Другое Место. Рассказы - Джон Пристли

— А что я такого говорила?!.. — запальчиво вскричала Милли.

— Будто сама не знаешь, — отрезал Джимми, который, конечно, был человеком смелым, однако поостерегся повторять здесь, в подвале универмага, их клятвы в вечной любви и верности до гроба.

Тут он вдруг окинул ее взглядом, и выражение его лица изменилось.

— А я тебя, Милли, в форме еще ни разу не видел. Тебе так идет! Шик-блеск, да и только!

— Да ладно, так себе.

Она старалась держать дистанцию, однако это было непросто, когда он вот так на нее смотрел. Раздался звонок. Ну и пусть. Подождут. Ах, Джимми, бедняжка. В конце концов, ведь решился же, пришел к ней сюда и все пытается помириться, прямо в лифте.

— Особенно шляпка, просто люкс, — продолжал Джимми, еще больше приободрившись.

Вот тут он, конечно, дал маху. Похвалить форму — это был верный ход, но рассуждать об этом затейливом шоколадно-золотистом сооружении, отдаленно напоминающем колпак шеф-повара, а на самом деле вообще ни на что не похожем, — этого Милли вынести не могла. Тут, разумеется, опять настойчиво затренькал звонок, будто напоминая ей, что весь смысл ее жизни сводится к тому, чтобы париться под этим дурацким колпаком, возить одних и тех же людей вверх-вниз да терпеть их вечные попытки заехать ей в глаз краем идиотских свертков с покупками.

— Ой, ладно тебе, что это ты все: комплименты да комплименты!

И они поехали наверх.

— Ну, теперь-то ты чего? — обиделся Джимми.

— Ва-ам наверх?

Нет, этим вниз. Она грохнула дверью, чуть не расквасив им физиономии. После они опять двинулись вверх, миновали второй этаж, поехали выше.

— Ну, чего ты? — Джимми порой был совсем как звонок у лифта, такой же настырный. — Чего я такого сказал-то?

— Слушай, заткнись! Отстань от меня, ладно? — Лифт остановился на третьем. — Ва-ам наверх?

Этим наверх, всем трем дамам, и две из них выразительно посмотрели на нее, сухо заметив, что им пришлось ждать несколько минут, а потом, с любопытством разглядывая рассерженного Джимми, поведали друг другу, что сервис в «Борриджес» теперь не тот, что был когда-то, м-да, совсем не тот. И выйдя из лифта, направились в кондитерскую.

«Чтоб вы все подавились!» — мысленно пожелала Милли, открывая им дверь. Джимми снова что-то пробормотал себе под нос, однако она, стрельнув в него глазами, гордо задрала подбородок и отвернулась. И тут, прежде чем она успела закрыть дверь, из-за угла показалась старая дама, а с нею рядом, склоняясь к ее локтю, шел тот самый молодой человек из музыкального отдела.

— Вот на этом лифте, мадам, — говорил он, — вы доедете до первого этажа, прямо к выходу.

В подобных ситуациях он был на высоте, этот молодой человек из музыкального отдела, — джентльмен, да и только. Он передал старую даму на попечение Милли, и сам Джон Гилберт не мог бы сделать это лучше. Он широко улыбнулся Милли, а она ответила ему еще более лучезарной улыбкой, причем повернувшись в профиль, так чтобы Джимми тоже ее увидел. Она не сомневалась, что Джимми его узнает. Она прямо почувствовала, как Джимми узнал его, весь так и оцепенел, потому что узнал его.

На первом этаже Джимми вышел из лифта следом за старухой, потом обернулся и многозначительно посмотрел Милли прямо в глаза.

— Ну, Милли, что скажешь? — начал он, явно испытывая жалость к себе.

— Ва-ам наверх? — спросила Милли у двух подошедших к лифту девушек.

Да, в отдел товаров для дома. Она взглянула на Джимми, он все еще стоял рядом, всего в нескольких футах от нее, все еще смотрел ей в лицо. Она увидела, как он, по своему обыкновению, уже вытянул губы, чтобы по обыкновению тихонько свистнуть, — придумал бы что-нибудь новенькое, — а потом неуклюже повернулся и направился к выходу. Она мигом взлетела ввысь, исчезнув из его поля зрения.

