Доброе утро, Царь! - Анна Мистунина

Казалось не очень-то честным проникать в мысли той, с кем договорились считаться сестрами, подглядывать за ее сокровенным. Иарра не сразу решилась. Но холодная близость Бессмертных тревожила ее день ото дня сильнее, и все чаше вспоминалось предупреждение Имира: «ты еще не встречала настоящего зла». Какое зло могли принести Бессмертные, не считая того, что уже было сделано? Благодаря им Бездомные получили свободу, стали равноправными гражданами Арша. Что бы там ни думали остальные Высшие, это все-таки справедливо.

Но подобные рассуждения не успокаивали, наоборот. Раз проявившись, магические чувства усиливались даже вопреки ее желанию, заглушить их было не проще, чем остановить хлещущую в пробоину воду. И эти чувства кричали об опасности. В позапрошлой жизни, той, где она была Ладой, у нее был особенный дар предвидеть будущее. Может ли бы быть так, чтобы теперь эта способность вернулась? Лада молчала, но Элетия нехотя согласилась: может быть. В конце концов, если верить Имиру, они трое на самом деле были одним человеком.

Иарра заглянула в Ташин разум в тихий послеполуденный час, когда Римуша не было дома, а они вдвоем занимались самым женским из дел: перебирали наряды. Новое положение и богатство избавило Ташу от унизительных одежд Бездомной. Теперь ее шкафы ломились от дорогих одеяний всех покроев и расцветок, от удобной обуви, от шитых золотом плащей и накидок, украшений для волос и тела – Иарра не хотела даже думать, сколько из этого куплено, а сколько просто принесено ей в подарок послушными грабителями Римуша. Как и ее брат, Таша не очень-то умела все это носить. Иарра взялась научить ее. Они добрых два часа провели перед зеркалом, примеряя одно за другим, рассматривая сочетания цветов и материалов, надевая и снимая украшения, и устали так, словно все это время занимались тяжелой работой. Наконец Таша со смехом повалилась на кровать. Иарра подумала и упала рядом.

– Никогда еще не уставала одеваться, – призналась Бездомная. – А теперь еще все это убирать!

Иарра оглядела разноцветные горы одежды на стульях, на кровати и даже на полу. Пожала плечами:

– Пусть слуги убирают.

– Ох, правда, – Таша засмеялась. – Я все еще не привыкла!

Иарра улыбнулась и закрыла глаза.

– Римуш ночью спать не дает? – понимающе спросила Таша.

– Угу, – пробормотала Иарра. – Таша… помнишь, ты сказала, что Римуш запрещает молиться? Почему?

Бездомная неловко помолчала, затем предложила:

– Спроси его.

– Не могу, – Иарра улыбнулась, не открывая глаз. – Мне-то он ничего не запрещает!

– Он тебя любит.

– Наверно, – согласилась Иарра. – Но все-таки, почему?

– Ну, потому что… потому что ему помогает другой бог.

– Какой?

– Другой. Иарра, не спрашивай меня, я все равно не скажу, пока он не разрешит! Спроси его. Он для тебя что хочешь сделает!

– Я ведь почти догадалась, – прошептала Иарра. – Почти поймала, но понять не могу. Это, наверно, из богов Эссарда. Он, наверно, оттуда, ваш Исхфан. И он умеет превращать людей в Бессмертных… ну конечно! Это он, а не Римуш, да?

Таша молчала. Иарра открыла глаза как раз вовремя, чтобы поймать короткую улыбку – одобрительную, надо полагать.

– Я все равно ничего не скажу.

– Хотя бы намекни, ошибаюсь я или нет.

Теперь Таша улыбалась во весь рот:

– Нет.

– Не ошибаюсь? Или не намекнешь?

– Нет, и все.

– Ну, ладно.

Иарра опять зажмурилась и быстро, пока не замучила совесть, мысленно потянулась к Таше. Проникла в ее разум – теперь это уже не казалось трудным. Огляделась. Какое же здесь все… настоящее! Ни капли притворства, словно в разуме маленького ребенка. Таша не носила масок. Она любила Римуша и доверяла ему безоглядно, как истинно верующие доверяют своим богам. Возникни случай, и она без колебаний отдала бы за брата жизнь. И не за него одного – Иарра увидела светящийся золотом образ молодого парня с треугольной татуировкой Свободного, ничем не примечательного, но Таша любила его так чисто и искренне, что у Иарры захватило дух. Это было слишком похоже на другое сильное чувство, на то, чего она не желала ни знать, ни помнить, и она поспешно отвернулась. И увидела себя.

