Ритуальные грехи - Энн Стюарт

Кажется, время застыло на месте.

— А если я откажусь тебе верить? — безжизненным голосом спросила Рэйчел, хотя понимала, что Люк сказал чистую правду. — Если буду и дальше бороться?

— Тогда я тебя уничтожу. Я разрушу последнюю и единственную защиту, которая до сих пор удерживала тебя на плаву. Рэйчел, я заставлю тебя желать меня всей душой. Ты будешь сгорать от страсти, и все остальное потеряет для тебя значение.

Ей удалось выжать из себя кривую усмешку.

— Ты не посмеешь. Тебе не удастся превратить меня в одну из своих дурацких марионеток.

— Возможно, — тихо согласился он. — Но я могу заставить твое тело изнывать от жгучего желания.

Она рассмеялась скрипучим, неприятным смехом.

— Ничего у тебя не выйдет. Ты что, не слышал, что я говорила? Тогда могу повторить по буквам специально для тебя. Меня не возбуждает секс, я его ненавижу. А еще я ненавижу мужчин и ненавижу тебя.

— Да ты уже наполовину у меня в плену, но ты настолько увлечена борьбой, что не понимаешь, что с тобой творится, — прошептал он. — Вот чего ты боишься на самом деле, Рэйчел, хочешь ты это признать или нет. Глубоко внутри ты знаешь, что, возможно, я прав. И ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

Она толкнула его, и на этот раз Люк ее отпустил. Но он остался стоять на месте, и Рэйчел оказалась в ловушке между ним и стеной, хотя сейчас он ее не касался.

— Я не хочу тебя! Мне никто не нужен, — горячо возразила она.

— Так вот что сводит тебя с ума! Ты вдолбила себе в голову, что можешь обойтись без секса. Что он тебе ни к чему. А теперь вдруг обнаружила, что единственный мужчина, с которым ты не прочь трахнуться, — твой лютый враг!

Она собрала все силы для последней попытки. Смотря прямо ему в глаза, она процедила:

— Если ты хоть раз коснешься меня с грязными мыслями, я тебя убью!

Люк криво ухмыльнулся.

— Поздно, Рэйчел. Я уже сделал это, и даже больше. И ты меня не убьешь, потому что я тебе нужен.

С этими словами он наклонил к ней голову.

— Не смей! — она не могла скрыть охвативший ее ужас, и ей было все равно, что подумает Люк.

— Ты что, девственница? Боишься попробовать? — шутливо спросил он.

— Я пробовала. Мне не понравилось! Ненавижу!

Он нежно провел носом по ее щеке, и Рэйчел поняла, что деваться ей некуда. Его кожа была теплой, немного колючей на подбородке, где выступила легкая щетина, от него пахло табаком и кофе. Чертов лицемер!

— Попробуй снова, — сказал он. Поймав ее за подбородок, он повернул к себе ее отчаянно сопротивляющееся лицо. — Давай начнем с поцелуя.

И он прижался губами к ее рту.

Она замерла от отвращения. Прошли годы с тех пор, как мужчина приблизился настолько близко, чтобы ее поцеловать, и она поняла, что ей не удастся избежать это испытание. Она стояла неподвижно, ожидая, когда начнется склизкое, ужасное насилие над ее ртом.

Но ничего такого не произошло. Его губы легко, словно перышко, коснулись ее рта, и Рэйчел вздрогнула от неожиданности. Он поднял голову чуть-чуть, лишь на дюйм.

— Ну что, было не так уж страшно, правда?

— Попробуй что-нибудь еще в этом роде, и я откушу тебе язык! — сердито сказала Рэйчел.

Черт бы его побрал, он лишь рассмеялся в ответ.

— Попробуй, и получишь хорошего тумака, — он снова легонько ее поцеловал.

— Зачем ты этого делаешь? Я не вижу ни одной причины, зачем бы тебе хотелось меня целовать!

— Неужели? Может, мне просто хочется тебя помучить, — спокойно подсказал он.

— Разве это пытка? Я вполне могу ее выдержать. Со мной случались вещи и похуже, — с насмешкой сказала она.

Но Люк и бровью не повел. Издевка в его глазах так же выводила ее из себя, как и его рука, державшая в плену подбородок Рэйчел.

— Посмотрим, может, мне удастся изменить твое мнение, — прошептал он.

На этот раз он поцеловал ее открытым ртом, использовав язык. Последние крохи спокойствия и душевного равновесия, которые оставались у Рэйчел, мигом улетучились. Ведь ее целовали и раньше, и она сумела выжить. Подумаешь! У нее был секс с мужчиной, и она не устраивала сцен. Но чувствовать на себе губы Люка Берделла было поистине ужасающим испытанием. Словно огромная хищная птица, он подавлял, поглощал, высасывал из нее дыхание вместе с жизнью, будто пытался ее уничтожить. Она яростно билась у него в руках, но он не обращал на нее внимания. Одной рукой он обвил ее за талию, другая крепко сжимала лицо Рэйчел, пока он атаковал ее рот.

Она ненавидела Люка Берделла и то, что он с ней вытворял. Она ненавидела коварную мягкость, медлительную пагубную чувственность, от которой таяло тело. Она ненавидела длинные пальцы, гладившие ее лицо. Она презирала себя за то, что не пыталась бороться, а просто стояла столбом, пока он насиловал ее губы.

И все же это нельзя было назвать насилием. Это было обольщение, медленное, упорное, демоническое — умелым ртом он высасывал из Рэйчел ее волю. Она прислонилась к стене, чувствуя на себе груз его тела, беспомощная, словно животное, попавшее в ловушку. У нее оставался только один выход — унестись мыслями далеко отсюда, прочь из этого места, прочь от того, что делал с ней Люк.

Она закрыла глаза, но и в темноте не обрела спасения. Опасность даже увеличилась — груди набухли и горели, как в огне, бедра непроизвольно двигались, и тогда Рэйчел стала убеждать себя, что внутри нее зреет отвращение. И все же она ужасно боялась, что Люк прав, что он видит ее насквозь, до самого сердца, которое она привыкла держать в узде. Что все защитные барьеры и злость Рэйчел не смогут помешать ему разрушить ее жизнь.

Потому что это будет ничем иным, как разрушением. Если она перестанет бороться, то останется ни с чем. Он проглотит ее и не поморщится, а потом выплюнет за ненадобностью.

Люк поднял голову и с насмешкой взглянул на Рэйчел. Если поцелуй и оказал на него какое-то воздействие, внешне это никак не проявилось.

— Что ты хочешь делать сейчас? — прошептал он.

— А у меня есть выбор?

Несмотря на яростное сопротивление Рэйчел, он взял ее руку и провел вниз по своему телу. Он с силой прижал ее ладонь к ширинке на джинсах, так, чтобы она почувствовала его плоть. Ощутив, насколько он возбужден, Рэйчел задрожала. Это обычная реакция на отвращение, сказала она себе. Однако она сомневалась, что ее чувства столь однозначны.

— Ну что же, — начал он, прижавшись лбом ко лбу Рэйчел и продолжая удерживать ее руку на набухшем члене, — ты можешь сбежать и позвать на помощь. Ты можешь просить, умолять и обещать, что больше никогда не будешь мне докучать, и возможно — всего лишь возможно! — я проявлю к тебе некоторую жалость.