Люси Краун - Ирвин Шоу

Она улыбнулась им обоим, стоявшим рядом у камина в твидовых и фланелевых брюках, сын почти одного роста с отцом. От них веяло праздничным морозным утренним воздухом. Тони смотрел на все вокруг, как будто жил здесь все время, как будто мог без всякого смущения и неловкости ходить по этому дому.

— Понравился матч? — спросила Люси.

— Да, Это была довольно хорошая игра, — сказал Тони. — Их задний нападающий наверняка займет в колледже первое место, если ему до этого не свернут шею.

— Ты любишь футбол? — поинтересовалась Люси.

— Угу, — ответил Тони. — Когда мне не нужно болеть за кого-то.

Оливер бросил на Тони быстрый вопросительный взгляд, и Люси подумала, что больше не стоит задавать сыну прямых вопросов о нем самом. Все ответы звучали несколько странно, не совсем так, какие хотелось бы слышать родителям. Встревоженная, Люси встала и, подойдя к бару, начала доставать бокалы, не поворачиваясь лицом к Оливеру и Тони. Звонок в дверь был облечением. Оливер пошел открывать и встречать Фреда Коллинза с дочерью.

У двери послышался рев. Фред Коллинз не умел говорить по-другому. Он был из Орегона и считал, что орать изо всех сил было одним из способов продемонстрировать преимущества простоты и открытости Запада. Это был огромный мужчина с сильным как тиски рукопожатием. Он все еще отдавал предпочтение фетровой шляпе, отдаленно напоминающей техасскую моду. Он много пил, устраивал игры в покер и вечно уговаривал Оливера поехать с ним на оленя или дичь. Два раза в год он открывал для себя бойцов, которые могли заставить публику забыть имя Джо Луиса. И однажды он повез Оливера в Кливленд посмотреть на его очередное открытие, которое было нокаутировано в третьем раунде каким-то пуэрториканцем. Хотя Люси и не доводилось убедиться в каких-то достоинствах Коллинза, но считала его великодушным и добрым. Она была благодарна Фреду за то , что он частенько увозил Оливера в свои длительные охотничье эскапады и на далекие борцовские арены.

У него была довольно хорошенькая, но несколько бесцветная жена, которую он называл Дорогуша и с которой обращался с галантностью зоопаркового медведя. Его дочери Бетти было всего пятнадцать, она была маленькой неяркой, но очень самоуверенной и презрительно кокетливой девочкой, которая, как считала Люси, цвела ядовитыми цветами. Даже Оливер, считавшийся абсолютно невосприимчивым к чужому влиянию, признавал, что присутствие Бетти в комнате вызывало у него острое чувство дискомфорта.

— Скажу тебе, Олли, — говорил Коллинз, так что его слова разносились по всей гостиной. — Этот мальчик просто находка. Ты видел, как он подрезал, когда они его блокировали? Он самородок. — Осенью Коллинз обычно пополнял свои списки борцов, который должны были заставить публику забыть Джо Луиса, именами задних нападающих, которые были призваны затмить Реда Гренджа. — Я обязательно напишу своему старому тренеру в Орегоне и расскажу ему об этом мальчишке, и могу даже ему кое-что предложить. Мы можем заработать на нем там.

Коллинз закончил колледж более двадцати лет назад, и ни разу не был в Орегоне за последние десять лет, но его патриотизм оставался неизменным. Он также хранил верность Американскому легиону в котором когда-то был офицером, нескольким тайным обществам, а также Комитету республиканской партии штата Нью-Джерси, которая в тот момент качалась под сокрушительными ударами династии Рузвельтов. — Ты не согласен со мной, Олли? — орал Колинз из другой комнаты. — Он будет просто сенсацией в Орегоне, правда?

— Ты совершенно прав, Фред, — услышала Люси тихий голос Оливера, приближающийся по коридору. Коллинз был единственным, кто называл его Олли. Люси передергивало всякий раз, когда он произносил это, но Оливер никогда не возражал.

Мужчины вошли в комнату, пропуская вперед Бетти. Бетти улыбнулась Люси и сказала:

— Здравствуйте, миссис Краун.

Голос, так же как и весь ее облик, звучал так, что даже мужчины чувствовали себя не в своей тарелке в ее присутствии.

Коллинз остановился у двери в мелодраматической позе.

— Бог мой! — прорычал он, расставив руки, как боец, который собирается захватить противника. — Что за зрелище! Вот за что нужно ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сказать спасибо. Олли, если бы я был набожным человеком, я бы сегодня же отправился в церковь, чтобы воздать хвалу Господу за такую красивую жену. — И он направился к Люси, громко растягивая слова: — Не могу устоять перед Вами, мэм. Не могу устоять.

Он грохотал и сжимал Люси в объятиях.

