Лава - Сергей Дмитрюк

— Вы, на Земле, как большие дети, — грустно заметил Хо, выслушав меня. — Вы живете в счастливом и светлом обществе, и считаете, что мир вокруг должен быть таким же прекрасным и добрым. Вы верите в честность и благородство людей, потому что сами честны и благородны. Но другие миры не всегда такие, какими их хотелось бы видеть вам…

Он был прав, и я не нашелся, что ему ответить. А через полчаса, удачно миновав еще два поста охраны, мы, наконец, выехали на центральный проспект Свободы, где царило некоторое оживление. Правда, прежних митингов и манифестаций с зажигательными речами фанатичных ораторов, призывавших своих слушателей к солидарности и революционной сплоченности, уже не было, но очереди понурых людей в пропыленной одежде у продовольственных ларьков стали еще длиннее и безысходнее.

Я медленно проезжал мимо них, ощущая на себе затравленные людские взгляды, со страхом взиравшие на мою форму, и сердце ныло в груди от тревоги и тоски, от сознания, что я пока ничем не могу помочь этим людям. С каждой минутой я все больше ощущал себя чужим в этом мире. А сколько еще таких же землян, как и я откликнувшихся на страстный призыв Трудового Братства помочь молодому гивейскому государству, затерялось на просторах этой планеты? Теперь, после всего случившегося здесь, у нас не было между собой никакой связи, и о судьбах друг друга мы могли только догадываться. Может быть, многие уже канули в неизвестность, пав от рук палачей истребительных отрядов ОЗАР, шнырявших по планете в поисках «врагов революции»? Ведь мы, земляне, теперь представляли для них особую опасность, потому что могли зародить в гивейском народе семена неповиновения и свободомыслия, повести его против революционных тиранов.

Главное Управление ОЗАР северной столицы располагалось в здании, где когда-то размещалась секретная служба Сообщества. Массивное мрачное сооружение из серого камня затерялось в глубине жилых полуразрушенных кварталов, обнесенное высокой оградой из витых металлических прутьев и чудом уцелевшим чахлым садом из корявых пыльных деревьев. С обеих сторон широкой лестницы, ведшей к главному входу, стояли, молчаливыми стражами, изваяния оскалившихся мифических чудовищ, когда-то символизировавших мощь и силу тоталитарного государства Гивеи. Ныне же в разинутые пасти грозных драконов были вдеты голубые полотнища, изрекавшие мудрость народных вождей: «Революция должна защищать себя любыми способами!»

Двор и сад перед зданием были забиты арестантскими фургонами и карателями из истребительных отрядов. Тут же, ожидая своей участи, на палящем солнце томились несколько сот людей из самых разных слоев гивейского общества. Время от времени кого-нибудь из них уводили внутрь здания, откуда они уже не возвращались. Иногда группы арестованных из трех-пяти человек увозили со двора в зарешеченных фургонах в неизвестном направлении, и насчет их дальнейшей судьбы у меня не было никаких сомнений.

Поручив присмотр за своим магнитором заросшему щетиной лысому сержанту-карателю, я повел скованного наручниками Хо к главному входу, внимательно осматриваясь вокруг. Мрачный, плохо освещенный холл первого этажа так же, как и двор перед зданием, был забит людьми в форме ОЗАР и солдатами в синей форме карательных отрядов. Последние томились в ожидании приказов начальства, расположившись вдоль стен и у грязных запыленных окон, громко смеясь, ругаясь и смачно сплевывая прямо на каменный пол, который давно потерял первоначальный блеск и чистоту. Со стороны все эти вооруженные люди больше напоминали банду отъявленных убийц и головорезов, нежели защитников революционных законов. Несколько лестниц, расположенных с трех сторон холла, вели на верхние этажи здания. По ним так же беспрестанно сновали вверх-вниз сотрудники в форме, конвойные и вечно спешащие рассыльные.

Оглядевшись по сторонам, я уверенно подошел к дежурному, приютившемуся на небольшом круглом «пятачке» прямо около входа.

— Добрый день! Лейтенант регионального отдела ОЗАР города Шэнь-Цян Вэл Чен! — представился я, козырнув ему.

— Чем могу быть полезен, лейтенант? — поинтересовался он, ответив на мое приветствие.

— Где я могу видеть капитана Ена Шао?

— У вас к нему дело? — осведомился дежурный, внимательно осмотрев меня и стоявшего за моей спиной Хо.

— Да. Я имею приказ доставить этого арестованного лично на допрос к товарищу Шао. Это касается дела о заговоре, которое он вел, еще, будучи начальником местного отдела ОЗАР. Мы все очень сожалеем, что товарищ Шао покинул нас, — добавил я, напуская на себя легкую грусть, но тут же бодро отчеканил: — Но мы рады его повышению и переводу в столицу! Это достойный человек.

