Стрела, попавшая в тебя - Алена Белозерская

Он выпил еще виски, затем выключил свет в гостиной и в прекрасном настроении отправился спать.

Удивлению Конрада не было предела, когда утром ему никто не позвонил и не сообщил об убийстве брата. Средства информации тоже молчали, что вызывало недоумение.

— Я думал, первые полосы будут пестреть громкими заголовками, — сказал Микки, просматривая «Монд». — Впрочем, эту газету печатают вечером. Значит, о Люке они напишут в следующем выпуске, который в продаже будет завтра.

— Интернет тоже молчит, — Конрад просматривал новости. — Не понимаю.

— Подождем.

— Естественно! Другого выхода нет, только сидеть и ждать. В «AstorParis» едем?

— Конечно, — Микки поднялся из-за стола и направился за верхней одеждой. — Ведем обычный образ жизни, чтобы не вызвать подозрений у любопытных жандармов.

О том, что Люк Матуа убит, общественности, как и самому Конраду, стало известно лишь на следующий день. Утром ему позвонил адвокат семьи, попросив о встрече, а после того, как он сообщил ему о трагедии, произошедшей в шато д’Арэ, в гости приехали жандармы. Спросили, где был мсье Адлер, назвав время убийства, и какие отношения связывали его с братом. И если на первый вопрос Конрад ответил легко, назвав ресторан, в котором ужинал с подругой, то на второй замялся, а после признался, что брат несколько стеснялся его.

— Отношения не были плохими, но и теплыми их сложно было назвать.

Адвокат внимательно следил за ходом разговора, вмешиваясь лишь тогда, когда полицейские задавали, по его мнению, некорректные вопросы. Конрад чувствовал себя великолепно, разыгрывая недоумение и грусть одновременно, старался при этом не переигрывать, чтобы не вызывать лишних вопросов.

— Судя по картине на месте происшествия, — сказал инспектор Маре, — убийство было заказным. Увы, мсье Адлер, подобные дела редко раскрываются. Чаще всего нам не удается выйти ни на исполнителя, ни на заказчика.

Конрад побледнел после этих слов и быстро опустил голову, но тут же взял себя в руки и с удивлением спросил:

— Заказное?

Полицейский коротко описал детали, пообещал, что будет держать мсье Адлера в курсе расследования, и, кивнув напарнику, удалился.

— Когда можно забрать Люка? — спросил у адвоката Конрад.

— Вскрытие проводили в Нанте. Думаю, разрешение мы получим уже сегодня. Вы позволите мне заняться похоронами?

— Буду вам благодарен, — кивнул Конрад. — Что-нибудь еще?

— Мсье Адлер, в течение двух недель после смерти клиента мы обязаны огласить завещание его родственникам. Когда вы сможете приехать к нам в офис?

— Назначайте любое время, — устало пожал плечами Конрад, умело демонстрируя безразличие к этому процессу.

— Завтра вам будет удобно? Просто позвоните перед тем, как решите приехать.

Когда адвокат покинул квартиру, Конрад внимательно посмотрел на Микки, который присутствовал при разговоре с полицейскими, но вел себя так тихо, будто его не было в комнате.

— Я не понимаю, как получилось, что имя Полины Матуа вообще не всплыло? Почему жандармы не имеют о ней представления и никак не связывают с убийством Люка? — спросил он друга. — Ты действительно сделал все так, как рассказывал?

— Я должен поклясться на Библии? — возмутился Микки. — Могу сказать одно, Жак по каким-то причинам позволил Полине уйти, поэтому жандармы ее не взяли. Уничтожил все улики в доме, указывающие на…

— Полицейский сказал, что Люк был с женщиной, но она пропала. Отпечатки ее пальцев ничего не дали, в базе данных их нет. Что за женщина? Как она скрылась и, главное, куда? И что, черт подери, теперь делать?

— Завтра тебя назовут наследником, — спокойно ответил Микки. — Отметим это, а после устроим пышные похороны. Насчет Полины я не волновался бы. Меня больше интересует, почему инспектор сказал, что в доме было два трупа. Технически там должно остаться три. Может, он ошибся? Но и это не страшно. Ты — чист. Они ищут какую-то бабу, врагов Люка, заказчика, кого угодно! Тебя это не касается. Пусть занимаются поисками мадам Матуа или любой другой особы. А завтра ты и вовсе о ней забудешь, когда выйдешь из кабинета своих адвокатов.

— Все пошло не так, как мы предполагали, — Конрад задумчиво потеребил губу, — и меня это волнует. Обычно, когда план начинает рушиться уже вначале, ничего хорошего в дальнейшем ожидать не следует.

Микки не знал, что ответить, поэтому промолчал. Весь день он старался не показываться Конраду на глаза, который сидел у компьютера и просматривал новости. Главной темой всех выпусков было убийство владельца могущественной империи, равной которой не было в стране.