Остаток утра, до полудня, она провела, укрепляя свою решимость. Внешне она была спокойна, деловита и чуточку надменна, как всегда, напоминая симпатичный автомат шоколадно-золотистой расцветки, установленный в кабине лифта, носившегося вверх-вниз. Однако в это время она мысленно высказывала Джимми все, что о нем думала, объясняла ему во всех деталях, почему он недостаточно хорош для девушки, работающей в таком универмаге, как «Борриджес», приводила примеры его глупости, неловкости, отсутствия у него вкуса и такта. Беседа эта, в которой на долю Джимми оставались лишь редкие жалобные замечания и стоны, так и не заканчивалась ничем определенным, и вообще не стоило ей брать на себя этот труд и тратить время на столь ничтожное существо. Но еще более удивительно было то, что она без объяснения причин отказалась принять приглашение молодого человека из музыкального отдела снова отправиться с ним вечером в тот самый «Пале»…

На следующий день время тянулось невыносимо долго. В универмаге было полным полно людей, и они все никак не могли решить, нужно ли им в подвал или на крышу, в ресторан с зимним садом. А некоторым, решила Милли, не удалось бы угодить, даже подарив им целую планету. Вечер, который Милли провела дома, был до того скучным, что она даже обрадовалась, когда около девяти к ним заглянула тетушка Фло. Она умела гадать на картах, и вот, в очередной раз, она села погадать Милли. Как водится, карты говорили что-то невнятное про какое-то письмо и про дорогу. Единственная занятная новость оказалась, правда, на редкость неприятной. Вскоре в жизни Милли, сообщила тетушка Фло, понизив голос и тараща глаза, появится какая-то белокурая красавица, и от нее жди одних неприятностей. Милли надо ее опасаться. Милли пообещала: хорошо, буду и в самом деле ее опасаться. После чего, выпив две чашки чаю и погрызя кусочек засохшего шоколадного кекса, Милли нехотя погладила кое-какие вещи и отправилась в кровать.

Назавтра жизнь по-настоящему забурлила лишь в десять минут двенадцатого. И забурлила она, странное дело, именно в тот миг, когда в лифт вплыла некая белокурая красавица. Никаких сомнений. Это была яркая блондинка, нарядная, броская, хотя, как тут же решила Милли, стиль у нее был самый дешевый и вульгарный. Она была из тех, кого девушки сразу же видят насквозь, но именно такие всякий раз — увы! — отнимают у них постоянных поклонников. И эта была, разумеется, с мужчиной. Конечно, а как же иначе. И губы ее в помаде цвета малинового варенья улыбались ему, ее кавалеру.

— Да ладно тебе, Джимми, — ворковала она, — ты не беспокойся, дорогой. Я ведь сюда ненадолго…

Да-да, то был Джимми Андервуд собственной персоной, в новехоньком сером костюме и новой мягкой серой шляпе, только Милли его не сразу узнала — до того он был модно одет. Она всей душой пожелала, чтобы он и оставался где-нибудь там, подальше от нее, и чтобы она не узнала его, когда увидела.

— Ва-ам наверх? — спросила она жалобно.

Эта смазливая баба — может, кто и назвал бы ее «девушкой», да только не Милли, она-то понимала, что это за фрукт — недоуменно подняла то, что у нее осталось от бровей, и снисходительно кивнула. Джимми, этот новый, ужасный Джимми, лишь мельком глянул на Милли. Словно в первый раз ее видел.

Они ехали на пятый этаж и все это время стояли совсем близко друг к другу, а женщина эта все нашептывала ему что-то, тихонько смеясь. Это была, повторим вслед за Милли, явно женщина определенного сорта. Такие не знают, как полагается вести себя в лифте, между прочим, общественном месте. Да она, видать, вообще не знает, как полагается себя вести. А Джимми как раз это явно нравилось. А значит, решила Милли где-то между третьим и четвертым этажом, следует поставить на нем крест. Если он не может понять разницу между этой пергидрольной блондинкой с густо намазанными губами, что разыгрывает из себя роковую женщину, и честной девушкой, то стоит ли вообще с ним разговаривать?..

Она глядела им вслед, когда они вышли на пятом, почти в обнимку, вися друг у друга на шее, ведя себя глупо, просто отвратительно. Правда, Милли вынуждена была признать, что женщина эта выглядела вполне прилично, она стильная, хотя ей уже порядком за тридцать. И Джимми тоже парень что надо, ну чем не джентльмен. Правда, пока Милли с ним гуляла, он никогда не обращал столько внимания на свою внешность. Хорош, нечего сказать! Не успел встретить эту отставшую хористку, эту барменшу в отпуске, эту третьеразрядную актрису-вамп из дрянных фильмов — и на тебе, уже принарядился, одежды модной накупил…

— Ва-ам вниз?

Ей, конечно, на все это наплевать.

— Четвертый. Да, пошив мужской одежды от лифта налево. Нет, мадам, этажом ниже, там вечерние платья и манто.

Наплевать и забыть. Она ведь уже высказала Джимми все, что о нем думала.

— Ва-ам вниз?

Интересно, кто эта особа? Где Джимми ее подцепил? У них, видно, дело уже сладилось, хотя такая с любым мужиком быстро управится…

— Нет, мадам, вниз. А отдел игрушек и детских игр наверх, вам на другой лифт.

Может, он все это время с ней встречался? От одной этой мысли Милли захотелось пустить лифт вниз, да так, чтоб всмятку!