектом познания определенные действия — или даже вообще без действий. Кроме того, и люди, и роботы в равной степени способны на бессознательное поведение.
С созерцательной точки зрения кажется, что всю школу бихевиоризма, несмотря на ее ценные прозрения относительно человеческого и животного поведения, создали и развивали люди с умственными ограничениями — с ослабленной способностью наблюдать за собственным субъективным опытом. Почти неудивительно, что Скиннер и другие бихевиористы были так полны решимости описывать ум исключительно с физической точки зрения — сначала заменяя мозгом ум, а затем и личность[221].
Хотя многие ученые в наше время рассматривают основные воззрения бихевиоризма как полные глубоких изъянов и давно отвергнутые, за многие из тех же убеждений выступают современные аналитические философы, такие как Дэниел К. Деннет. По его представлениям о человеческой природе, «мы роботы, состоящие из роботов — каждый из нас состоит из нескольких триллионов роботов-клеток, где каждая столь же лишена ума, как и составляющие ее клетки, — однако все они трудятся вместе как гигантская команда, создающая все действия, происходящие в сознательном деятеле»[222]. Хотя Деннет, как и Скиннер, признает, что у каждого из нас есть собственный интроспективный опыт умственных состояний и активностей, он настаивает: нам не следует верить тому, что мы таким образом воспринимаем. Он отмечает: в конце концов, хотя нам и кажется, что Солнце вращается вокруг Земли, это впечатление ошибочно. Аналогичным образом при опоре на интроспективные видимости умственных событий точно так же неизбежно должно происходить сокрытие подлинной природы ума и сознания. Тем не менее, если бы Галилей не поверил своим наблюдениям за Солнцем, Луной и планетами — наблюдениям, выполненным от первого лица и усиленным используемым телескопом, — он бы никогда не сыграл свою ключевую роль в истории астрономии и науки в целом. Однако при размышлениях о том вкладе, который христианские и буддийские созерцатели, возможно, сделали в понимание природы и потенциалов сознания, Деннет просто сбрасывает их со счетов: «Как мне кажется, лучшее, что о них можно сказать, — это то, что они не нарывались на неприятности, а это уже неплохо»[223].
Еще один видный аналитический философ, Джон Р. Сёрл, обобщает влияние, которое маргинализация субъективного опыта в XX веке оказала на научное и философское изучение сознания:
Было бы сложно преувеличить катастрофические виды влияния, которые неспособность свыкнуться с субъективностью сознания оказала на философские и психологические труды последней половины века. В некоторых аспектах, которые на первый взгляд совсем не очевидны, значительная часть несостоятельности большинства трудов по философии ума и огромная часть бесплодия академической психологии последних пятидесяти лет… проистекают из устойчивой неспособности осознать и смириться с тем фактом, что онтология умственного — это не поддающаяся редукции онтология «от первого лица»[224].
В этом высказывании Сёрл подчеркивает: реальность опыта, переживаемого от первого лица, нельзя свести к чему-либо иному, например к поведенческим склонностям или активности нейронов. Таким образом, субъективный опыт не поддается онтологической редукции. «Поскольку умственные явления по сути своей связаны с сознанием, — пишет он, — а сознание по сути своей субъективно, приходится заключить, что онтология умственного — по сути онтология от первого лица… В результате оказывается… что восприятие от первого лица будет первичным»[225]. После этого Сёрл признает возможность «самосознания», при котором мы переносим свое внимание с объекта сознательного опыта на сам свой опыт[226]. По иронии судьбы, несмотря на свою уверенность в главенстве восприятия умственных событий от первого лица, Сёрл относится к интроспекции ничуть не более благосклонно, чем его коллега Деннет[227].
Все большее число нейрофизиологов — особенно с 1990-х годов, с «десятилетия мозга», — начинают посвящать свои исследования нейронным коррелятам широкого спектра ментальных процессов. Несмотря на многочисленные успехи в обнаружении связей между конкретными событиями в уме и в мозге, сама природа умственных процессов и их связи с мозгом остается загадкой. Более того, никто пока не обнаружил нейрологические корреляты самого сознания. Б. Ф. Скиннер полагал: те, кто отверг его попытку свести ум к поведению, «причинили огромный вред — это ведущие физиологи, которые ведут ошибочные испытания
