Бои за Ленинград - Александр Модестов

Как раз в это время в районе Сапёрной в составе разведгруппы служил отец моей жены Павел Смирнов, который рассказывал, что они неоднократно проникали за линию обороны немцев. В одной из вылазок Смирнов был тяжело ранен в ногу (нога у него была ампутирована по самое основание), но был вынесен в плащ-палатке через линию фронта. Понятно, что вести поиск, проходя открытое пространство Невы туда и обратно, было практически невозможно. В то же время капитан Анатолий Мужаков пишет: «Когда мы были на Невском пятачке, мы не могли даже корректировать огонь, настолько всё хорошо просматривалось и простреливалось немцами. Земля перемешивалась со снегом, всё было чёрное. Поэтому для пехоты там были очень тяжёлые условия». В апреле 1942 года, когда на Неве начался ледоход, и пятачок, по существу, стал отрезанным от правого берега, немцы решили его уничтожить. Юрий Лебедев пишет, что для его уничтожения немцы выделили один полк с приставленным к нему сапёрным батальоном. Наши войска отошли, оставив на левом берегу около 500 человек. Попытка помочь им окончилась неудачей – все 20 лодок были уничтожены ещё у правого берега Невы. Оставшиеся на пятачке героически погибли, и только 117 человек, в основном раненые, попали в плен. Всего в завершающей операции мы потеряли 1400 человек, немцы – 81 убитыми и 389 ранеными. Вот как описывал в своём дневнике бывший немецкий унтер-офицер Б. Буфф из 227-ой пехотной дивизии последние дни первого Невского пятачка: «Операция на плацдарме 27 февраля, в которой мы участвовали, стоила противнику 1400 убитых, 9 орудий и 6 танков. Когда плацдарм был уже в наших руках, русские сделали безнадёжную попытку переправиться через Неву на лодках, чтобы перейти в контратаку. То, что не было уничтожено при переправе через Неву на лодках, было завершено при высадке. Не знаю, чему больше удивляться: безумству тех, кто отдал приказ на эту безнадёжную операцию, или мужеству смертников, выполнивших его». Вообще, я считаю, что немцы при желании могли и раньше сбросить нас в Неву, но не делали этого, видя, как мы на убой им в их ловушку бросаем громадное количество наших бойцов. А как наши перестали их подбрасывать – сразу уничтожили пятачок. Но на этом мы не остановились. В ночь на 26 сентября 1942 года мы опять высаживаем десант вблизи того места, где был первый пятачок. Опять сразу же он был блокирован. В планах операции «Искра» пятачку опять уделяется большое внимание. На него высаживаются две дивизии, но и на этот раз прорвать блокаду самого пятачка не удалось, хотя для противодействия двум нашим дивизиям немцы дополнительно выделили два полка. Это, как писали некоторые исследователи этих событий, было «серьёзное» отвлечение немецких сил от направления главного удара». В феврале 1943 года пятачок был деблокирован с внешней стороны нашими войсками, наступающими по направлению к реке Мойке.

Теперь рассмотрим соотношение потерь. Только в начальный период боев в так называемом первом Синявинском наступлении из 71 270 участников (пятачок и 54-ая армия) наши безвозвратные потери составили 22 211 человек – 31 процент, общие потери 54 979 – 77 процентов. А самые кровопролитные бои были впереди. По нашим официальным данным, опубликованным в газете «Правда», мы потеряли в сражениях за пятачок 200 тысяч, немцы – 35–45 тысяч. По некоторым источникам наши потери были больше, а потери немцев гораздо меньше. Юрий Лебедев пишет, что немцы потеряли около 10 тысяч, и это ближе к истине. Вот это и были все «серьёзные» в сумме потери немцев на Невском пятачке. Шигин на основании анализа тех сил, которые официально действовали на Невском пятачке, делает вывод, что там мы потеряли не больше 64–68 тысяч. Но в той обстановке, когда Сталин категорически требовал прорыва блокады через Невский пятачок, чтобы через него вывести все войска, когда за неисполнение его приказа могли полететь головы высших руководителей Ленинграда, на Невский пятачок бросалось столь большое количество неучтённых людей, которые многократно пополняли наши части, что потери на нём и главное при переправе через Неву было никак не меньше тех 200 тысяч, которые были указаны в газете «Правда». Давайте рассуждать логически. Откуда у немцев там могли быть большие потери? Потери немцев были только при захвате нами плацдарма и при неудачных попытках его расширить. И то, в этот период наши потери были гораздо больше, чем у противника, так как штурмующие, тем более, не имеющие надлежащей артиллерийской поддержки, всегда несут потери гораздо больше, чем обороняющиеся, тем более, имеющие артиллерийскую поддержку. Это доказывают и следующие данные: из первой группы бойцов, высадившихся на пятачок, через несколько дней осталось всего не более 20 процентов. По нашим официальным данным, из 200 тысяч 50 тысяч были убиты на пятачке. Таким образом, получается, что основное большинство наших потерь происходило до момента высадки, и они никак не могли нанести потери немцам. Да и в первый момент высадки на пятачок, до того, как наши воины достигали укрытия, они несли большие односторонние потери. И действительно, немцы очень хорошо пристрелялись и били с точностью до 10 метров. Основное количество наших воинов погибло от пушек и пулемётов при переправе через Неву. Немцы начинали бить нас ещё на правом берегу Невы, били при переправе и добивали на малюсеньком пятачке. А боеспособных, то есть, не считая раненых, у нас на пятачке почти всегда было весьма немного, и вести активные действия против немцев они не могли. Немцы из хорошо оборудованных укрытий обстреливали