Будущее денег - Бернар Лиетар

• Многие споры об отношениях между глобализацией, торговлей, технологией и количеством рабочих мест на деле некорректны, потому что, «если вы хотите простую модель для предсказания уровня безработицы в Соединенных Штатах в течение следующих нескольких лет, это будет то, чего Гринспен хочет, плюс-минус случайная ошибка, отражающая факт, что он не вполне Бог»[199]. Это так, потому что Гринспен может принимать во внимание все воздействия изменений в торговле или технологии и соответственно приспосабливать к ним свою валютную политику.

Я полностью согласен по обоим пунктам. Но я, однако, по-прежнему беспокоюсь относительно проблемы рабочих мест из-за следующих двух моментов:

• Потеря рабочих мест в одном секторе при создании рабочих мест в другом секторе, может быть, благо с точки зрения статистики, но не для простых людей. Если такое изменение происходит через поколение, это нормально. Если ребенок сталелитейщика становится инженером-электронщиком или адвокатом, то это вполне соотносится с «американской мечтой». Но можно ли надеяться, что сам уволенный сталелитейщик будет иметь достаточно денег или сообразительности, чтобы перейти на высокотехнологическое рабочее место, которое создаст новая экономика? Поскольку скорость изменений увеличивается, число людей, оказавшихся в западне между старым и новым секторами роста, очевидно, повысится. Что делать этим людям?

• Почему почти треть человечества (большинство так называемого третьего мира), по нашим сведениям, не имеет работы? Как считается, 700 миллионов людей в мире сидят без работы десятилетиями. Ответ Кругмана может быть таков, что это не забота Гринспена. Однако решения, принимаемые Федеральной резервной системой, из-за глобальной роли доллара непосредственно затрагивают миллионы рабочих мест во всем мире. Когда Пол Волкер решил уничтожить инфляцию в США в 80-х, он отправил экономику всей Латинской Америки в штопор. Другими словами, я утверждаю, что проблема глобальной занятости — не экономическая проблема управления, а искусственно созданное затруднение.

Я также утверждаю, что подход, рекомендуемый далее в этой главе, мог бы облегчить эту проблему, отдав роль национальных валют, которыми управляют Гринспен и его коллеги, дополнительной валюте. Кроме того, если такая валюта хорошо разработана, она может помочь в снижении инфляции скорее, чем национальные валюты (см. главу 3).

Это, конечно, правда.

Однако между информационной революцией и промышленной революцией существует структурное различие.

Фермер стал изготовителем почтового дилижанса, а изготовитель почтового дилижанса мог бы научиться делать автомобили. Каждый раз, меняя рабочие места, он зарабатывал бы больше денег, чем прежде. Но что делать ненужному больше держателю информации — торговать гамбургерами?

Прокляты, если делаете, прокляты, если нет

Когда президент ATT гордо объявил в 1997 году о реорганизации компании и сокращении 40 тысяч человек, Уолл-стрит приветствовал эту новость. А вот служащие и публика в целом задавались конкретным вопросом: а почему одна из наиболее успешных корпораций в Америке должна пойти на такое кровопускание? Различие в реакции показывает, чего мы должны ожидать в будущем: роста безработицы и реакции обозленной общественности. Также, вероятно, изменится стиль объявлений о сокращениях. («Только делать это, но не говорить об этом» — таково было мнение одного специалиста по пиару.)

С другой стороны, руководители корпораций, которые не готовят свои компании к возрастающему глобальному соревнованию, поступают так часто на свой собственный страх и риск. Попытка повернуть технологические часы назад никогда на самом деле не срабатывала. Восстание луддитов против внедрения машин в эпоху индустриальной революции иллюстрирует то, что, очевидно, случилось бы и в нашем случае. Корпорации или области, где луддиты преуспели в остановке или замедлении процесса, обанкротились. Так что никто не выигрывает в этой игре.