Таша не лгала, говоря, что молилась за нее во время восстания. Провались все к Эннугу, Таша вообще не умела лгать! Ее привязанность была такой же искренней, как и ее недоверие прежде и как ее сестринская любовь теперь, когда Иарра стала частью ее семьи. Нет, это решительно невозможно, быть настолько чистой, настолько беззащитной перед другими людьми! Иарра почувствовала, что краснеет от стыда. Казалось бы, она ни в чем не обманывала Ташу и не собиралась делать этого впредь, но… и сказать, что ее намерения всегда были чисты, положа руку на сердце, не могла.

Она двинулась глубже, от чувств и образов к воспоминаниям. В них было нелегко разобраться. У магов в мире Лады это считалось пустячным делом, и Лада могла бы помочь, если бы только бросила обижаться. Но у этого слепка памяти был на редкость упрямый характер.

«Вот, смотри, – подсказала Элетия, не такая несносная. – Здесь. И здесь».

Следуя ее указаниям, Иарра одно за другим вылавливала из мешанины Ташиных воспоминаний нужные: новый знакомец Римуша, родом издалека, по-аршски говорит с трудом, шепелявя и пришептывая – Таше неоткуда было этого знать, но Иарра сразу определила эссардский акцент. Удивительный рассказ брата, рассказ, которому Таша поначалу не поверила, но со временем она убедилась. Воспоминания были скомканы и отрывисты, Иарра понимала не больше половины того, что видела. Да и Таша не старалась особенно вникать, она только наблюдала – и чем больше наблюдала, тем больше верила и восхищалась своим братом.

Он научился говорить, обращаясь к сердцам Бездомных. Его слова были в новинку для них; мало-помалу он завоевывал уважение своих людей, пока наконец в него не поверили все, даже самые острожные. Он дождался, чтобы Бездомные сами избрали его вождем. Только убедившись в собственной власти, он начал подготавливать восстание.

Римуш был предводителем, но колдовство принадлежало Исхфану. Именно он превращал людей в Бессмертных, тут Иарра не ошиблась. Как это происходит, Таша никогда не видела, ее и близко не подпускали к этой тайне. Но кое-что она все-таки знала – ответ на вопрос, почему Бездомные больше не молились, как прежде, Сестре, почему даже не упоминали ее имя. Отныне им помогал иной бог, новый, непохожий на всех остальных. Этот бог всюду сопровождал Исхфана, творил чудеса его руками и говорил его устами. Он был реален – совсем не так, как молчаливые древние боги Арша. Только имени его никто не знал.

Именно так, говоря устами Исхфана, этот бог заключил с Римушем договор. Он обещал всему сословию Бездомных свободу от угнетения, а самому Римушу – богатство и власть, столько, сколько тот пожелает. Взамен бог желал человеческих душ, чтобы создавать из них Бессмертных. И Таша, и сам Римуш обязательно подчеркивали, что Бессмертными становятся лишь добровольцы, и это было правдой. Больше того, даже из тех, кто хотел обменять человеческую слабость на нечеловеческую силу, не всем это было позволено. Римуш отказывал отцам семейств и единственным сыновьям старых родителей, отказывал женщинам – среди желающих были и они. Бог не возражал. Выглядело все так, словно Римуш и вправду был единоличным вождем Бездомных, а Исхфана и того, кто говорил его устами, вполне устраивала вторая роль.

Избранные переживали прикосновение бога и через несколько дней изменялись. Таша побаивалась думать об этих изменениях – Иарра поняла лишь, что Бессмертные не говорят, не едят и не пьют, и становятся безразличны к родным. Они безраздельно преданы своему новому богу, послушны Исхфану и Римушу – будь их больше, с такой армией можно было завоевать не только Арш, но и весь мир.

«Лада! – позвала Иарра. – Почему Имир назвал их настоящим злом? Из-за того, что они непобедимы?»

Молчание.

– Иарра? – тихо спросила Таша. – Ты спишь?

Иарра не ответила. Она ждала. И наконец услышала неохотное:

«Не знаю».

Таша осторожно поднялась и вышла из комнаты. Иарра осталась на ее кровати с ворохом одежд, своими безответными вопросами и обеспокоенными прежними личностями, которые наконец-то обе с ней разговаривали.

«Вы думаете, Римуш этого хочет? Править Аршем, а потом захватить и другие земли? Думаете, это возможно?»

«Это ты с ним спишь, – напомнила Элетия. – Ты и скажи, чего он хочет!»

«Мне кажется, он не хочет ничего плохого. Он… он хочет добра своим людям, Бездомным. Я это понимаю. И я думаю, он прав».

«Клянусь Силой! – воскликнула Лада. – Стоило мне возрождаться трижды, если каждая следующая глупее предыдущей!»

Вот и весь разговор. Иарра ударила бы свою прошлую личность, если бы только могла до нее дотянуться.