защитников пятачка в любое время, когда они считали нужным, без должного противодействия наших войск. Надо отметить ещё очень большую смертность среди наших раненых. Если немцы, блокирующие пятачок, без препятствий отправляли своих раненных в тыл, то эвакуация наших раненных на пятачке была сопряжена с большими трудностями. Квалифицированную медицинскую помощь на пятачке, как это отмечал В. В. Путин, мы не могли оказать, переправить раненых своевременно через Неву было трудно, а в дневное время практически невозможно. Многие первоначально раненые впоследствии добивались огнём противника, так как их нельзя было сразу после ранения направить в тыл. Всех этих дополнительных потерь можно было бы избежать, если бы боевые действия велись бы не через широчайшую реку, а от линии непосредственного соприкосновении с противником. Об интенсивности огня немцев по пятачку можно судить по тому, что в 60-е годы поисковики взяли один кубометр грунта на пятачке, просеяли его и извлекли 10 кг осколков и 38 пуль. Ясно, что осколков было ещё гораздо больше, но к этому времени мелкие осколки проржавели и превратились в прах. Суходымцев пишет: «Весь массив пятачка – это смесь земли, костей и металла». И если мы ещё могли с какой-то степенью точности подсчитать собственные потери, то откуда мы могли знать о потерях немцев? В немецких источниках почти не говорится о боях в районе пятачка, и это неудивительно, так как в этом месте они не имели больших потерь. Так что, если принять наши официальные данные потерь – 200 тысяч (по данным других исследователей гораздо выше) и реальные потери немцев, около 10 тысяч, то среднее соотношение потерь получается 1:20. Поэтому о каких боевых действиях может идти речь? Это была односторонняя бойня, как говорил В. В. Путин, «чудовищная мясорубка», это было подведение наших частей под расстрел. В. В. Путин говорит: «Я думаю, что на войне всегда бывают ошибки. Это неизбежно. Но если ты воюешь и думаешь, что вокруг тебя все ошибаются, то никогда не победишь». Но здесь другой случай. Понятно, что в любом сражении одна из сторон терпит поражение и, возможно, с большими потерями. Но тут в течение полугода периодически собирали соединения и посылали их на убой. Это уже никак нельзя назвать ошибкой – это было преступление. «Что бы придать хоть какой-то смысл бойне на «пятачке», в которой ежедневно погибало около тысячи советских солдат, наши историки в погонах пространно рассуждают о неких «значительных силах фашистов», которые удалось сковать, и «уроне», нанесённом двенадцати немецким дивизиям. Перечислением этих вражьих соединений никто себя не затрудняет вполне сознательно, поскольку дивизия всегда была одна[4]. Просто немцы регулярно сменяли свои части для отдыха и пополнения.» (Бешанов) Одним словом, если бы мы вели боевые действия не через широкую реку, а с линии непосредственного соприкосновения с противником, то наши потери были бы гораздо меньше. А такая линия непосредственного соприкосновения была. Это линия внутренней обороны длиной около 50 км от реки Тосны до Финского залива (точнее Невской губы и ещё точнее Маркизовой Луже.) И наших сил, противостоящих, как этом участке фронта, так и всех остальных участках фронта, противостоящих всем силам группы армий «Север» было гораздо больше, особенно после отправления основных ударных сил под Москву. Одни только потери в период осень-зима на Невском пятачке и потери 54 армии, особенно при штурмах Синявинских высот и станции Погостье, составили гораздо больше 300 тысяч. Одним словом, общее количество возможных защитников Ленинграда было не менее двух миллионов человек (не считая сил, противостоящих финнам на Карельском перешейке). Вся же группа войск «Север» даже в первоначальной мощи была около 500 тысяч человек. разбросанных по большой линии боевых действий: вокруг Ораниенбаума, на линии внутренней обороны Ленинграда, далее на Неве от реки Тосна до Ладожского, и от Ладожского озера, до станция Погостье, Кириши, вдоль реки Волхов до Новгорода, общая длина которой составляла около 600 км. Против группы войск «Север», кроме Ленинградского фронта, действовал Волховский фронт. Основные усилия группы войск «Север» в этот период были направлены на захват и удержание Тихвина. Под самим Ленинградом оставалось весьма ограниченное количество войск – три дивизии. И вооружение наших войск было гораздо лучше вооружения немцев. Наш Кировский (Путиловский) завод выпускал в достаточном количестве тяжёлые танки КВ, наш завод «Светлана» выпускал реактивные заряды для установок «Катюша», различные заводы также выпускали различную боевую технику и боеприпасы. В телевизионной передаче от 24 апреля 2012 на канале 100-ТВ, в документальном фильме «Неизвестная блокада» подтверждается, что непосредственно в блокаде Ленинграда принимало всего 10 дивизий группы армий «Север». Но, в общем, наши силы под Ленинградом в несколько раз превосходили силы немцев. Они вполне были достаточны не только для прорыва блокады Ленинграда, но и для полного её снятии при грамотном их использовании. Но вместо всего этого они по-идиотски глупо были направлены на уничтожение на Невский пятачок и под Синявинские высоты. Но, самое главное, если бы даже 54-ой армии удалось осенью 1941 года соединиться с войсками Невского пятачка, то это нисколько не улучшило бы положение осаждённого Ленинграда. Операции, связанные с Невским пятачком – это, по существу, нож в спину Ленинграда. Если бы не было громаднейших потерь на пятачке, и прорыв навстречу с 54-ой армией осуществлялся из района Колпино-Сапёрная, то Ленинград был бы разблокирован.