Моя осведомленность произвела на дежурного должное впечатление, и все же он предложил:

— Одну минуту. Я вызову конвой.

Я и глазом не моргнул.

— Это излишне. У меня приказ лично доставить арестованного на допрос. К тому же, — доверительно добавил я, — мне хотелось бы самому повидаться с Еном Шао и поболтать о наших прежних делах. Какой у него кабинет?

— Комната двести тридцать шесть, — сообщил дежурный, заглянув в какой-то список.

— Да, вот еще что, — спохватился я, доставая из внутреннего кармана кителя пакет с памят-кассетой. — Вот это мне поручено доставить для генерала Бао. Надеюсь, вы сделаете мне одолжение? Думаю, генерал по достоинству оценит ваши старания.

— Конечно, лейтенант! — дежурный с легким трепетом принял у меня пакет и осторожно убрал его в стол. — Не сомневайтесь, я лично передам это генералу с остальной почтой.

— Замечательно, — улыбнулся я. — Приятно было с вами познакомиться, сержант!

Я еще раз козырнул ему и грубо пихнул Хо в спину.

— Пошли!

— Что ты задумал? — негромко спросил он у меня, когда мы уже поднимались по лестнице на третий этаж, к кабинету Ена Шао.

— Ничего особенного. Хочу напоследок повидаться со своим старым знакомым… Ну, двигайся живее, сволочь! — Я снова сильно толкнул Хо, козыряя идущим навстречу офицерам ОЗАР. Но как только они прошли мимо нас, я незаметно расстегнул наручники на руках Хо.

— Я бы не стал этого делать, Максим! — предостерег меня Хо. — Мы и так неоправданно рискуем своими жизнями. Ты представляешь, что будет, если тебя здесь кто-нибудь узнает?

— Успокойтесь, Хо. Доверьтесь моей счастливой звезде! Пока все идет как нельзя лучше.

Суматоха, царившая в здании, придавала мне уверенности в успехе задуманного. Никому вокруг не было до нас никакого дела. В воздухе стоял монотонный гул голосов и тяжелый запах немытых тел, табачного дыма и пыли. Миновав с десяток тесных, плохо проветриваемых и освещенных коридоров, и отсчитав не одну сотню ступеней по крутым лестницам (лифты в здании не работали), мы поднялись на нужный этаж. Я почувствовал, как легкое волнение охватывает меня, как учащеннее начинает биться сердце в моей груди. Внимательно всматриваясь в лица шедших навстречу людей, я опасался только одного — увидеть среди них Ена Шао. Встреча с ним где-нибудь в коридоре означала бы провал всего моего замысла, построенного на неожиданности нашего появления здесь. Но удача, в который уже раз, не оставила меня.

Дойдя до дверей комнаты двести тридцать шесть, и не встретив никаких препятствий, я остановился на минуту, прислушиваясь. В комнате было тихо. «А что если его там нет?» — мелькнула в голове мысль. Для большей уверенности я постучал в дверь.

— Да? Входите! — уверенно ответили с другой стороны, и я толкнул дверь ногой, пропуская вперед Хо.

— В чем дело? — недовольно спросил знакомый голос, как только мы вошли.

Я быстро обежал взглядом комнату. Справа большое, крутой аркой окно, пропускавшее широкие полосы красного света, повисавшие в пыльном воздухе. У дальней стены, прямо напротив входа, массивный стол из натурального дерева, отделанный замысловатой резьбой и заваленный грудами каких-то бумаг и серых папок. Вдоль левой стены стоял ряд шкафов, доверху забитых все теми же бумагами и папками. В кабинете никого, кроме нас и Ена Шао не было.

Он поднялся нам навстречу из глубокого с высокой спинкой кресла, отделанного лоснящейся на солнце кожей, вопрошающе и недовольно глядя на понурого Хо.

— Лейтенант Вэл Чен! — бойко представился я хрипловатым голосом, подражая южному акценту, и надвигая козырек форменной фуражки еще ниже на глаза. — Приказано доставить арестованного в ваше распоряжение!

— Какого черта? — еще больше разозлился Ен Шао. — Кем приказано?

— Лично генералом Бао! — невозмутимо отрапортовал я, внимательно наблюдая за ним.

— Генералом Бао? — в голосе Ена послышались благоговейные нотки. Он вышел из-за стола. Поправляя мундир.

А он совсем не изменился, разве что стал еще лощенее и самоувереннее. Новенький китель, застегнутый на все пуговицы, поблескивал капитанскими значками и орденскими планками на груди. Короткая стрижка сильнее выделяла выступающие скулы, на которых играл легкий румянец. Темные узкие глаза его смотрели холодно и властно.