Полмира - Джо Аберкромби

– Эльфья реликвия? – ахнула Императрица. В ней боролись страх и любопытство.

Ее хмурый спутник придвинулся ближе и нахмурился еще сильнее.

Колючка неуклюже сунула ей шкатулку. Может, они и одного возраста, но рядом с ней Виалина смотрелась совсем девочкой. Головой она едва доставала до груди Колючки, не говоря уж о плече. Словно сообразив, как странно они смотрятся рядом, Колючка опустилась на одно колено – так она могла протянуть дар под более подходящим углом. Эльфьи буквы по краю шкатулки заблестели в лучах солнца.

– Извините…

– Не стоит извиняться. Вы не виноваты, что я небольшого роста.

Виалина открыла крышку шкатулки, и оттуда полился бледный свет, и глаза ее изумленно расширились. Бранд почувствовал, как Ральф просто окаменел, глядя на такое чудо, Колл охнул, а Фрор пробормотал тихую молитву. Он уже видел этот свет, но все равно, ему так хотелось подойти, посмотреть, что там. Но крышка шкатулки закрывала источник света…

– Какая красота… – выдохнула Императрица и протянула руку к свету.

Дотронувшись до лежавшей в шкатулке таинственной штуки, она ахнула, и свет, отражавшийся от ее лица, стал на мгновение из белого розовым, а потом, когда она отдернула руку, снова белым.

– Великий Бог! Оно все еще меняет цвет?

– Да, – кивнула Скифр. – Оно чует ваше присутствие, Императрица, и подстраивается под ваше настроение. Эту вещь нашли в эльфьих руинах Строкома, куда не ступала нога человека со времен Божьего Разрушения. Скорее всего, эта вещь – единственная в своем роде, других таких не осталось.

– А она… не опасна?

– Столь потрясающая вещь не может быть совершенно неопасной. Но да, она вполне безопасна.

Виалина смотрела на то, что лежало в шкатулке, и в широко раскрытых ее глазах отражалось нездешнее сияние.

– Это слишком ценный подарок.

– Как может быть слишком ценным подарком вещь, предназначенная Императрице Юга? – мягко проговорил Ярви и сделал маленький шажок к девушке. – Наденьте это, и ваше сияние станет ослепительно ярким!

– Эта вещь несказанно прекрасна. Но я не могу принять ее.

– Это дар, поднесенный от всего сердца…

Виалина взглянула на него сквозь ресницы:

– Я просила говорить со мной честно, отец Ярви.

И она со щелчком захлопнула шкатулку, и свет погас.

– Я не могу вам помочь. Моя тетушка Теофора дала обещания, которые я не могу нарушить.

И она подняла маленький кулачок:

– Я императрица, могущественней меня нет никого на свете!

И тут же рассмеялась и опустила руку.

– Я ничего не могу тут поделать. Вообще ничего. Нигде. Ни в каком деле. Мой дядя обо всем договорился с матерью Скейр.

– Правительница должна вести плуг по своей борозде и никуда не сворачивать, – сказал Ярви.

– Это проще сказать, чем сделать, отец Ярви. Тут почва очень каменистая, знаете ли.

– Я могу помочь. С уборкой камней.

– Если бы… Сумаэль говорила, что вы хороший человек.

– Лучше, чем многие, – Сумаэль улыбнулась уголком рта. – Я знавала худших, с обеими здоровыми руками.

– Но вы не сможете мне помочь. Никто не сможет.

И Виалина снова накинула капюшон, оглянулась на Колючку, которая все еще стояла на коленях со шкатулкой в руках. А потом Императрица Юга повернулась и пошла прочь:

– Прошу прощения, но я не могу вам помочь.

Да уж, они надеялись совсем на другой исход этой встречи. Но с надеждами всегда так – они, увы, не сбываются.

Никудышный дипломат

Скифр бросилась на нее снова, но на этот раз Колючка была готова к нападению. Старуха удивленно охнула, когда Колючка заехала ей топором по сапогу – и пошатнулась. Она парировала следующий удар, но потеряла баланс, а следующий выбил у нее из руки меч и уложил на землю.

Но даже на земле Скифр была опасней змеи. Она сыпанула песка в глаза Колючке, перекатилась и запустила в нее топором. С прицельной, надо сказать, точностью. Но Колючка и к этому была готова и подцепила топор в воздухе бородой своего собственного – оружие улетело в угол. А потом свирепо оскалилась и перешла в наступление. И прижала Скифр к одной из колонн, приставив кончик меча к покрытому испариной горлу старухи.

Скифр вздернула седую бровь:

– Это уже на что-то похоже!

– Я победила! – рявкнула Колючка и взбросила свое побитое тренировочное оружие к небу.

Сколько месяцев она даже надеяться не могла, что когда-либо одержит победу над Скифр. Каждое утро она просыпалась, и ее гоняли веслом при свете встающей Матери Солнце. Каждый вечер ее лупасили палкой при свете Отче Месяца, а она оступалась и шлепалась в грязь. Пощечины и удары, удары и пощечины. Но у нее получилось. Она смогла это сделать.

– Я ее победила!

