Бои за Ленинград - Александр Модестов

8 сентября Ленинград был окончательно окружён. Вот тогда Сталин посылает в Ленинград Жукова. Но не за тем, как это фальшиво пишут защитники Жукова, чтобы спасти город от штурма. И Гитлер, и Сталин хорошо понимали, что немцам незачем штурмовать город, неся при этом неизбежно громадные потери, если можно легко его окружить и он, как спелое яблочко, упадёт к их ногам. Поэтому уже тогда у Сталина возникла мысль прорвать блокаду Ленинграда и вывести из него войска, а Ленинград взорвать вместе с находившимся в нем флотом. Но от руководителя уничтожением Ленинграда со всеми его ценностями требуется отказаться от всяких моральных устоев. Наверно многие, от кого потребовали бы уничтожить Ленинград, предпочли бы застрелиться, но не выполнить такой приказ. Вот это и была главная задача поставленная Сталиным перед Жуковым – проследить при возможной сдачи Ленинграда, чтобы были уничтожены необходимые объекты на берегу и флот. Но перед тем как уничтожить Ленинград, надо было прорваться через оборону немцев, блокирующих Ленинград. А вот эту задачу Жуков не только не выполнил, но и вообще не предпринял серьёзных попыток прорвать блокаду Ленинграда. По существу, участников боёв под Невским пятачком обманывали, говоря, что они ведут бои за прорыв блокады Ленинграда с целью облегчить положение жителей города. Облегчить положение жителей Ленинграда через прорыв в районе Невского пятачка, даже если бы он состоялся, было невозможно, так как через этот прорыв нельзя было организовать ни снабжение города продовольствием, ни эвакуацию стариков, детей и больных, а можно было бы вывести войска, часть лёгкой техники и ту часть населения, которая могла пешком по бездорожью преодолеть большое расстояние. Поэтому, как это не парадоксально, выходит, что от разрушения Ленинград, не думая об этом, спасли немецкие войска, не дав нашим войскам прорвать блокаду Невского пятачка. 22 сентября для руководства войсками в районе Невы была создана Невская оперативная группа под руководством генерал-лейтенанта П. С. Пшенникова. Но вскоре после больших потерь на пятачке он был заменён Коньковым. Со 2 ноября Невская оперативная группа вошла в состав 8-ой армии под руководством генерал-лейтенанта Т. И. Шевалдина. В этой статье я не стану подробно описывать ход боев за Невский пятачок, тем более что я, кроме воспоминаний близких мне людей – отца жены Смирнова Павла Дмитриевича и отца моей невестки полковника Карабанова Михаила Яковлевича, – и не имею каких-либо данных, кроме описанных другими авторами. Очень подробно о ходе боев под Ленинградом писали Платонов и Дэвид Гланц в одноимённых книгах («Битва за Ленинград»), Солсбери («900 дней. Блокада Ленинграда»), Виктор Суворов («Беру свои слова обратно»), Шигин Г. А. «Битва за Ленинград: Крупные операции, «белые пятна», потери», Бешанов В. Ф. («Ленинградская бойня», «Ленинградская оборона»), Г. Ф. Кривошеев («Гриф секретности снят»), Юрий Лебедев («Невский пятачок. Взгляд с обеих сторон»), А. В. Буров («Блокада день за днём»), Хассо Г. Стахов («Трагедия на Неве») и целый ряд других авторов. Эти авторы правдиво описывали события под Ленинградом, но некоторые из них так трактовали эти события, что с ними нельзя согласиться. И, как это правильно отметил Бушков, с 18 сентября 1941 года до конца блокады обороняющей стороной стали немецкие войска, а непрерывно наступающей стороной стала Красная армия. Эти наступления Жукова и его ставленников Хозина и Федюнинского велись преступно бездарно и всегда по одному же шаблону с громадными потерями. Особенно массовые ненужные потери происходили на Невском пятачке, на водных подступах к нему и на подступах к Синявинским высотам. Но, правдиво описывая события на Невском пятачке, ни один из авторов не ставил вопрос о целесообразности ведения операции по прорыву блокады Ленинграда через широкую Неву, а не от линии непосредственного соприкосновения с противником длиной около 50 км, проходящей по левобережью Ленинграда от устья реки Тосны до Финского залива. Вдоль всей этой линии проходили железная и шоссейная дороги, позволявшие манёвренно перебрасывать наши войска. Туда мы могли свободно подводить свои танки, особенно тяжёлые танки «КВ», выпускаемые Кировским заводом. Если же говорить, что эта линия была неприступно укреплена немцами, то спрашивается, что легче: укрепить: двухкилометровую линию обороны у Невского пятачка или пятидесятикилометровую линию от реки Тосны до Финского залива? Многие авторы, описывая события под Ленинградом, стараются обойти бои на Невском пятачке. Федюнинский, рассказывая о Петергофской и Стрельнинской десантных операциях, в которых погибли все десантники, ни строчкой даже не упомянул о Невском пятачке. Многие авторы пишут, что Невский пятачок отвлёк часть сил, наступающих на Ленинград. Но первая высадка в район Московской Дубровки произошла 20 сентября, когда немцы прекратили наступление под Ленинградом и перешли к обороне своих позиций. Как это показано на схеме 9, до высадки нашего десанта всю береговую линию Невы от Шлиссельбурга до реки Мойки защищала одна немецкая 20-ая мотодивизия. Силой только одной этой дивизии и, в дальнейшем, срочно переброшенными силами двух полков Критской десантной дивизии Невский пятачок был не только блокирован, но были сокращены первоначальные его размеры. Вскоре эти войска были заменены одной 96-ой пехотной дивизией, которая плотно блокировала пятачок и отражала все наступления Ленинградского фронта через него. В дальнейшем 96-ую дивизию временно сменила 1-ая пехотная дивизия. Но всё время позиции у Невского пятачка удерживали силами только одной дивизии, изредка только увеличивая силы в наиболее напряжённые дни боевых действий на пятачке. Самые большие потери до полутора тысяч немцы понесли только в первые дни высадки десанта, когда противостоящие силы сражались в рукопашную. Но когда немцы оборудовали свои позиции, их потери стали минимальными. Основное большинство наших воинов гибли от пулемётно-артиллерийского огня при переправе через Неву и в первые моменты высадки на берег. Огонь нашей артиллерии был малоэффективным, так как мы не знали, где расположены немецкие позиции. Так что соотношение наших потерь к потерям немцев 20 или 30 к одному вполне достоверно.

