Два часа до конца света - Виктор Маршанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя какое-то время вернулся Вожак, продираясь сквозь толщу ветвей. Изрядно вымотанный последними событиями, побледневший и истощённый, он наносил удар за ударом, прорубая себе путь лезвием закалённого в бою меча. Он ходил к шаману раз в три-четыре дня, и каждый раз на знакомой дороге возникали всё новые препятствия. Когда-то этот колдун заключил союз с духами Северного леса, и потому, подход к жилищу кудесника всегда был полон преград. Деревья вырастали из земли, достигая небес, и сплетались между собой ветвями, образуя целые вёрсты труднопроходимых мест.
Как и ожидалось, Слепец услышал приближение Вожака задолго до его прихода в лагерь. Однако, я был слишком слаб, чтобы выйти ему на встречу.
— Как прошла встреча? — Молвил я, едва он показался из-за зарослей.
Тяжело дыша, Вожак сел у кострища, воткнув в землю оружие. Несколько минут он собирался с мыслями, переводя дух.
— Этот шаман, видно, на старости лет совсем потерял рассудок.
— Что случилось? — Вопрошал Слепец, шаря по округе руками, в поисках веток.
— Он поведал, что не собирается вступать в борьбу, которая его не касается.
— Тебя это удивляет? — Кряхтел я, пытаясь встать на непослушные ноги. — Эти нелюди всегда сторонились и человеков, и проблем, связанных с ними.
Шатаясь, я держался за ствол дерева. Мой незрячий друг, скинув ветки в кострище, ушёл немного вглубь леса, и вскоре вернулся с несколькими палками. Одну из них он отдал мне, на которую я опёрся, чтобы стоять увереннее на своих двоих. Вожак тем временем крошил в котелок припасённые листья смородины. Наблюдая, как я предпринимаю не особо успешные попытки к передвижению, он поместил несколько листочков себе в рот.
— Что ты делаешь? — Хрипло проговорил он, разжёвывая листья, в надежде утолить голод. — Тебе нужен покой.
— К дьяволу такой покой! — Выплюнул я, делая несколько шагов по лагерю, от которых у меня тут же закружилась голова. — О каком покое ты мелешь? Какой покой может быть у нас? Или ты, друг, уже забыл, с чего начались наши походы? Не с того ли, что мы поклялись уничтожать всю нечисть на земле, до тех пор, пока от неё не останется и следа?
Когда шум в голове затих, я, расставив широко ноги, навалился на свой новый посох, и, сдвинув брови, попытался придать голосу твёрдость:
— И заканчивается эта клятва словами: и не будет мне покоя, покуда твари ещё рыщут по Земле.
Вожак горько ухмыльнулся.
— Да не будет этому конца, понимаешь? На место одного всегда приходят другие. Наши предки бились с демонами. Мы бьёмся. И наши потомки тоже будут биться. Это бесконечная война, дружище, и я не желаю приводить детей в этот мир.
— Тогда почему ты продолжаешь делать это?
— Что "это"?
— Ты помог мне вернуться с бойни живыми, хотя не был уверен, что я останусь в живых. Ты на протяжении всех этих дней не оставлял своих обязанностей Вождя. Ты ходил к шаманам, которые никогда и не горели желанием вступать в войну, разведывал обстановку в общинах, хотя их жители гнали нас как предателей. Неужели, ты делал это всё из-за того, что дал клятву? Разве всё дело в словах, сказанных тобою однажды перед людьми, которые уже месяц, как лежат под снегом?
Вожак устало провёл рукой по лицу.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, друг, и благодарен, что ты пытаешься взбодрить меня. Не подумай, что я отчаялся и опустил руки. Мёртвые люди не могут отчаиваться. Тот, кто может отчаяться, опустить руки, давно мёртв.
— Как и мы все, дружище. Как и мы все.
— Я просто устал. Не от битв, не от постоянных потерь. Я устал идти на компромисс. Устал договариваться, устал идти на сделки. Это длится годами, это было ещё до нас, и будет продолжаться после, если мы не прекратим идти на компромисс. Я хочу покончить со всем, что несёт угрозу, не договариваясь ни с кем.
К кострищу, на котором собралось уже достаточно дров, подошёл Слепец с кремнием в руках.
— Что я слышу? — Улыбнулся он, высекая искры. — В наших рядах посеялись зёрна смуты и крамолы? Кто же остановит споры внутри отряда, если спорит сам глава оного?
— Наш друг предлагает напоить наши мечи кровью колдуна, очевидно, — заметил я, наблюдая, как Вожак пытается скрыть улыбку. — Что же он сказал такого, что посеяло в твоей душе сомнения?
— В отличие от нас, потерявших всё, он желает извлечь выгоду из трудностей, выпавших на нашу долю.
— Звучит знакомо, — продолжал глумиться Слепец, иногда прерываясь на раздувание огня, — где-то мы уже слышали подобное.
— Может, когда меняли органы павших товарищей на амулеты? — Предположил я, смеясь, не зная над чем.
— Да-да, что-то знакомое…
— Одно дело менять артефакты и органы умерших на необходимые в нашем ремесле предметы, — заметил Вожак, смотря, как в котелеке тает снег, согреваемый ярким, но ещё слабым огнём. — И совсем другое, — намеренно приводить живое существо к гибели.
Еле заметная улыбка, украшавшая ранее его пересечённые шрамом уста, совсем померкла.
— И долго ты будешь ходить вокруг да около, прежде чем поведаешь, о чём вы говорили с колдуном?
— В лесах, прилегающим к горам на востоке, живёт ведьма, которая способна устроить целое землетрясение. Предлагается пойти к ней и в момент прохода Мнемогемнона через врата, обрушить горный массив.
— Звучит как-то слишком просто, — заметил Слепец, протягивая ладони к огню.
— Это ещё не всё. Колдун хочет заполучить её мозг.
— Заполучить что? — Переспросил я.
— Мозг. Он внутри черепа.
— Надо же, обычно колдуны требуют сердце.
— Или печень, — добавил незрячий.
— Печень обычно требуют оборотни.
— Оборотней не существует. Печень нужна колдунам для обряда.
— Обряды делают шаманы. Колдуны проводят ритуалы и воскрешают мёртвых.
— Но шаманы тоже воскрешают мёртвых…
Вожак резко оборвал нас:
— Прекратите спорить! Колдуны, шаманы — всё одно.
— Точно, — кивнул я, в знак согласия, — так же, как и амулеты с оберегами.
— Амулеты дают силы, а обереги — защиту, — вклинился Слепец.
— Господь всемогущий! Заткнитесь уже. — Прогремел Вожак на всю чащу, — Стоило вас оставить гнить на том поле, скоты. Чего ржёте?! Заткнитесь, и жрите отраву… тьфу, то есть, пейте отвар!
Следующие два часа мы, потягивая кипяток с ароматом смородины, обсуждали план колдуна. Выяснилось, что он в конфликте с ведьмой на востоке, а потому очень хочет заполучить её голову, точнее, содержимое этой головы. Вожак отметил, что колдун настаивает именно на том, чтобы мозг был отделён от остального тела.
— А почему бы нам просто не отдать ему
