Змея и Крылья Ночи - Карисса Бродбент

Я бросила на него предупреждающий взгляд.

Он рассмеялся, показав оскал острых зубов.

— Знаешь, отчасти я хотел заключить с тобой союз именно из-за этого взгляда. Это чертово лицо. Оно просто такое… такое… — Он сжал губы, и черты его лица дернулись, как будто он готовился подражать мне, но потом, мудро передумал. — Забудь об этом.

Я могла бы оставить все как есть. И все же я заставила себя ответить:

— Нет. Винсент не знает.

Почему я это сказала? Хотела ли я доказать ему что-то? Доказать, что я не просто послушная зверушка Винсента?

— Это вызвало бы политические проблемы, — продолжила я. — Так будет лучше для всех.

Абсолютно верно. Винсент не смог бы одобрить мою деятельность здесь. Так же, как он не мог одобрить никаких официальных действий на территории ришан от моего имени. Я бы могла действовать самостоятельно, когда была бы достаточно сильна, чтобы сделать это, не будучи убитой.

Я воздержалась от того, чтобы добавить, что Винсент также, вероятно, запер бы меня в моей комнате на неопределенный срок, если бы узнал о моих маленьких увлечениях.

— Верно. — Голос Райна звучал неубедительно.

Ветерок подхватил свободные пряди наших волос, моих вороново-черных, и его темно-красных. В такую жару это было желанно. Я подняла подбородок, наслаждаясь прохладой пота на щеках, и посмотрела на горизонт, на разрушающиеся безвкусные блоки человеческого района, статичные и угловатые, контрастирующие с покатыми дюнами. Замок Ночнорожденных возвышался над всем этим. В этом месте столкнулись три разных мира: хищник, жертва и боги.

— Это достойно восхищения, Орайя, — сказал Райн после долгого молчания. — То, что ты сделала на арене. То, что ты делаешь здесь.

Я удивленно моргнула. Я не смотрела на него, не отвечала, ждала, что он добавит поправку или приуменьшение. Но он этого не сделал. Он просто сделал комплимент.

Это было странно.

— И я сожалею о своем поведении до состязания, — продолжил он. — Это было… Я думал о вещах, которые не имеют к тебе никакого отношения. У меня был плохой день.

Это ошеломило меня даже больше, чем комплимент. Даже если я практически слышала, как Мише подкармливала его словами.

И снова я ждала «но», преуменьшения, но его не последовало. Я позволила себе посмотреть на него, и между нами повисло молчание.

Наконец, я сказала:

— Ты хочешь, чтобы я сейчас сказала, что мне жаль? Потому что это не так.

Он засмеялся. Не усмешка или насмешка — смех, полный, глубокий и шокирующе громкий. Я даже не могла вспомнить, когда в последний раз слышала, чтобы кто-то так смеялся. В том числе и от себя. Не с тех пор… не после Иланы.

— Это чертово выражение лица, — сказал он, качая головой. — Нет, я не ждал, что ты извинишься. Я был бы разочарован, если бы ты это сделала.

— Я ни о чем не жалею. Я бы снова выбросила тебя из окна.

— О, я знаю, принцесса. Я знаю.

Он откинул с лица выбившиеся пряди волос, улыбка все еще держалась на его губах, и лунный свет очерчивал углы его профиля. Внезапное, ошеломляющее осознание того, что он на самом деле очень красив, поразило меня. Меня всегда окружали красивые люди, и я давно хорошо усвоила, как важно не обращать на это внимания, но в этот момент, всего на долю секунды, красота Райна поразила меня как удар, настолько неожиданный и ошеломляющий, что у меня перехватило дыхание. Он не был утонченным элегантным вампиром с идеальными скулами, идеальными губами и идеальными, сверкающими глазами. Нет, он был более грубым, более живым.

Внезапно все те черты лица, которые казались столь значительными, которые несли на себе следы жизни, в отличие от вампирского совершенства, отшлифовавшего их, стали великолепно пленительными.

Я быстро отвела взгляд, отгоняя это наблюдение.

— У меня есть идея, — сказал он. — К черту тренировки в апартаментах. Давай тренироваться здесь.

Я нахмурила брови.

— Здесь?

— Здесь. Вот так. За последние два часа я узнал о твоих способностях больше, чем за последние десять дней, просто наблюдая за твоей работой сегодня вечером.

Я вздрогнула от этого, каждый инстинкт восставал против того, что за мной наблюдают. Но мне пришлось признать, что он прав. Если мы собирались работать вместе, нам нужно было узнать друг друга.

— Подумай об этом, — сказал он. — Мы можем научиться сражаться вместе и сделать что-то чертовски полезное. И… — Уголок его рта скривился. — Так будет веселее, тебе не кажется?

Каждая часть меня хотела сказать «нет», как ребенок, отчаянно пытающийся защитить свое тайное убежище. Но я едва пережила два испытания, и моя способность пройти третье зависела от работы с Райном.

И моя способность убить его после этого тоже зависела от моего тщательного изучения Райна.

Мой взгляд вернулся к окну. Свет в основном погас, за исключением единственного светильника, который теперь тускло освещал спящую девочку, укладывающуюся в постель, едва различимую.

Этот район сегодня был полон вампиров. Остался месяц до завершения нашего сотрудничества, столько времени будет потрачено зря. Сколько людей умерло за последний месяц, потому что меня здесь не было? Сколько еще могло бы жить, если бы мне помогли?

— Хорошо, — сказала я. — Хорошо. Мы сделаем это.

Я чуть было не забрала слова обратно только потому, что Райн выглядел таким довольным собой.

Он наклонился ближе, в его глазах блеснуло любопытство.

— Помнишь, как ты попросила меня об одном честном слове?

Я кивнула.

— Одно честное слово, Орайя. У нас есть три недели до состязания Третьей четверти луны. Мы действительно собираемся работать вместе?

Я поняла, о чем он на самом деле меня спрашивал. Буду ли я сотрудничать с ним. Позволю ли я нам работать вместе.

— Что ты сделал, чтобы заслужить мое доверие? — Я мысленно выплюнула эти слова.

Доверие все еще было ценной и опасной вещью. То, что я давала ему сейчас, было не совсем этим. Но…

Я посмотрела вниз, на спящую девочку. Потом на Райна. Я впервые заметила, что мы сидим совсем близко друг к другу, меньше чем на расстоянии вытянутой руки.

Я заметила это, но не сдвинулась с места.

— Да, — сказала я. — Думаю, да.

Глава

22

— Орайя.

Винсент произнес мое имя на одном выдохе облегчения не столько в качестве приветствия, сколько в качестве отчаянной благодарности Матери за то, что я здесь.

Этого я не ожидала.

Одно слово, и столько моего гнева улетучилось, оставив уязвимую привязанность, которая болела под чувством вины.

Я заставила его ждать еще один день. Я не могла заставить себя увидеть его после