Жажда всевластия - Станислав Синицын

Третий возможный клиент — Паоло Гринтауэр. Племянник основателя корпорации. Идеальный объект для коррупции: множество дорогостоящих привычек, мало талантов, еще меньше усердия. Лоботряс. Имеет отличный художественный вкус, но при этом обожает кич. Классическая внешность плейбоя: точеная мускулатура, слащавое лицо, блондинистая прическа. Судя по административным спискам компании, занимаемая им должность то нагружается обязанностями, то становится чистой синекурой, которую дядя содержит только для создания большинства на промежуточных сходках акционеров. За ним навечно сохранится какой-то незначительный пакет акций, но как только на место нынешнего главы корпорации заступит преемник, пусть даже прямой наследник, не быть этому оболтусу на ответственных местах. Многочисленная бедная родня со стороны матери ему тоже особо не поможет. Что характерно — он это понимает, поэтому старается подстелить соломки: есть косвенные сведения о его попытках мелкого воровства.

Но как дать взятку чиновнику корпорации? Источники полулегальных доходов таких людей отрабатываются годами — тихо полученные ордера акций, бонусы и другие пользительные для финансового благополучия своих операции с бумажками. К тому же, и это самое неприятное, такие комбинации проверены службой безопасности корпорации. С этим мирятся до поры до времени, как с известным и неизбежным злом, это считают скорее неким премиальным фондом для высшего персонала. Когда управленцы воруют с прибыли родной фирмы или с убытков ее партнеров — такой грех прощается. Сей предохранительный клапан защищает от чрезмерной коррупции, самых отчаянных и вредных ее проявлений, это одна из важнейших деталей паровой машины, тянущей за собой десятки тысяч людей, такая относительно безопасная кормушка. Но стоит кривой незаконных доходов кого-то из них резко вырасти, появись у них деньги, о происхождении которых вообще ничего не известно, к ним тут же возникнут вопросы. Брать по чину они умеют, и не принять номер какого-то счета или, того похлеще, чемоданчик с дензнаками у них ума хватит. Плохо, когда партнеры дают взятку менеджерам корпорации и тем изменяют ее манеру поведения, — с этим всегда боролись и будут бороться.

Разумеется, есть финансовые комбинации. Сложные, запутанные, хитроумные. Все может быть абсолютно законно и легально. Налоговая инспекция даже может позволить нескольким счастливчикам списать часть налогов. Такие прецеденты бывали. Вот только тут надо помочь обмануть не всевидящую и одновременно беспомощную бюрократию, а своих людей, с которыми взяточник будет общаться каждый день, которые будут по-дружески задавать ему самые неприятные вопросы. Своя служба безопасности значительно подлее любой налоговой полиции — она ближе.

Можно организовать выигрыш в казино, счастливый лотерейный билетик и тому подобные псевдослучайные улучшения их банковского счета. Деньги могут буквально сконденсироваться, выпасть росой у них перед носом. Это можно подстроить так естественно, что друзья будут только радоваться или завидовать их удаче, а внутренняя служба безопасности пожмет плечами. Увы, подобные методы архидороги, сложны и малоэффективны. Чтобы некая сумма легально дошла до кармана получателя, вдесятеро большая должна прилипнуть к рукам посредников. Проще выложить требуемые деньги на официальных переговорах.

Где между этими методами отыскать золотую середину, дешевую и эффективную? Еще раз перерыли всю информацию по возможным кандидатам. Их привычки, склонности, хобби, причуды. Что бы такое из этого нестройного вороха можно легально обратить в деньги? Племянник Паоло был признан самой подходящей кандидатурой.

Теперь с ним необходимо было вступить в контакт. Это как раз самое несложное из всего. В офисах ОРКСО поддерживается режим конфиденциальности — необходимо же начальникам при принятии решения чувствовать себя хоть чуть-чуть независимыми? Режим постоянно нарушался, периодически восстанавливался, потом снова нарушался. Как следует проверять переговорщиков все равно не могли, поэтому кто-то всегда мог пронести очередную шпионскую гадость. Из-за этого на встречи не брали никакой важной документации, и к записям, сделанным там, относились брезгливо, как к чему-то грязному. В остальном это был обычный переговорный офис с неброской роскошью в нескольких центральных залах и неуловимым налетом захолустности в периферийных комнатах.

В последний день очередного тура переговоров в голых коридорах тридцатиэтажной круглой башни, отделанной фиолетовым пластиком, мерцающим и переливающимся черными искрами, расхаживали представители грызущихся сторон. Паоло вышел на кольцевую галерею, с окнами во весь рост, перилами, непонятно зачем отделяющими посетителей от пуленепробиваемого стекла, и почти полным отсутствием освещения. Кому-то из архитекторов показалось очень умным дать возможность посетителям любоваться ночной панорамой Рейкьявика. Там, где изгиб коридора почти скрывал наружные окна, исступленно ругались двое пиджаков, в остальном галерея пустовала. Паоло лениво перебирал в уме возможности провести вечер и отстукивал пальцами на перилах очередную мелодию.

— Мистер Гринтауэр? — подошедший к нему человек не представлял собой ничего особенного и явно был представителем другой стороны — говорил через карманный переводчик.

— Чем могу быть полезен?

— Этим. — Человек раскрыл имевшуюся у него в руках папку и продемонстрировал Паоло медленно умиравшую на экране Фемиду. Из ее рук выпадал меч, весов уже не было, повязка сползала с глаз, она стремительно худела. Еще секунда — и скелет правосудия осыпался на подножие бывшей статуи. Экран осветился изображением мешка денег и солидной цифрой вознаграждения.

— А с чего вы решили, что я скажу «да»? — Паоло немного удивился такому причудливому способу предложения взятки.

— К сожалению, вы скажете «нет», почти наверняка скажете. — Собеседник улыбнулся, и экран отразил адрес увеселительного заведения, подконтрольного флоридской организации, где обычно и отдыхал средний персонал. И дату — сегодняшний вечер.

— Нет.

— Примите мои извинения.

Неужели Паоло был таким глупым авантюристом, готовым сунуть голову в петлю? Скорее тут дело в соотношении его статуса и возможного компромата. В конце концов, даже если он где-то и на что-то согласится, даже пересылка всей этой гадости дядюшке в его положении почти ничего не изменит. А после дядюшки ему тут ничего не светит. Эпикурейские рассуждения всегда приводят человека к новым ощущениям. Надо же взять от жизни все?

Переговоры закончились, делегации разошлись по своим отелям. «Кронпринц» стоял почти у залива Фахсахфлоуи, и в «Тычинку и пестик», здание, угнездившееся дальше от берега, если не брать такси, нужно было минут десять идти по новым крытым галереям, промозглым перекресткам и стареньким улочкам. Контроль флоридской компании над этим заведением был чисто финансовым, территория была все-таки чужая, потому никаких серьезных гулянок сотрудники здесь не устраивали, и прейскурантные развлечения не переходили грань.