На сей раз мы можем оказаться зажатыми между двумя скалами: любая корпорация заинтересована в улучшении конкурентоспособности через сокращение штатов работников, но люди, выкинутые на улицу, не складываются в новую общность. Вспомним: когда-то Генри Форд решил делать автомобиль, который был настолько дешевым. что фабричные рабочие могли его покупать. Он запустил тем самым виртуозный цикл: больше автомобилей — больше рабочих; больше рабочих — больше автомобилей. Если же теперь корпорации «производят» безработных, то этот добродетельный цикл может очень быстро превратиться в порочный. Он просто станет работать в другом направлении! Каждый уволенный вынужден уменьшать свой доход, он выпадает из рынка, и новые товары, которые корпорации продолжают производить, лишаются сбыта. Даже если каждая корпорация, сокращая штаты, поначалу выигрывает материально, все же в целом рыночный «пирог» усыхает. И мы можем внезапно обнаружить, что материально проигрывают все, даже сами корпорации.

Фактически эта игра, перейдя на глобальное поле, усложнила положение. Заводы, построенные в странах третьего мира, используют те же эффективные технологии, что и в промышленно развитых странах. А десятилетие «структурного регулирования» политики, осуществленное Международным валютным фондом, повсюду разрушило многие из систем социальной защиты. Чего в итоге ожидать народам третьего мира?..

Джон Мейнард Кейнс в своем «Убедительном эссе»[200] более шестидесяти лет назад с удивительной проницательностью предсказал, что наступит время, когда проблема производства будет решена, но переход, вероятно, будет болезненным: «Если экономическая проблема [борьба за пропитание] будет решена, человечество лишится традиционной цели. <…> Таким образом, впервые со времен Творения, человек будет стоять перед своими реальными, своими постоянными проблемами <…> Никакая страна или народ, я думаю, не может ожидать времен досуга и изобилия без страха. Занять себя — пугающая проблема для обычного человека без специальных талантов, особенно если у него больше нет корней на земле, или в культуре, или в любимых занятиях традиционного общества».

С незапамятной древности люди идентифицировали себя со своими занятиями. Мы до сих пор характеризуем себя как резчиков камня, профессоров, банкиров, специалистов по компьютерам. Фактически многие из наших наиболее обычных фамилий получились от названий различных рабочих мест и профессий: Смит (кузнец), Флетчер (изготовитель стрел), Поттер (гончар) и прочие подобные, в живых или мертвых языках. Это возвращает нас к каменному веку. В ранних шумерских табличках автор идентифицирует себя как Писец.

Если Кейнс прав, мы будем впервые в истории вынуждены повторно изобрести себя, найти другие способы определить, кто мы есть. Мы больше не сможем идентифицировать себя с этими «ярлыками производства». Другими словами, мы будем вынуждены искать другие тождества, другие цели нашей жизни. Кейнс заключил, что «никакая страна или народ… не может ожидать… без страха» этого беспрецедентного исторического изменения.

И он не единственный, кто предвидел подобные проблемы. Норберт Винер, создатель кибернетики, был также одним из первых, кто предупредил нас о социальном значении компьютеризации: «Давайте помнить, что автоматическая машина [т. е. управляемое компьютером производственное оборудование]… — точный экономический эквивалент рабского труда. Любая рабочая сила, которая конкурирует с рабочей силой раба, должна принять экономические условия рабского труда. Совершенно ясно, что это произведет ситуацию безработицы, по сравнению с которой существующий спад и даже депрессия тридцатых покажутся приятной шуткой»[201].

Не видите ли вы некоторых признаков, сигнализирующих нам о наступлении этого времени?

В пределах существующей структуры экономики мы можем получить довольно хорошее представление о том, что может случиться. А если посмотрим вокруг, сразу обнаружим, что многое уже началось. Я называю это замкнутым кругом безработицы (рис. 16).

Он включает следующие шесть шагов: 1. Безработица создает у людей чувство исключения из экономики. 2. Часть затронутых ею отвечает насилием. 3. Обычные люди реагируют на насилие страхом. 4. Общество разрушается, становится нестабильным, увеличивается политическая поляризация. 5. Меньше инвестиций, меньше товаров покупается. 6. Инвестиционный климат ухудшается, безработица растет.

И весь процесс повторяется снова и снова с самого начала.

Рис. 16. Замкнутый круг безработицы в пределах существующей структуры