Фидель. Футбол. Фолкленды: латиноамериканский дневник - Сергей Брилёв

Но про то, что в 1982 году страна опять оказывалась в миллиметре от войны с ядерной державой, никто в политическом руководстве страны не знал! Советские лётчики мужественно подлетали почти на бреющем полёте к британским авианосцам, а про это знали только их непосредственные командиры! Ни на секунду не сомневаюсь в патриотизме и советских лётчиков, и советских генералов, но не им было решать вопросы войны и мира. То, что «поздний Брежнев», наверное, и знать не хотел, — другой вопрос. Не должна была даже и самая мудрая армия даже и в такой ситуации подменять собой политическое руководство. Тем более что речь шла не об обороне национальной территории, а о вмешательстве в процессы в весьма экзотической части света. Пусть даже и по логике «враг моего врага — мой друг», о которой говорил генерал Варенников[60].

Признаться, когда со слов генералов Леонова и Варенникова я выяснил истинную природу советского военного участия в фолклендской войне, то всё равно продолжал сомневаться.

Ну не может быть, чтобы об этом не знали на вершине пирамиды — в ЦК КПСС и в Кремле! Тем более что в мозаике моих источников действительно была «щербина». Ведь КГБ, где служил Леонов, и Генеральный штаб, где служил генерал Варенников, — это действительно ещё не вся конструкция принятия решений даже и при «позднем Брежневе». При всём уважении к Леонову и Варенникову требовалась ещё одна перепроверка.

И тогда я переговорил с легендарным переводчиком Брежнева Виктором Суходревом. Вот уж кто помнит все нюансы всех кризисов времён «холодной войны»! Не может он не помнить, как Фолкленды обсуждались на самом верху. Встречи с Суходревом мне даже и искать не пришлось. По ходу написания этой главы сама судьба свела нас на записи программы «Культурная революция» у Михаила Швыдкого. Подсаживаюсь к легендарному дипломату, спрашиваю, не мог бы он вспомнить какие-то обстоятельства, связанные с 1982 годом и Фолклендами. Суходрев страшно удивился. В вольном пересказе его реакция прозвучала так: «Фолкленды? Ах да, было дело. Но мне вспомнить-го и нечего. В Кремле это не обсуждалось. Так, эпизод. Мало ли их было?!»

И тем не менее и у советских военных было бы оправдание: если бы такая военная поддержка аргентинцам принесла значимые политические или коммерческие следствия. Но в том-то и дело, что уже по ходу войны сами же аргентинцы опомнились, видя, как такая вовлечённость Советского Союза грозит раскачать весь мировой порядок. Не случайно капитан Пита сказал мне, что «предложения исходили от русских, но мы их не приняли». Одумались. А мы уже через десять лет после Фолклендов столкнулись с тем, что аргентинские военные стреляли уже не по британцам, а по россиянам: когда, по аргентинской версии, российские рыбаки вторгались в аргентинские воды. Сколько таких неприятных сообщений приходило в середине девяностых! Стреляли, несмотря на прежние заслуги. Стреляли, потому что не уважали. Да и в 1982 году не уважали! Использовали нас, охочих до поиска врагов и полуголодных. В стране жрать было нечего! И те же рабочие заводов по производству спутников радовались, когда жена доставала в кулинарии «импортное мясо». Из той самой Аргентины. С которой расплачивались нефтедолларами. За поставки нефти, между прочим, в «агрессивный блок НАТО». И те же пилоты Ту-95 радовали своих жён, когда из загранкомандировок привозили на голодную и загаженную Вологодчину невиданную «фирму». Бряцать оружием можно действительно громко. Но такие операции скорее превращали армию и флот из «единственных союзников России» в ширму для прикрытия внутреннего банкротства режима. Или, что ещё хуже, превращали армию и флот в самостоятельных игроков.

Крайне сомнительны и чисто военные следствия помощи, которую СССР оказал тогда Аргентине. Дело в том, что «русский след» в истории с торпедированием «Бельграно» не ограничивается только спасением моряков силами советских траулеров. Советские люди моряков с «Бельграно» не только спасли, но, возможно, и... погубили. Сначала были невнятные слухи, а теперь есть целое расследование государственного норвежского телевидения NRK[61].

Согласно этим данным, норвежцы со своей станции слежения в местечке Фауске снимали, воровали данные с советских спутников, висевших над Южной Атлантикой. Это теперь не подлежит уже никакому сомнению. Особенно после того как высокопоставленный британский военный источник норвежских журналистов назвал полученные таким образом данные «очень ценными». Но какие это были данные? Есть версия о том, что норвежцы передали британцам и сворованные с советского спутника точные координаты «Бельграно». Его гибель, напомню, стала поворотным моментом всей войны — какие бы потом у аргентинцев ни были тактические успехи.

