Люси Краун - Ирвин Шоу

Она заснула, припоминая его лицо, такое похожее на то другое, теперь уже мертвое и полузабытое лицо. В памяти всплывало детское личико — узкое нежное с серыми глазами, которые так напоминали ее собственные.

Было еще рано, чуть позднее восьми часов. Она проснулась от шума мотоциклов и грузовиков, доносящегося с улицы. Лежа в постели, смятенно прислушиваясь, не сразу понимая, где она, но чувствуя какую-то перемену. Она была уже не путешественницей, а жертвой в этой чужой темной комнате.

И ту она вспомнила и поняла, откуда было это ощущение. Она заставила себя встать с кровати и посмотреть на часы. Жаль, что не удалось поспать дольше, тогда она могла бы сказать себе, что сейчас слишком поздно, что он уже должно быть, ушел на работу, что его нет дома… Приняв прохладную ванну, она попыталась окончательно проснуться, потом поспешно механическими движениями оделась, с тревогой поглядывая на часы, как женщина, опаздывающая на поезд. Выходя из комнаты, она бросила взгляд в зеркало, Люси попыталась оценить себя его глазами. Ей пришлось признать без всякой лести самой себе, что даже при дневном свете, даже невыспавшись, она выглядела совсем не плохо. Глаза были ясными, кожа гладкой, ей не нужно было много косметики — обычно она только слегка красила губы, чтобы выделить их на фоне загорелого лица и светлых волос, которые выгорали как солома на летнем солнце.

Надев шляпу, Люси собралась выходить, но остановилась, сняла шляпу и бросила ее на кровать. Она носила шляпу только по торжественным случаям, и ей не хотелось, чтобы сегодняшний день был торжественным. Еще раз нервным жестом пригладив волосы и повинуясь внезапному порыву подошла к чемодану и опустила руку в кармашек на верхней крышке. Оттуда она извлекла измятый потертый конверт. Осторожным движением Люси положила его в сумочку и вышла из комнаты.

Спустившись по лестнице, она вызвала такси и со второй попытки ей удалось объяснить водителю, куда нужно ехать. Усевшись на заднее сидение машины, едущей по холодным усаженным деревьями улицам, Люси испытала победное чувство. Может, это предзнаменование, подумала она. Может сегодня мне удастся найти общий язык со всеми.

Покачиваясь на жестких пружинах автомобиля, она мучительно решала для себя вопрос, хочет ли она видеть сына. Было трудно даже определить, почему она решила сделать это и что ожидала от этой встречи. Она просто знала, что должна это сделать. Это было похоже на дверь в длинный коридор, который видишь во сне и чувствуешь, что по какой-то причине, которая так и не откроется до самого пробуждения, что обязан успеть пройти этот коридор. Такси остановилось перед домом на какой-то тихой улочке. Люси вышла и расплатилась с водителем, стараясь сдержать дрожь в руках. Прежде чем войти в дом, она посмотрела на фасад. Безликий серый камень, довольно старый и потертый, это было одно из тех зданий, которые малопривлекательны сами по себе, но в сочетании с другими себе подобными они создают неповторимый строгий, но приятный архитектурный узор Парижа, повторяющийся из улицы в улицу.

У них в стране, подумалось ей, люди живущие в таких домах, стремятся как можно скорее переехать в другое место.

Она вошла в подъезд и четко сказала тучной блондинке, сидевшей в каморке консьержки:

— Мсье Краун, силь ву пле.

— Третий этаж, слева, — ответила та, пристально смерив посетительницу подозрительным взглядом.

Люси напряженно и старательно перевела услышанное на английский и нажала кнопку лифта с цифрой три. Коридор был темным, и выйдя из лифта ей пришлось некоторое время идти на ощупь, прежде чем она нашла кнопку звонка слева от лифта. В глубине квартиры раздался звонок, прорезавший глухой гул пылесоса, назойливо проникавшего из какой-то другой квартиры.

Дверь не открывали и Люси позвонила снова, с в глубине души надеясь, что никого нет дома, и что она может с чистой совестью спуститься по темной лестнице и пойти прочь подальше от этого дома, без всякой необходимости встречаться с сыном. Она уже было повернулась и направилась к лифту, когда послышались шаги и дверь отворилась.

На пороге стояла молодая женщина в розовой накидке. Она была невысокого роста с коротко подстриженными темными волосами, которые четко вырисовывались на фоне льющегося из коридора квартиры солнечного света. Люси не могла разглядеть ее лица, только небольшой хрупкий силуэт, очерченный в проеме двери.

— Миссис Краун? — спросила Люси.

— Да. — Женщина продолжала стоять в беспечно распахнутой двери.

— Мистер Краун дома? — спросила Люси.

