Рыжая птица удачи - Татьяна Иванова

Звонок был внезапен, звонивший был взволнован так, что Орест его не узнал бы без помощи определителя номера. Внятно говорить тот смог только после того, как Орест рявкнул, нарушив своё собственное правило никогда не повышать голос на подчинённых.

— Господин Кледнер, ситуация на Каджеро требует вашего присутствия! — наконец сформулировал звонивший. — Я перенаправляю вам документы, данные… просмотрите! Деньги буквально в океане плавают, и без вас их не подберут!

Второй звонок по своему кодированному голографическому каналу он сделал сам на следующий день, всё хорошенько взвесив. Орест был уверен, что Андрей давно объявился бы, если бы знал, где искать. Парадоксально, но, будучи тем, кем он был, влиятельным и известным в своих кругах, Орест почти не засветился в кругах «нормального общества», а узнать, как с ним связаться, было практически невозможно — положение обязывает к предосторожностям.

Старый друг обрадовался его звонку, как ребёнок. Поначалу он даже не понял, какую пользу ему может принести этот разговор, и первые минуты три Орест отбивался от вопросов «как, где, что?», которые обычно терпеть не мог. Однако в этот раз он почему-то испытывал лишь неудобство от того, что ответить на этот поток «да так, бандитствую помаленьку» было бы верхом идиотизма, и приходилось произносить заранее заготовленные обтекаемые фразы, вроде «давно мотаюсь по колониям, ничего интересного, работа скучная, надоело всё». Орест притормозил только тогда, когда понял, что сейчас сам начнет спрашивать о Нике, Майе и погоде в джунглях. Встряхнулся и дальше разговор пошёл в нужном русле. Оресту понадобилось только задать ключевой вопрос об «Артемиде», и дальше от него требовалось только кивать головой и произносить междометия и короткие комментарии.

Ревнёв излагал свои мысли куда как понятнее предыдущего собеседника, и картина из его слов нарисовалась следующая.

Андрей вполне справлялся с «Артемидой» и в одиночку, против собственных же опасений. Дела шли хорошо, фирма росла медленнее, чем в первые годы, но не останавливалась в развитии, доходы позволяли расширяться. И вот чуть меньше года назад Ревнёв решил разнообразить развлечения для туристов и выделил, наконец, средства для освоения океанского шельфа на самом удобном побережье Первого материка. В океане Каджеро водилась не менее интересная живность, чем на суше, и при правильном подходе подводное сафари могло стать взрывом на рынке развлечений.

Однако с сафари в океане не сложилось. Исследования, проведённые много лет назад, были направлены только на выяснение уровня безопасности среды для выживания людей, и до сих пор у Ревнёва просто не было потребности обращать пристальное внимание на океан. И первый же месяц целенаправленного изучения подводной Каджеро принёс открытие, отодвинувшее сафари на второй план. Отныне на первом плане у Ревнёва значилась косметология. Местная, только что найденная водоросль, без изысков названная неонией, оказалась крайне интересной по своим свойствам для этой области медицины. Ревнёв официально воспользовался своими связями в Центральном НИИ Косметологии, где препарат, изготовленный в каджерианских лабораториях, получил единогласное одобрение и все полагающиеся сертификаты. Помехой на пути нового предприятия Ревнёва мог стать один случай, который Андрей смог замять, не дав сведениям о нём просочиться в прессу. Когда производство уже было запущено, спустя пару месяцев к Ревнёву на встречу напросился один из молодых каджерианских учёных, сотрудник новой фабрики.

На этом месте Орест заранее поморщился, предчувствуя не самый приятный поворот, но воздержался от комментария в стиле «сколько раз я тебе говорил контролировать сотрудников, не допуская их лично до себя», желая дослушать.

Молодой человек оказался взволнован и настойчив, когда влетел в кабинет Ревнёва. Андрею стоило некоторых трудов успокоить его, чтобы выслушать проблему.

Орест тут же вспомнил вчерашний звонок, усмехнулся схожести ситуаций, но снова промолчал, чтобы не прерывать рассказчика. Суть рассказа он, кажется, уже уловил — она ничем не отличалась от сути предыдущего, разве что сведений ценных поменьше, но дослушать почему-то хотелось.

Молодой человек продемонстировал Ревнёву несколько таблиц, диаграмм, какие-то формулы и заявил, что производство косметики на основе неонии прекрасная идея, но имеет побочный эффект. Андрей добродушно рассмеялся юноше в лицо, объяснив, что все ведущие учёные его лабораторий не нашли никаких побочных эффектов, учёные ЦНИИ Косметологии Содружества не нашли, а он, молодой энтузиаст, нашёл?

Энтузиаст снова встревожился, свернул все пояснительные таблицы, понимая, что они ему не помогают, и выпалил: «Да отходы от ваших водорослей опасней ядерных из двадцатого века!»

— Ты проверил? — поинтересовался Орест, делая заметку — любознательного учёного стоило не выпускать из вида, энтузиасты люди непредсказуемые.

— Проверил, — махнул рукой Андрей. — Ничего не нашли, но на всякий случай разработали специальный цикл по их уничтожению. Твои ребята, кстати, работали, хорошую команду ты мне оставил. И проверили, и разработали…

Он умолк, словно собирался с духом, и Орест понял — сейчас скажет главное.

— Не хочешь к команде вернуться, а? — осторожно спросил Андрей. — Без тебя тут стало трудновато.

Орест, не отвечая, смотрел в стену над головой собеседника. Он был согласен ещё до звонка, для того и звонил, но нельзя же было вот так мгновенно капитулировать.

— Орест, я понимаю, за шесть лет много чего случилось, у тебя своя жизнь, работа… друзья.

От него не укрылась пауза, которую сделал Ревнёв перед последним словом. Разведка боем, да?

— У меня много знакомств, Андрей, относительно стабильная работа и одна подруга, которая вовсе не моя женщина.

«А также будущая унылая супруга, ревнивая брошенная любовница, четыре планеты и три базы на астероидах, собственная армия, связи по всему Содружеству, свои люди на десятке дальних колоний и искусственно созданный оазис, воссоздающий твою чёртову Каджеро, в котором я живу», — мог бы он добавить, но не стал.

— Это было «нет»?

Орест наконец перевёл взгляд на Ревнёва. А хорошо поработал над собой старый друг, лицо прожжённого игрока в покер, ни одной дрогнувшей нотки в голосе, словно и не он только что взволнованно рассказывал о своей жизни…

— Это было «мне нужно закончить свои дела и я не смогу прилететь прямо завтра». Мне нужна пара недель.

Нет, в покер Андрей играл бы из рук вон плохо, судя по неподдельной радости, осветившей его лицо.