Юмор императоров российских от Петра Великого до Николая Второго - Арсений Александрович Замостьянов

Николай I очень восхищался известным иллюзионистом и фокусником Боско. — Да что там Боско! — сказал как-то царю Меншиков. — У вас, ваше величество, есть свой фокусник, отечественный, получше заморского. — Кто ж таков? — спросил царь. — Да министр финансов Егор Францевич Канкрин. Он берет в одну руку серебро, в другую — золото, дунет в одну руку — выходят бумажные ассигнации, дунет в другую — бумажные облигации.

Ирония джентльмена

Как развлекался царь-освободитель

Когда он родился — поэт Василий Жуковский послал матери будущего императора — великой княгине Александре Фёдоровне — послание в стихах:

Прекрасное Россия упованье Тебе в твоем младенце отдает. Тебе его младенческие лета! От их пелен ко входу в бури света Пускай тебе вослед он перейдет С душой, на все прекрасное готовой; Наставленный: достойным счастья быть, Великое с величием сносить, Не трепетать, встречая рок суровый, И быть в делах времен своих красой. Лета пройдут, подвижник молодой, Откинувши младенчества забавы, Он полетит в путь опыта и славы… Да встретит он обильный честью век! Да славного участник славный будет! Да на чреде высокой не забудет Святейшего из званий: человек.

Это было в 1818 году. Правил в России старший брат Николая Павловича и родной дядька и тёзка Александра Николаевича. В этом послании есть отсвет победы в наполеоновских войнах. Казалось, что все кровавые испытания для России уже позади. И нам необходим император милосердный и мудрый, созданный для мирной жизни.

А Жуковский сыграет в судьбе этого самодержца роль далеко не последнюю.

Да, он был именно джентльменом на троне. Более точного определения, наверное, не подобрать. А удел джентльменов — элегантные парадоксы. И первый из них таков. Никого так скрупулезно не готовили к роли императора, как Александра Николаевича. Отец надеялся на него как никто ни на кого не надеялся. Василий Андреевич Жуковский с детства воспитывал его как будущего монарха в духе своего гуманистического кредо: «Владычествуй не силой, а порядком, — истинное могущество государя не в числе его воинов, а в благоденствии народа. Люби народ свой: без любви царя к народу нет любви народа к царю». А получилось, что государственные обузы всю жизнь только тяготили императора, старавшегося, в отличие от отца-трудоголика, не решать, а обходить проблемы. Ему не хватало отцовского политического темперамента. Но, быть может, в то время России понадобился именно такой «царь-освободитель» — почти частный человек, без титанической мощи. Титаны среди его предков уже имелись — Петр Великий, Николай Павлович, да и Екатерина… А он — другое дело. Добропорядочный буржуа, постоянно нарушающий буржуазную мораль, но вынужденный с нею считаться. Настоящий офицер, которого великий Жуковский так и не сумел превратить в книгочея. Реформатор, в отличие от Петра, полагавшийся не столько на собственную энергию, сколько на команду работоспособных чиновников. Таким был он, снискавший в истории прозвание «Освободитель».

Правление его было долгим — 26 лет! И знаменательных событий на эти годы пришлось немало: и очередное усмирение Польши, и Великие реформы, и присоединение Средней Азии, и победная война с Турцией, в результате которой православная Болгария обрела независимость. Общество потрясли и покушения на императора. До Александра II такого в России не бывало. Дворцовые перевороты — сколько угодно, но не уличные покушения. И морганатический брак с княжной Екатериной Долгорукой, когда император предпочел любовь принятым в семье Романовых установках. Правда, Пётр Великий в таких вопросах придерживался еще больших вольностей…

Но сначала ему предстояло выдержать целую воспитательную эпопею, от которой, несмотря на муки детской совести, Александру Николаевичу постоянно хотелось увильнуть.

«Я хочу воспитать в нем человека прежде, чем воспитать государя», — говаривал его строгий отец, Николай Павлович. Его окружали строгости. И потому мальчишкой он был смиренным и слезливым, хотя и любил пуще всего на свете — несмотря на старания Жуковского — армейские занятия.

Другим воспитателем будущего царя был простоватый вояка Карл Карлович Мердер, в прошлом боевой офицер, награжденный за храбрость, проявленную при Аустерлице, неоднократно раненный, затем служивший в 1-м кадетском корпусе и Школе гвардейских юнкеров и подпрапорщиков, где, по словам Павла Плетнева, «приобрел навык и умение обращаться с детьми».

Подростком будущий император вел дневник — дневник жизнерадостного, счастливого, веселого человека. «Был вне себя от радости», «от радости прыгал»