— Нет. — Женщина сделала быстрое вопросительное движение головой, будто хотела получше разглядеть гостью.

— Он скоро приедет? — продолжала Люси.

— Не знаю, — ответила женщина. Голос звучал холодно и недружелюбно. -Я не знаю, когда он придет. Что ему передать?

— Меня зовут Краун, произнося это Люси чувствовала смехотворность ситуации. — Я его мать.

Несколько мгновений обе стояли молча, глядя в глаза друг другу. Затем девушка рассмеялась.

— Входите, пригласила она, беря Люси за руку. — Давно нам пора было познакомиться.

Она провела Люси через большой коридор в гостиную. Комната была не прибрана, на маленьком столике перед диванчиком стоял поднос с завтраком — недопитое кофе, дымящаяся сигарета, да еще европейский выпуск газеты «Трибьюн», раскрытый на редакторской странице.

— Ну, вот, — сказала хозяйка поворачиваясь к Люси. — Добро пожаловать в Париж.

Трудно было сказать, было ли презрение в этой улыбке и в этих словах, Люси стояла выжидая, напряженная, неловкая, смущенная чужой и непривычной обстановкой.

— Сначала, — начала молодая женщина, прямо гладя на Люси. — Я полагаю, мне нужно представиться или вы знаете, как меня зовут?

— Нет, — ответила Люси. — Боюсь, что не знаю….

— Дора, — представилась девушка. — Ваше имя я знаю. Присядьте, пожалуйста. Хотите кофе?

— Ну, — сказала гостья. — Если Тони нет дома… Я наверное, не стану вам мешать так рано утром.

— У меня нет дел на сегодняшнее утро, — сказала девушка. — Я пойду принесу еще одну чашку.

Она вышла легкой походкой, розовая накидка развевалась вслед, горя в ярком утреннем свете, льющемся из окон. Люси присела на стул и огляделась. Эта комната видала и лучшие времена. Краска потускнела и облупилась, ковер на полу был протерт почти до дыр. Создавалось впечатление, что мебель взята на прокат, что вещи эти когда-то чинили. Все дышало непостоянством и безалаберностью.

Они, должно быть, бедные, или на грани нищеты. Куда они тратят деньги?

Дора вернулась с чашкой и блюдцем. Пока она разливала кофе, Люси искоса наблюдала за ней. Она была очень юной с темно-черными глазами и густой гривой темных волос, с очаровательной строгостью забранных со лба. Лицо ее было маленьким, заостренным с широким полным ртом, чувственно подчеркнутым и вызывающим на фоне бледности ее кожи. Зажав сигарету в зубах и немного кося в сторону новой знакомой, Дора склонилась над столиком и разливала кофе. Ее лицо при этом носило выражение решимости и постоянного недовольства.

Может, это так модно среди молодоженов сегодня, подумала Люси, принимая из рук Дора блюдце и чашку с кофе. Может, в этом году они все решили выглядеть недовольными.

— Ну, вот, наконец, — сказала Дора, усаживаясь прямо напротив Люси. -Жаль, что Тони нет, чтобы выразить свое почтение.

— Он уже ушел? — спросила Люси.

— Нет, — ответила юная особа. — Он еще не пришел.

— Он что работает по ночам? — смущенно спросила Люси.

— Нет, — ответила Дора.

— Я хотела сказать… Я видела его в два часа, в баре… Люси осеклась.

— Неужели? — переспросила девушка без всякого интереса. — И как прошло воссоединение семьи?

— Я не говорила с ним. Когда он ушел, я взяла ваш адрес и бармена.

— Он был там один? — Дора откинула назад голову допивая последний глоток кофе.

— Да.

— Надо же. — Она продолжала говорить бесстрастный голосом как автомат.

— Простите, — сказала Люси. — Я не хотела бы вмешиваться. Мне наверное, лучше уйти. Если захотите, скажите ему, когда он вернется, что я в Париже, я оставлю свой номер телефона и если он…

— Не уходите, не уходите, — остановила ее девушка. — Вы нисколько не вмешиваетесь. Он должен прийти с минуты на минуту. Или с недели на неделю. — Она сухо рассмеялась. — Все не так плохо, как вам кажется.

Сказала она. — Или же я просто стараюсь уговорить себя, что все не так плохо. У него мастерская, и иногда, когда много работы или когда он не может вынести домашнюю обстановку, он остается там. Но если вы видели его в баре ночью, то наверное, работы у него сегодня было не так много.

— Мастерская? — удивилась Люси. — И что он делает в мастерской?!

— А вы разве не знаете? — Голос Доры звучал не менее удивленно.

— Нет. В последний раз я получала от него известия во время войны, когда он узнал, что его отец погиб, — ответила Люси. — Он прислал мне телеграмму, что не собирается приехать на похороны.