Доброе утро, Царь! - Анна Мистунина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мне кажется, он не хочет ничего плохого. Он… он хочет добра своим людям, Бездомным. Я это понимаю. И я думаю, он прав».
«Клянусь Силой! – воскликнула Лада. – Стоило мне возрождаться трижды, если каждая следующая глупее предыдущей!»
Вот и весь разговор. Иарра ударила бы свою прошлую личность, если бы только могла до нее дотянуться.
«Ты знаешь, я, вообще-то, не просила рождаться тобой! Мне хватило бы одной меня, без всех ваших проблем!»
«Это ты – проблема! Подумать только, отдаться рабу! Как ты могла так унизиться?!»
«Римуш – не раб! – Иарра чуть не закричала вслух. – Не смей так говорить, слышишь?! Ты вообще никто, тебя нет, ты умерла!»
«Да?! – выдохнула в ее мыслях Лада. Иарра подумала, что сейчас Сильнейшая разнесет ей голову на части. Но та поинтересовалась ехидно: – А кто только что просил моего совета, не подскажешь?»
«Ну так и дай совет! Что мне делать?»
«Ничего, – отрезала Лада. – Ты упустила свою возможность».
«От вас никакого толку. Я спрошу Имира».
«Он не станет с тобой говорить».
«Не станет», – подтвердила Элетия.
«С чего вы взяли? Он сказал, что…»
«Ни за что – после того, что ты сделала!»
«Я? – возмутилась Иарра. – А что сделала ты, Элетия? Заморозила его в кристалле, обрекла на вечные мучения, предала его, когда он тебя любил! А он…»
«Нет, – сказала Элетия. – Ты не понимаешь. Я предала его, но я ему не изменяла. Я принадлежала ему, только ему, до самой смерти. И он это знает».
«Но я – я никогда ему не принадлежала! Это не измена, потому что я никогда не была его! Я ничего ему не обещала, я его не люблю, я…»
«Врешь», – сказала Элетия, и голос ее был таким же ледяным, как у Сильнейшей Лады.
– Провалитесь вы к Эннугу, – сказала Иарра вслух. – Будь я проклята, если стану еще вас слушать! Имир, пожалуйста, поговори со мной! Это очень важно!
Она вытянулась на Ташиной кровати, закрыла глаза и долго лежала, пытаясь заснуть. Когда ей наконец удалось, видения оказались смутными и бессмысленными. В них не было совершенно ничего магического.
Имир не пожелал с ней говорить.
В двадцать третий день тебету, первого месяца зимы, западный ветер наконец утих, а еще через сутки подул ветер с востока. Мокрый и раздраженный, он закручивал на улицах вихри, обрушивал на крыши дождевые потоки, хлестал тяжелыми струями вышедших на улицу смельчаков. Жители Арша радовались ему, как долгожданному другу. Они знали, что в эти самые часы заждавшиеся в устье Ис-Карна корабли расправляют паруса, что если, милостью Двоих, ветер не спадет, еще до конца недели первые суда достигнут устья Ксара и тот же самый ветер погонит их вверх по течению, прямо к пристаням Арша.
Буря настигла Иарру возле дома, когда она выходила из экипажа, прижимая к груди стопку взятых в библиотеке книг. Внезапный порыв ударил ей лицо, развернул. Иарра пыталась устоять на ногах и не уронить книги, не смогла ни того, ни другого и очутилась в луже, в полушаге от покрытых грязью колес, среди рассыпавшихся, быстро намокавших книг. Вдобавок ко всему она подвернула ногу, которую тут же пронзила острая боль.
– Эннуг! – воскликнула Иарра в сердцах.
Кто-то подбежал, хлюпая по лужам, остановился рядом. Запыхавшийся молодой голос спросил:
– Балла позволит этому Бездомному помочь?
Сидя с подвернутой ногой, в луже, под дождем, Иарра кое-как задрала голову. «Этот Бездомный» оказался очень молодым и очень худым парнем с босыми ногами, в короткой тунике, перетянутой, однако, поясом с краденым мечом, с такими неровными волосами, как будто их не подстригали, а выщипывали. Нижняя губа у него была разбита, видимо, в драке, на скуле желтел застарелый синяк. Кроме того, он был весь мокрый, что не мешало ему всем видом изображать горячую почтительность и желание услужить – он даже поклонился, чуть не стукнувшись лбом о ее затылок.
Иарра с трудом оторвалась от созерцания этого чуда.
– Если поможешь, буду очень признательна, – и она принялась вылавливать из воды несчастные книги.
Незнакомец бухнулся коленями прямо в лужу, обдав и без того мокрую Иарру кучей брызг, и стал помогать. Вместе они собрали и кое-как отряхнули все книги. Бездомный с важным видом вручил их Иарре, вскочил – она не успела ничего сказать, – подхватил ее сзади под мышки и поставил на ноги. Она обернулась, совершенно обескураженная.