— Вы хорошеете с каждым днем. Сын, — обратился он к Тони, стоявшему в дверях и внимательно наблюдавшему за происходящим: — с твоего разрешения я поцелую твою мать, потому что сегодня праздник и потому что она самая красивая женщина на этом берегу Миссисипи.

Не дожидаясь ответа Тони, Коллинз крепко стиснул Люси, как борец в ближнем бою, и громко чмокнул ее в щеку. Чуть не задохнувшись в руках этого громилы, Люси чуть смущенно засмеялась и позволила поцеловать себя, потому что раз пустив в дом Коллинза, нужно было примириться со всем этим гамом и с его деревенской грубой галантностью. Она бросила взгляд через голову Коллинза на Тони. Тот не смотрел на мать, он наблюдал за Оливером с любопытством ученого, следящего за ходом эксперимента.

Люси не видела Оливера. Коллинз снова прижал ее к своей бочкообразной груди, и не замечая, что происходит вокруг, продолжал выкрикивать от всей души:

— Венера, Венера.

Затем выразительно подмигивая и раскачивая головой, он театрально прошептал:

— Крошка, машина ждет, мотор работает. Одно твое слово и мы умчимся. Это первая ночь новолуния. Олли, мальчик мой, держи меня за руки. Она будит во мне зверя.

Тут он разразился громогласным смехом и отпустил Люси.

— Ну все, довольно, Фред, — сказала Люси, зная, насколько неубедительно прозвучали ее слова после всех этих лобызаний и подвываний. Она посмотрела снова на Тони, но тот не сводил холодного выжидательного взгляда с отца.

Хотя Оливер, казалось, ничего не замечал. Он так много общался с Коллинзом за последний год, что этот шум и смятение, которые всегда сопровождали этого великана, казались ему естественными, подобно тому, как шум водопада становится незаметным для людей, которые живут рядом с ним. Коллинз наконец-то оставил Люси и расселся на диванчике, усадив свою дочь рядом и начал поглаживать ее руку.

— Да, удобные подушечки, — сказал он. — После этих жестких скамеек на стадионе, которые просто отдавили мне заднюю часть. — И он с грубой развязностью посмотрел на Тони. — Он у вас красавчик, Люси. Пока еще немного тощ, но сын мой, это такой возраст. Когда я был таким как ты, ты конечно не поверишь, но я весил всего сто тридцать пять фунтов, в мокром костюме. — И он громко расхохотался, будто рассказал невероятно смешной анекдот. — Мы так рады, что наконец познакомились с принцем Крауном, правда, лапочка? — Он с обожанием заглянул в глаза дочери.

Бетти оценивающе посмотрела на Тони сквозь ресницы.

— Да, папочка, — сказала она.

— Да, папочка, — передразнил ее Коллинз срывающимся фальцетом. — О, что за глубины скрываются под этими двумя простыми словами. Да, папочка. Он наклонился и поцеловал девочку в щеку, очарованный собственным видением своего чада.

— Берегись этой девушки, Сын мой, — сказал он. — Она заприметила тебя. Я знаю все эти признаки. Ты счастливчик, но берегись! Все старшие классы школы отказались бы от стипендии на следующий год ради этого скромного — Да, папочка.

— Ну, папуля, хватит… Бетти неодобрительно похлопала отца по руке.

— Когда мы проходили по трибуне сегодня утром, — рычал Коллинз, — вы должны были только слышать какой сладострастный вздох пробежал по рядам болельщиков, подобно ветерку колыхавшему колосья пшеницы.

Он засмеялся, с любовью, гордостью, открыто и простодушно.

Оливер, который теперь занял место у камина рядом с Тони, тоже засмеялся. Тони посмотрел на отца без улыбки, с холодным удивлением.

— Скажи-ка, Бетти, — продолжал Коллинз. — Ты собираешься танцевать сегодня?

— Да, — ответила девушка.

— Почему бы тебе не взять с собой Тони? — предложил Коллинз. — Если он хотя бы наполовину такой мужчина, как его отец, бьюсь об заклад, что он сможет тебя кое-чем удивить.

Люси беспокойно посмотрела на сына. Тони уставился на Коллинза, изучая его, как животное, которое видел впервые в жизни и которое нужно было подвести под определенную известную ему категорию.

— Да, я не против, — Бетти улыбнулась Тони, введя в бой артиллерию средней дальности. — Честно говоря, я за. Но я дала обещание Крису. Он должен за мной зайти и…

— Крис! Крис! — нетерпеливым жестом отмахнулся Коллинз. — Он тебе не нужен. Не можем же мы оставить Тони в компании стариков на весь праздник. Пойди с ними обоими.

— Ну, конечно, это было бы прекрасно, — согласилась Бетти, и Люси представила себе, как эта девчонка рисует себе сейчас картину своего появления на танцплощадке с двумя мальчиками под руку. — Если Тони захочет…