Наутро Конрад проснулся в боевом состоянии духа. Он много размышлял ночью и пришел к выводу, что побег Полины с места преступления не имеет для него большого значения. Разумеется, было понятно, что в этом ей помог Жак Руа, однако Конрад решил не выяснять с ним отношений, чтобы не демонстрировать свою причастность к убийству. До часа дня он провел время в «AstorParis», после они пообедали с Микки в ресторане недалеко от офиса и выехали на встречу с адвокатами. Конрад был спокоен, в отличие от Микки, который находился в радостном возбуждении от предстоящих новостей. Он остановился у здания адвокатской конторы и, включив тихую музыку в салоне, принялся ждать возвращения друга.

Конрад поднялся по ступеням и вошел внутрь, приятно удивленный атмосферой, в которой чувствовался вкус денег и власти. Деревянные панели на стенах, бархатные шторы, массивные дубовые столы — все выглядело дорого и вызывало хорошие ощущения внутри. Молодая дама проводила его наверх к кабинету Антуана Рене и сообщила о прибытии. В комнате было двое: мужчина лет сорока, который приезжал к нему вчера, и глава фирмы, мсье Рене — молодящийся старикашка с важным лицом. Вел он себя очень вежливо, и Конрад улыбнулся, слушая его плавный голос. Та же женщина, которая сопровождала его в этот кабинет, принесла кофе и незаметно удалилась. Рене спросил у Конрада о самочувствии, выразил соболезнования и замолчал на некоторое время, сложив руки перед собой и уставившись на стол, на котором лежала одна лишь бумажка с гербом.

— Мсье Адлер, — начал он, прокашлялся, но быстро продолжил уверенным тоном, — когда мсье Люк женился на мадам Полине, он написал завещание в ее пользу. После их развода я многократно просил его составить новый документ, но он категорически отказывался. Ситуация такова, что ваше имя не значится в этой бумаге. — Он ткнул пальцем прямо в герб. — Все имущество мсье Матуа, концерн, недвижимость, ценные бумаги и счета, предметы искусства… В общем, мадам Матуа — единственная наследница.

Конрад вежливо кивнул, поднялся и, не произнеся ни слова, покинул кабинет. Старик Рене бежал за ним, проговаривая на ходу:

— Не все так просто, — запыхался он, — мы можем подать в суд и опротестовать завещание мсье Матуа. Конечно, будет нелегко, однако вы — единственный представитель рода…

— Сколько времени на это уйдет и как много я могу получить? — остановился Конрад и просверлил его свирепым взглядом.

— Годы судебных тяжб, — поджал губы Рене. — Максимум двадцать процентов при самом лучшем стечении обстоятельств. На стороне мадам Матуа тот факт, что завещание составлено четко и ясно, как и то, что мсье Люк сознательно не менял его, будучи уверенным в правильности своего решения. К тому же — Этьен Матуа также не пожелал сделать вас наследником.

— То есть мадам ведет в игре? — усмехнулся Конрад.

— Есть еще вариант. Мадам Матуа добровольно откажется от наследства. Она лишь бывшая жена, в то время как вы — единоутробный брат. Такая ситуация возможна. Впрочем, подобных прецедентов в моей практике еще не было.

— Благодарю вас, Антуан. Я не думаю, что Полина проявит благородство. И не стану выражать несогласие с решением Люка.

Он вышел на улицу и осмотрелся. Мир вокруг стал черным из-за ярости, которая кипела в душе. Хотелось закричать, но он не смог бы выдавить из себя ни звука, настолько сильно гнев подавил его. Сев в машину, он позволил эмоциям выйти наружу и ударил по панели кулаком.

— Люк все оставил ей, — сквозь зубы процедил Конрад. — Понимаешь? — повернулся он к Микки и схватил его за плечо.

— И что теперь?

— Где бы она ни была, нужно найти ее, — громко выдохнув, ответил Конрад, потер лоб рукой и прикрыл глаза, стараясь успокоиться. — Я никому не отдам то, что принадлежит мне.

Глава 18

Четырнадцать часов понадобилось Полине, чтобы добраться до острова, где находился монастырь. По дороге она дважды останавливалась, чтобы заправиться, а в ста километрах от аббатства в какой-то небольшой деревушке выпила кофе в простеньком, но очень уютном кафе. Она так устала за это время, что едва понимала, куда едет и для чего. Ужасно хотелось спать, несколько раз она ловила себя на том, что проваливается в забытье, вздрагивала и часто моргала глазами, всматриваясь в дорогу. Никогда так долго Полина не сидела за рулем. Было сложно концентрироваться на движении, мысли летали далеко, словно она все еще в шато д’Арэ, где на диване лежал мертвый Люк, а Жак тихо переговаривался с Матье о том, что делать дальше. В мельчайших подробностях Полина могла описать все, что происходило в гостиной: как выглядели раны на груди у Люка и каким было его лицо, застывшее, бледное; спокойный голос Жака и его уверенные движения; поза, в которой лежал убитый Крис, и кривую ухмылку Матье, рассказывающего о Микки, стрелявшего в него из-за угла.