К середине июня 1982 года исход войны был ясен. И хотя Галтьери из Буэнос-Айреса приказал биться до конца, теперь уже аргентинский губернатор Мальвинских островов Менендес, как до него британский губернатор Фолклендских островов Хант, принимает решение о бессмысленности дальнейшего сопротивления: иначе это перерастёт в кровавую и бессмысленную бойню.

На часах — без одной минуты полночь. Капитуляция подписана.

В Лондон уходит телеграмма: «Фолклендские острова — вновь под управлением правительства, которое они желают. Бог храни королеву». А Тэтчер в Лондоне делает своё, наверное, самое пафосное заявление по итогам войны, возвращая страну на политическую карту мира, с которой она чуть не была стёрта: «Британия — всё та же. У нации всё то же качество стерлинга, которое светит через столетия. В том, что касается решимости и храбрости, наше поколение не хуже наших отцов и дедов». 20 июня без боя сдаются аргентинцы и на Южных Сандвичах, а Соединённое Королевство объявляет о прекращении всех боевых действий. За 74 дня погибли 255, ранены 777 британцев. Аргентинцы в разные годы число своих погибших и пропавших без вести определяли и в 652, и в 1798 человек. В плен попало 11 тысяч 400 солдат и офицеров.

Таким образом, и аргентинская операция «Росарио», и советское бряцание стратегическим оружием обернулись полным провалом. А вот Британия доказала, что при грамотном управлении выиграть можно даже и с ограниченными ресурсами.

Аргентинские военные за свою авантюру поплатились немедленно. Уже 17 июня для «президента» Галтьери наступает финал. Решением остальных членов хунты он отстранён от должности. Скоро наступит черёд и всей хунты. Новый гражданский президент Рауль Альфонсин будет избран уже в октябре 1983-го[62].

Альфонсин начинает военных судить, а военные — выдвигать фантастические версии о том, почему же им не удалось победить. Впрочем, такое поразительное «сослагательное наклонение» звучит и в оценках фолклендской войны из уст военных американских. Сошлюсь на всё ту же лекцию для морпехов США:

«Если бы генерал Галтьери отложил вторжение на полгода или год, аргентинские силы были бы в состоянии куда лучшей боеготовности. Во-первых, у них было бы значительно больше ракет Exocet, которые представляли наибольшую угрозу британским кораблям... Во-вторых, сдвинутое на более ранний срок аргентинское вторжение не позволило подготовить новых призывников».

Вот и аргентинцы развивают мысль о «сдвинутых» сроках вторжения. В Буэнос-Айресе на полном серьёзе обсуждают теорию о том, что аргентинское вторжение на архипелаг ускорил и спровоцировал... Лондон. Я уже обращал внимание на то, что толчком к аргентинскому вторжению стал опубликованный британцами план о выводе из Южной Атлантики единственного имевшегося там военного корабля «Эндуранс». Но этим список «приманок» не исчерпывается.

Согласно версии о «ловле на живца», британцы начали заманивать аргентинцев в этот район, когда продали на металлолом аргентинскому предпринимателю Константино Давидоффу заброшенную китобойную базу на Южной Георгии. Продали, прекрасно зная, что при каждом его путешествии будет возникать спор о том, как правильно оформлять документы (не буду здесь углубляться в детали, но у аргентинцев в отношении поездок конкретно на Южную Георгию всегда были оговорки, которые в Лондоне не принимали). Больше того: у берегов Южной Георгии Давидофф появляется на борту... аргентинского военного корабля. А это уже действительно провокация. Правда, как считают в Буэнос-Айресе, провокация «сконструированная». Потому что, мол, Давидофф просил дать ему добраться туда на борту британского корабля, но ему отказали. И потому, мол, что Давидофф, как и полагается, известил британское посольство в Буэнос-Айресе о своём путешествии. Правда, британцы утверждают, что получили документы уже после того, как Давидофф отплыл. Да и документы были не в порядке.

Так если верить в «теорию заговора», кем же была сконструирована эта ситуация? Путешествие Давидоффа к Южной Георгии на борту аргентинского военного ледокола «Адмирал Ири- сар» приходится на тот самый декабрь 1981 года, когда аргентинским военным флотом начал рулить адмирал Анажа, автор плана вторжения «Росарио». Второе путешествие Давидоффа — опять же на борту аргентинского военного корабля «Баия Буэн Сусесо». В этот второй заход на Южную Георгию 19 марта 1982 года (то есть за две недели до вторжения на Мальвины) аргентинцы поднимают там свой флаг. По одной версии, действия Давидоффа были согласованы с военными и были частью плана «ползучей» экспансии Аргентины. Подругой версии, которая всё чаще звучит в Буэнос-Айресе, Давидофф был... агентом англичан.