Ритуальные грехи - Энн Стюарт

От ужаса у нее задрожали колени. Рэйчел не могла понять, что представляет для нее большую опасность — страх близкой смерти или то, как он медленно, чувственно поглаживал пальцем ее горло.

— Почему ты так поступил со своим отцом?

Она надеялась, что, услышав ее вопрос, Люк ее отпустит. Но этого не случилось.

— Вижу, ты наслушалась россказней Эстер, — проворчал он. — Но ты же не настолько глупа, чтобы не понимать, что она всего лишь сумасшедшая старуха. Все это знают.

— Значит, ты не убивал своего отца? — спросила она, не смея даже моргнуть.

Он холодно улыбнулся. Затем бросил взгляд на бурое пятно, казавшее темнее обычного.

— Здесь было столько много крови, — сказал он, будто не расслышав вопроса Рэйчел. — Избавиться от тела — это одно дело, а скрыть улики — совсем другое. Тут повсюду валялись мозги, осколки костей, частицы кожи.

Рэйчел чуть не стошнило.

— Ты убил своего отца? — снова спросила она, не давая сбить себя с толку.

— Если я перережу тебе горло, — продолжал говорить он спокойным, задумчивым тоном, — здесь тоже будет много крови. Конечно, я мог бы тебя задушить, но ножом я орудую лучше.

На его лице расплылась хищная ехидная улыбка.

— Ты это сделал? — голос Рэйчел напомнил ей скрип несмазанных петель, но она не собиралась сдаваться.

Лицо его казалось совершенно бесстрастным.

— Одно я могу сказать совершенно точно. Клянусь, что не убивал своего отца, — спокойно ответил Люк. К своему удивлению, Рэйчел поняла, что верит ему. Это же надо — перед ней стоял мужчина, которого она считала патологическим лжецом. Тем не менее, она ему поверила!

Но потом он улыбнулся, наклонился к ней так близко, что его губы коснулись уха Рэйчел, и прошептал:

— Конечно, Джексон Берделл не был моим отцом.

И краткий миг доверия лопнул, словно мыльный пузырь. Она сердито оттолкнула Люка в сторону, что было с ее стороны глупейшей ошибкой. Он находился слишком близко и был очень сильным. Зажав в свою ладонь обе руки Рэйчел, он притянул ее к себе так резко, что она стукнулась о его грудь.

— Рэйчел, не надо спрашивать меня о том, убил ли я Джексона Берделла, — прошептал он. — Мой ответ может тебе не понравиться.

Она задрожала. Он, конечно, это почувствовал, но она не могла ничего с собой поделать.

Другой рукой он обнял девушку за плечи и тесно прижал к себе, продолжая удерживать ее руки в плену.

— Рэйчел, почему ты меня так боишься? — прошептал он. — Что ты себе вбила в голову? Ты же не думаешь, что я собираюсь убить тебя на самом деле, правда?

Он терпеливо дожидался от нее ответа. Наконец, она покачала головой.

— Ты также не боишься, что я тебя ограблю. Твои деньги и так у меня. Ты не хочешь сдаваться, но должна понимать, что не сможешь выиграть. Так в чем же дело? Может, ты думаешь, что я собрался взять тебя силой? Каждый раз, когда я к тебе приближаюсь, ты ведешь себя словно непорочная дева, которую ведут на заклание. Рэйчел, я не насилую женщин. В этом нет ничего забавного, к тому же это слишком просто.

— Со мной не будет просто, — отрезала она.

Он ухмыльнулся лениво, с насмешливым недоверием. Если бы руки Рэйчел были свободными, она бы наградила наглеца увесистой пощечиной. Увы, это было не так.

Он прижал ее слишком тесно к себе. Длинные ноги Люка касались ее ног, и это выводило ее из равновесия. Точно так же, как ощущение его мускулистых бедер.

— Тогда чего же ты боишься? — снова спросил он низким голосом, медленно растягивая слова. — Может, ты боишься, что я переманю тебя из христианской веры, и ты станешь одной из тех глупцов, которые верят в меня?

— Так вот как ты о них думаешь!

— А как же иначе — конечно, они должны быть глупцами, раз верят такому мошеннику и лжецу, как я! Давай, скажи, чего ты боишься, и я тебя отпущу.

Она зачарованно смотрела на него, не в силах вырваться из плена его рук, его тела, притягательной силы его голоса. Он ждал ее ответа с обманчивым терпением, и Рэйчел поняла, что он не отпустит ее до тех пор, пока она чего-нибудь не скажет. Чего-нибудь, похожего не правду.

— Хорошо, — сказала она. — Я тебе скажу.

Он ждал, не торопясь ее отпускать. В ней теплилась искорка надежды, и она сделала глубокий вдох, в чем тут же раскаялась, потому что они еще тесней прижались друг к другу.

— Я боюсь чужих прикосновений.

— Ерунда! Ты не боишься их, хотя они тебе не нравятся. Ты боишься моих прикосновений. Почему? Может, ты опасаешься, что они могут тебе понравиться?

Рэйчел сделала яростную попытку вырваться из его рук, но Люк продолжал прижимать ее к себе.

— Не тешь себя надеждой!

— А я и не тешу, — каким-то образом она снова оказалась прижатой к стене. Рука Люка крепко держала Рэйчел за талию, а сам он навис над ней, словно скала. — Но я обладаю особым даром. Если хочешь, можешь называть это проклятием. Я могу притягивать к себе людей. Заставлять их делать то, что они никогда бы не сделали по своей воле. Я могу превратить их в своих добровольных рабов. Рэйчел, неужели ты боишься именно этого? Стать моей рабыней?

— Этого никогда не случится.

— А что, если я предоставлю тебе выбор? — Он говорил так тихо, что голос вибрировал у него в груди. Прямо возле взятых в плен рук Рэйчел. — Ты перестанешь меня преследовать. Мы заключим с тобой мир, и ты сможешь вернуться к прежней жизни. Я даже постараюсь уговорить Старейшин вернуть часть денег Стеллы. Скажу им, что Стелла была не в себе, когда составляла последнее завещание, боль и наркотики затуманили ей разум.

— А они тебя послушают?

— Разумеется. Ты же знаешь, если мне очень захочется, я могу заставить любого сделать все, что мне нужно.

— Так, значит, она была под влиянием боли и наркотиков? Это ты заставил ее написать завещание?

В ее голосе звучали молящие нотки, которые она не в силах была скрыть.

В глазах Люка промелькнула какая-то тень.

— Я могу сказать все, что угодно, и ты мне поверишь. Могу сказать то, что тебе так отчаянно хочется услышать; могу вернуть тебе мать, когда ты думаешь, что потеряла ее навеки. Это так просто.

— Это ты заставил ее написать завещание? Была ли она в полном сознании, или боль затуманила ей разум?

Он ненадолго задумался, прежде чем ответить на ее вопрос.

— Стелла написала завещание за шесть месяцев до смерти. Она прекрасно осознавала, что делает. Рэйчел, о тебе она даже не думала. Она и раньше тебя не любила, и уже никогда не полюбит.

Кажется, время застыло на месте.

— А если я откажусь тебе верить? — безжизненным голосом спросила Рэйчел, хотя понимала, что Люк сказал чистую правду. — Если буду и дальше бороться?