– Как тебя зовут, неведомый спаситель?
– Этот Бездомный Хад, – скороговоркой проговорил он, клянясь чуть ли не до земли. – А балла, я знаю, наша Иарра!
– Ваша? – ее удивление не знало пределов.
– Нашего Римуша! – так же скороговоркой, с такой гордостью, словно ее отношения с Римушем числись среди важнейших побед Бездомных.
– Д-да?
Она просто не нашла, что еще сказать. Но Хада это не смутило.
– Этот Бездомный рад быть полезным! – торжественно сообщил он.
Иарра, не удержавшись, хихикнула:
– Тоже мне, «этот Бездомный»! Если уж носишь меч, говори, как свободный человек. Ты просто так здесь оказался или пришел к Римушу?
Но Хад ткнул пальцем в сторону левой части дома, куда вел отдельный вход:
– К Исхфану!
– Да? – и как она раньше не догадалась, что таинственный Исхфан живет с ней под одной крышей! – По важному делу, наверно?
Хад радостно закивал. Судя по всему, он не сомневался, что Иарра в курсе того важного дела, за которым ходят к Исхфану. Расспрашивать едва ли было уместно. А что, если…
– Ты очень сильно мне помог, – серьезно сказала Иарра. – Если Исхфан не слишком тебя задержит, может быть, присоединишься к нам за ужином?
Бездомный прямо-таки расцвел:
– Я?! Балла приглашает, правда, меня? А Римуш, он… ну да, ведь балла приглашает!
– Не думаю, что Римуш будет против.
И правда, с чего ему быть против?
– Я приду! – пообещал Хад.
Потом вздрогнул, оглянулся, как будто вспомнив о чем-то, еще раз поклонился и бегом помчался через двор к дверям в восточную половину дома.
Иарра поспешила в другую сторону. Позволить книгам упасть в воду – преступление похуже убийств и грабежей. Важнее всего сейчас было попытаться их просушить и спасти все, что только можно. Остальное придется восстанавливать. Как бы ни относилось к ней ее собственное сословие, она все еще Самурхиль, поэтому засядет за копирование и успокоится, пока новые копии не займут в библиотеке место испорченных.
Это было бы даже неплохо, найти себе занятие и отвлечься от всего того, что она не в силах ни понять, ни изменить. Вот только Иарра не хотела отвлекаться. Все книги в ее руках были посвящены Эссарду, его истории, политике и религии – во всяком случае, ее внешней стороне. Внутренняя жизнь эссардских храмов была тайной. Чужестранцы не пускались дальше внешнего двора, и даже из собственных жителей Эссарда лишь немногие достойные бывали в святилищах и знали тайны эссардских жрецов. Самой загадочной из этих тайн были, конечно, Бессмертные.
Не раз и не два ученые путешественники Синих Домов Арша пытались проникнуть в эти тайны, живя в Эссарде по многу лет, расспрашивая, высматривая, заводя себе друзей и возлюбленных, пуская в ход уговоры и золото. Все, что им удалось узнать, заботливо собрано, записано и приложено к сокровищнице знаний народа Арша. Теперь Иарра должна была найти среди этих обрывков знания хоть что-то, что поможет ей приоткрыть завесу тайны вокруг Бессмертных – раз уж оба могущественных и вроде бы любящих ее мужчины не пожелали ей в этом помочь.
Она промокнула намокшие страницы мягкой тканью и оставила их сушиться открытыми на столе. Очень удобно, что ни Римуш, ни Таша не умеют читать, и ее постоянная возня с книгами выглядит для них просто одной из причуд Высшего сословия.
За окнами темнело – скоро вернется Римуш и они все вместе сядут ужинать. Хотелось верить, что непредсказуемый вождь Бездомных простит ей самовольное приглашение гостя. И что за столом удастся вытянуть из Хада что-нибудь полезное. Если, конечно, он вообще придет.
Хад пришел, но застольной беседы не получилось. Римуш был в ярости. Можно было подумать, она сделала что-то совсем ужасное – это она, нарушившая ради него все священные законы Высших! Таша изо всех сил пыталась сгладить обстановку, но тщетно. Хад съежился под взглядом своего вождя, кое-как проглотил несколько кусков и сбежал, поклонившись Иарре чуть ли не до самой земли.
Доедали в тяжелом молчании. Иарра была возмущена и обижена, Таша искренне горевала. Римуш источал молчаливое бешенство.
В тот вечер они впервые поссорились, с криками и упреками, которые наверняка были слышны далеко за пределами дома. Не только там – Иарра не могла не думать, что их слышно в восточных комнатах, где живет Исхфан. Эта мысль удержала ее от желания высказать все свои страхи из-за Бессмертных, зато она от души попрекнула Римуша своей жертвой и его черной неблагодарностью, а он ее – надменностью и упрямством.