– Ты победила ее, – медленно кивнул отец Ярви.

Скифр сморщилась и поднялась на ноги.

– Подумаешь… Велика честь – одержать вверх над бабулькой, чья боевая слава давно в прошлом! Впереди тебя ждут поединки с по-настоящему сильными врагами! Но… ты молодец. Ты слушала. Много трудилась. Ты стала смертельно опасной. Отец Ярви был прав…

– А я всегда прав! – и служитель улыбнулся.

Но тут же посерьезнел – в дверь заколотили. Он кивнул Коллу, и тот отодвинул засов.

– Сумаэль, – проговорил Ярви – и на лице его снова расцвела улыбка. Он всегда улыбался, когда приходила Сумаэль. – Что привело тебя…

Она скользнула внутрь и сказала, тяжело дыша, как после бега:

– Императрица хочет поговорить с тобой.

Глаза отца Ярви широко распахнулись от удивления.

– Я готов идти немедленно.

– Не с тобой.

Сумаэль смотрела прямо на Колючку.

– С тобой.

Всю свою жизнь Бранд ощущал себя лишним. Его присутствие было всегда неуместным. Нищий среди богачей. Трус среди храбрецов. Дурак среди умных. Однако, переступив порог дворца Императрицы, он понял, что на самом деле значит чувствовать себя случайным идиотом, забредшим не туда, куда надо.

– Боги, – шептал он, пробираясь по очередному выложенному мрамором коридору, сворачивая за очередной угол к золоченой лестнице или оказываясь в зале с высоченными потолками – а тут каждый зал был богаче предыдущего! Он на цыпочках прошел по длинной галерее, в которой горели свечи высотой с человеческий рост. Дюжины таких свечей, и каждая бы стоила в Торлбю дороже, чем он сам, а они здесь, подумать только, горели для случайных посетителей! Здесь же ж даже никто не ходил! И кругом драгоценные камни, серебро, резное дерево, росписи! А вот кресло – это ж скоко сортов дерева пошло на инкрустацию! Это ж кресло стоит больше, чем он за всю жизнь заработал! Может, ему это все снится? Но нет, Бранд точно знал, что с воображением у него туго.

– Ждите здесь, – приказала Сумаэль, когда они поднялись по очередной лестнице и добрались до круглого зала, мраморные стены которого были покрыты такой тонкой резьбой, что сразу вспоминалась изузоренная Коллом мачта со сценками из всяких историй.

– Ничего не трогайте.

И она оставила Бранда наедине с Колючкой. А ведь они с того самого злополучного дня наедине не оставались!

И надо же, где привелось оказаться.

– Богато здесь, – пробормотал он.

Колючка стояла к нему спиной. Она повернула голову, и он увидел, что она хмурится.

– Тебя за этим отец Ярви сюда отправил? Чтоб ты говорил о том, что всякий сам может заметить, ежели не слепой?

– Я не знаю, зачем он меня сюда отправил.

Повисло холодное молчание.

– Слушай, извини, что я тебя тогда утащил. Ну, с рынка. Ты отличный боец, куда лучше меня, надо было тебя в покое оставить, чего это я…

– Да. Надо было, – сказала она, не оглядываясь.

– Просто… просто мне кажется, что ты на меня сердишься, и я тут…

– Ты правда думаешь, что сейчас подходящее время для таких разговоров?

– Нет.

Он прекрасно понимал, что иногда лучше промолчать и ничего не сказать, но сама мысль о том, что она его ненавидит, – эта мысль была нестерпима. Надо попытаться все исправить.

– Я просто…

И он покосился на нее, и она заметила, что он на нее смотрит – ну да, сколько раз уже такое случалось за прошлые недели. Вот только сейчас ее лицо исказила гримаса гнева.

– Заткнись, слышишь, заткнись! – прорычала она, побелев от ярости.

Так, похоже, она ему сейчас в морду заедет.

И он уставился в пол, такой полированный, что в нем отражалось его несчастное и очень глупое лицо, и сказать ему было нечего. И в самом деле, что можно сказать в ответ на такое?

– Если вы, голубки, закончили ворковать, – сказала Сумаэль, входя в дверь, – прошу следом за мной. Императрица ждет.

– О, мы закончили, не сомневайтесь, – резко ответила Колючка и решительно направилась к дверям.

Сумаэль посмотрела на Бранда, пожала плечами, и два хмурых стражника захлопнули перед его носом двери с замогильным грохотом.

По саду Колючка шла, как во сне: все такое красивое, а еще эти странные переливы цвета – пурпурный заката, мятущееся пламя факелов, огонь в жаровнях, плюющихся искрами при каждом вздохе ветра… И самое главное, ничего здесь не оставили в данном богами облике, ко всему прикоснулась уродующая рука человека. Траву подстригли аккуратно, как бородку сочинителя историй. Деревьям тоже придали самые странные формы. Ветви клонились под тяжестью цветов, испускающих одуряюще сладкий аромат. С причудливо изогнутых ветвей пели и цвиркали птицы, и Колючка еще подумала – а что ж они не улетают? И увидела, что они все привязаны к своим насестам тонюсенькими, толщиной с паутинку, серебряными путами.