Жила-была коммунистическая партия - Анатолий Собчак

Является фактом то, что у Горбачева не было достаточно продуманной концепции реформ. Однако в тех условиях глубочайшей стагнации и кризиса, в которых он начинал, такой концепции и не могло быть. Будучи прагматиком, Горбачев осознал необходимость изменения существующего порядка вещей, и этого для начала было более чем достаточно.

Освободиться от догматического мышления и его носителей – соратников Брежнева, сделать страну более открытой миру и выдвинуть лозунг обновления социализма, очищения его от накопившихся деформаций – в тот момент это и была концепция перестройки, для осуществления которой, казалось, понадобятся многие годы. Сам термин "перестройка" своей неопределенностью и ожиданием нового, ориентацией на процесс изменений, а не на результаты как нельзя лучше соответствовал характеру и целям Горбачева. Ведь "перестройка" – это не модернизация, не реконструкция, не обновление, не реформы, не преобразования, а одновременно и то, и другое, и третье. Этот термин непереводим на другие языки, да и в русском не имеет синонима, который бы в полной мере отражал его смысл. Поскольку Горбачеву в момент выдвижения идеи перестройки и в голову не приходило, что может встать вопрос об отказе от социализма, от советского строя и господства КПСС, то именно перестройка как улучшение существующего, с элементами нового, лучше всего отвечала запросам дня и ожиданиям народа, униженной) материально и морально, испытывавшего непреходящее чувство стыда за то, кто и как правит страной.

Представим себе на минуту, что, придя к власти в 1985 году, Горбачев стал бы говорить об общечеловеческих ценностях (т. е. либерально-демократических ценностях западного мира, всегда отвергавшихся коммунистической идеологией как буржуазные) или об отказе от идеи мировой социалистической революции я даже о принятии теории конвергенции двух систем как фундаменте общего развития цивилизации, т. е. все то, о чем он стал говорить в 1990 и 1991 годах. Его судьба была бы решена без промедления.

Но, к счастью, Горбачев не был самоубийцей. Он был прагматиком и выдвигал только те идеи, которые усвоил сам и которые было способно усвоить его окружение.

Анализируя взгляды Горбачева в первые годы пребывания его у власти, необходимо отмести как совершенно несостоятельные предположения о том, что, во-первых, вся концепция перестройки и методы ее осуществления были разработаны задолго до Горбачева в недрах КГБ и предложены ему в целях спасения партноменклатуры и строя посредством косметических реформ (эту версию выдвинул известный в прошлом диссидент В. Буковский); что, во-вторых, перестройка – это результат деятельности западных спецслужб, а Горбачев – предатель и платный агент (эта версия принадлежит наиболее тупоголовым фундаменталистам от марксизма типа Макашова, Алксниса, Ампилова и т. д.); и что, наконец, в-третьих, у Горбачева якобы был ясный и продуманный на длительную перспективу план реформ, но обстоятельства вынуждали его до поры до времени этот план не раскрывать. В действительности все обстояло проще и сложнее: начиная реформы, Горбачев был убежденным сторонником коммунистической идеи и хотел лишь очистить ее от наслоений и искажений, возникших со времени Сталина. Иначе говоря, перестройка Горбачева вначале была ответом на накопившиеся внутренние и внешние изменения, которые объективно требовали модернизации системы, приспособления ее к изменившимся условиям – и ничего более! Еще в 1987 году в докладе, посвященном 70-летию Октябрьской революции, и в многочисленных интервью и выступлениях он постоянно говорит о верности идеалам социализма в достаточно традиционных выражениях. Пока еще в его речах нет даже упоминания о гуманном социализме или "социализме с человеческим лицом". Приведу отрывок из того, что он говорил в мае 1987 года: "В буржуазной прессе идущий у нас процесс демократизации толкуется превратно. Видно, кому-то очень хочется убедить своих читателей и слушателей в том, будто в Советском Союзе вознамерились наконец-то приблизиться к той демократии, которая на Западе. Дело обстоит, я бы сказал, совсем наоборот. Мы развиваем изначальную суть ленинских принципов советского социалистического демократизма с учетом накопленного политического и культурного потенциала советского общества и народа. Социалистическая демократия – и наша цель, и наше условие, и мощное средство перестройки" (Правда. 1987. 20 мая).

Но чем больше Горбачев клялся в верности марксистским догматам, тем больше становился разрыв между словами и делами, разрыв между целями перестройки и очевидной несостоятельностью догматического марксизма в современных условиях. Об атмосфере, царившей в этот период в советском обществе, очень точно написал в одной из своих статей Джордж Сорос: "Никто не уверен, какая часть системы перестраивается и какая еще действует: бюрократы не смеют сказать ни "да" ни "нет", поэтому почти все возможно и почти ничего не происходит".

Все это было похоже на сон. С мертвой точки советскую историю Горбачев сдвинул с помощью политических реформ: развитие гласности, альтернативные демократические выборы нового парламента, но самое главное – идея идеологического и политического плюрализма, выдвинутая им на фоне господствовавшего в стране идеологически одноцветного догматического мышления. Эта идея и была тем рычагом, с помощью которого Горбачев и его сподвижники перевернули коммунистический мир.

Поначалу страна с недоверием восприняла эту идею, и слово "плюрализм" с трудом входило в нашу жизнь. Но когда стало очевидно, что это означает официальное разрешение со стороны всемогущей власти на свободное выражение собственного мнения, то плотину прорвало и на поверхность политической жизни выплеснулось такое многообразие мнений, которое очень скоро вышло за социалистические рамки.

С этого момента Горбачев и его окружение, быстро менявшие свои взгляды в пользу социал-демократических, а затем и либерально-демократических идей, уже никогда не поспевали за демократизацией общества, за изменением общественного мнения. Тогда-то ими и было потеряно управление процессами перестройки: джинн был выпущен из бутылки.

Значит ли это, что я считаю допущение Горбачевым гласности и политического плюрализма преждевременным и ошибочным? Отнюдь нет! Ошибка состояла в другом: начиная с 1987 года происходит постоянное увеличение разрыва между политическими изменениями общества и отсутствием сколько-нибудь заметных изменений к лучшему в экономике. Все экономические начинания Горбачева: идея ускорения экономического развития, опережающее развитие машиностроения, госприемка, усиление самостоятельности госпредприятий и роли трудовых коллективов и т. д. все это вполне укладывалось в рамки административно-командной системы и перерабатывалось ею, не приводя к сколько-нибудь заметным позитивным результатам в силу инерции системы и сопротивления реформам со стороны большинства представителей партгосноменклатуры ("аппаратчиков", по обиходному выражению).