Для чего создавался этот плацдарм? Вроде бы ясно: для того, чтобы с него начать наступление на соединение с 54-ой армией и якобы деблокировать Ленинград. Но эта задача не только не была выполнена, – мы ни разу за всё время существования первого Невского пятачка, с 20 сентября 1941 года по 29 апреля 1942 года (впрочем, как и второго, захваченного 26 сентября 1942 года), не прорвались за кольцо блокады самого пятачка, – но и не могла быть выполнена, так как немцы могли свободно, без потерь, по суше посылать свои подкрепления, а мы могли делать это только через широкую Неву, неся при этом большие потери. Шигин показывает, что в октябре-ноябре 1941 года, когда на Невском пятачке разгорались самые ожесточённые бои, Сталин требовал обязательно прорваться через пятачок с целью вывести через него все войска Ленинградского фронта с последующей сдачей Ленинграда немцам. Но самое главное, что если бы даже частям 54-ой армии удалось прорваться к защитникам пятачка и освободить Шлиссельбург и Синявино, то Ленинград не был бы деблокирован. В 1941 году при полном господстве немцев в воздухе невозможно было ни строительство железной дороги, ни тем более строительство железнодорожного моста через Неву. Одним словом, доставка грузов и связь Большой земли с Ленинградом через этот район в 1941 году были невозможны. Если бы 54-ой армии и удалось бы соединиться с войсками на Невском пятачке, то положение блокадного Ленинграда практически не улучшилось бы. Чтобы действительно снять осаду Ленинграда, надо было освободить примерно 30-километровый участок железной дороги Ивановское-Мга-Мишино с наступлением от станции Сапёрной навстречу 54-ой армии. На мой взгляд, осуществить это было гораздо легче, чем соединиться с 54-ой армией, неся громадные потери при переправе через Неву, и при высадке на пятачок при невозможности переправить туда тяжёлые танки. При наступлении от станции Сапёрной при поддержке тяжёлых и средних танков была бы окружена большая мгинская группировка немцев, а Ленинград получил бы железнодорожную связь с Большой землёй и был бы деблокирован. Однако Сталин, как видно, с подачи Жукова, приказал идти на соединение с 54-ой армией только через пятачок, и его приказ нельзя было нарушить.

Но вернёмся к пятачку. Основными нашими переправочными средствами в свободное ото льда время были тихоходные гребные лодки и плоты, легко уничтожаемые пулемётно-артиллерийским огнём немцев. «Из переправочных средств мы располагали всего лишь собранными со всего правобережья рыбацкими лодками. Нам доставили из города небольшое количество прогулочных лодок. Из подручного материала было сделано несколько паромов-плотов» (Коньков). Средств переправы тяжёлых танков КВ у войск вообще не было. Несколько попыток переправить их по льду закончились потоплением. Переправленные 2 ноября 1941 года одиннадцать (по докладу Жданова Сталину семь) средних танков были очень быстро уничтожены артиллерией немцев. Четыре раза наши войска пытались прорвать оборону Ленинграда с Невского пятачка, неся громадные потери, и ни разу им не удалось даже прорвать кольцо блокады самого пятачка. В тактическом отношении позиции немцев были лучше наших – они находились на более возвышенных сухих местах. Наши позиции были более открыты, чем немецкие. Немецкая артиллерия, и особенно миномёты, могли с небольшого расстояния бить по нашим позициям более точно, чем наши через Неву. Как писал командир 115-ой дивизии генерал В. Ф. Коньков, «…гитлеровцы просматривали с высокого железобетонного здания 8-ой ГЭС, с зольных горок, с насыпи узкоколейной дороги, из рощи Фигурной и со стороны Арбузова весь плацдарм вдоль и поперёк. Они пристреляли каждый метр пятачка, его переправы и не жалели ни снарядов, ни мин». Вот ещё описание участника боёв А. Ф. Белоголовцева в книге «Невский пятачок»: «Переброска боеприпасов, снаряжения и других грузов осуществлялась на плотах, так как из 21 лодки, с которыми мы начинали форсирование, теперь на плаву было всего две. К сожалению, полевые кухни были разбиты во время переправы, и бойцам приходилось пока довольствоваться сухим пайком. Снаряды и бомбы взрывали пятачок вдоль и поперёк, поднимали тучу пыли. Она засыпала глаза, набивалась в уши, в рот, засоряла оружие. Окопы, вырытые в песке, быстро оседали и осыпались, а укрепить их было нечем – леса не было».