Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны - Василий Звягинцев

– Документы ваши предъявите…

Лютенс нашёл глазами Рысь. Байкерша стояла у второго БТРа и о чём-то оживлённо говорила с офицерами на броне. Обострённым чувством он отметил и ещё одну странность – этих двадцати пяти-тридцатилетних парней словно бы совсем не интересовали красотки с соседней машины, а вот мотоциклистка вызвала у них неприкрытую тягу «распускать хвост». Объяснить это можно было только одним – лейтенантки на БТР номер 87 были «свои», а эта – нет. Чем всегда и везде интересна женщина чужого племени? Да тем, что соответствующие структуры подсознания сразу распознают в ней наличие «чужого генотипа», и все органы, для того предназначенные, пытаются выяснить – полезным или вредным он будет для продолжения рода? Есть какой-то механизм, почти безошибочно вызывающий к «чужачке» симпатию или антипатию вплоть до острой ксенофобии.

Рысь, похоже, оказалась этим непонятным солдатам вполне «комплементарна»[109].

– А в чём, собственно, проблема? – как можно спокойнее, чтобы не провоцировать скрытые комплексы и синдромы непонятного офицера, если они есть, спросил Лютенс, снова вытаскивая корреспондентскую карточку. Приходилось такое видеть – на вид вполне нормальный человек, но, услышав некие слова, имеющие для него значение «спускового крючка», превращается… Да бог его знает, во что он может превратиться…

– Я, кажется, ничего не нарушаю. Занимаюсь своей работой. Закон о свободе информации разрешает сотрудникам СМИ получать её любым законным способом. А у вас тут нигде не написано, что запрещается приближаться и задавать вопросы. Напишите: «Стой! Запретная зона. Из-за нехватки патронов предупредительный выстрел не производится». А иначе – простите. И представьтесь, пожалуйста…

В подобных случаях чем увереннее держишься и сразу начинаешь «качать права», тем лучше. Неплохо ссылаться на всяческие нормативные документы и акты, с датами и номерами, независимо, существуют ли они на самом деле. Вроде того солдатика из армейской побасенки: «В Уставе, товарищ генерал, сказано – на мосту честь отдавать не положено».

Похоже – шутка с нехваткой патронов офицеру понравилась. Будто впервые услышанная. Он широко улыбнулся и тут же снова посерьёзнел.

– Представлюсь – с удовольствием. Штабс-капитан Колосов, командир роты отдельного батальона штурмгвардии. А вы кем будете? – спросил офицер, не делая даже попытки заглянуть в удостоверение, которое держал в руке. Оно, похоже, его совсем не интересовало.

На стандартно-некультурный вопрос имеется в запасе безукоризненно-грамотный ответ: «Да тем, наверное, кем и до этого, таким-то и таким-то…»

Только ещё в уме, перед тем как соскочить на язык, фраза увяла.

Стоп-стоп, что этот офицер только что сказал? Штабс-капитан, штурмгвардия? С какого это края такое?..

– Ещё раз прошу прощения, товарищ… или – господин… штабс-капитан? Не поясните ли? Я, может, за последнее время от жизни отстал? В отпуске был, прозевал что-то? Министра обороны за подрыв боеготовности вроде бы даже расстреляли, это я вчера слышал, а чтобы тут же и воинские звания поменяли… И – штурмгвардия. Первый раз слышу. Не поясните?

– Только к этому и стремлюсь. Прошу вас…

Колосов показал рукой, и Лютенс увидел, что позади БТРа уже стоит синий мини-вэн с гостеприимно сдвинутой широкой боковой дверью. И Рысь делает приглашающий жест, и одна из девчонок на броне, сверкая голливудской улыбкой, машет раскрытой ладонью. «До скорого, мол…»

Недоумённо хмыкнув и демонстративно пожав плечами – роль играть нужно до конца, пока занавес не закрылся, Лютенс на прощанье щёлкнул красотку самым крупным планом (нет, снимки по-любому должны выйти отличные, только кто на них любоваться будет?).

Он сел на заднее широкое сиденье салона, отделённого от водительского отсека непрозрачной переборкой, Рысь, которой Колосов передал документ «журналиста», – в кресло рядом. Дверь автоматически задвинулась, штабс-капитан, оставшись снаружи, отдал честь, совершенно так же, как это делают здешние офицеры, может быть – несколько резче и чётче. У американских и европейских офицеров, кроме немцев, конечно, этот жест выглядит довольно карикатурно или просто неуклюже. Как и строевой шаг, впрочем.

«Интересно, – подумал Лютенс, – на арест не слишком похоже, ни конвоя, ни обязательного обыска. А если у меня пистолет или хотя бы нож в рукаве? Девчонка, хоть и крепенькая, мне ничего сделать не успеет…»

– А толку-то тебя обыскивать? – немедленно ответила на непроизнесённый вопрос Рысь. Всё-таки паранормальные явления имеют место быть? – Не с дураком же имеем дело. Пока, обрати внимание, ситуация остаётся в статике. В реальности ничего не меняется, пока причина не получает зафиксированного следствия…

– Интересная формулировка. Вроде того, что быстро поднятое считается неупавшим? – постарался попасть в тон Лютенс, а про себя подумал, что так оно и есть. Если, не выходя из машины, байкерша сумеет добиться от него желаемого, хотя бы подписки о сотрудничестве, в его повседневной жизни ничего не изменится. Вернее – уже изменилось так, что пора думать, как в новой жизни устраиваться. И очень может быть, что, напротив, ничего плохого ему не сделают, а положение Лютенса в своей служебной иерархии только упрочится. Уж наверное, раз местное МГБ или какая там организация обратили внимание на сотрудника ЦРУ и американского посольства, то не преминут посодействовать свежезавербованному агенту в продолжении карьеры. Есть у них наверняка «агенты влияния» в Вашингтоне на самом верху…

Но пока действительно не произошло ровным счётом ничего «необратимого». Нужно только слушать и соображать, как бы не просчитаться. Он ещё не решил, как себя выгоднее повести. Будет зависеть от того, что произойдёт между ним и этой суперзвездой в ближайшие полчаса. Но как же она так сумела его вычислить? И что на улицу в этот самый момент выйдет, и что к блокпосту подойдёт, и к ней обратится?

– Именно так, – немедленно отозвалась девушка, будто действительно читала его мысли. – И в гораздой большей мере не является шуткой, чем ты способен это вообразить. Так что, согласен разговаривать по делу?

Разведчик неоднократно сталкивался с людьми, умевшими думать «за собеседника» и в нужный момент отвечать на непроизнесённые слова, да и сам таковыми способностями обладал на примитивном уровне. Но эта Рысь! Психолог высшего разряда, прямо тебе Капабланка или Моцарт, от рождения умевшие то, чему другие не могли обучиться за долгие годы…

Машина в это время вывернула не на Черногрязскую, как ожидал Лютенс, а свернула в проезд, ведущий в сторону Мясницкой, и начала крутить по бесконечной и непостижимой для постороннего человека паутине переулков самой что ни на есть исконной Москвы, где почти и не ощущались последствия пятнадцатилетней архитектурной шизофрении вереницы московских градоначальников и их подручных. Машин только многовато, сплошными рядами припаркованных почти впритык к стенам домов с обеих сторон. Ехать почти невозможно.