Моторы заглушили на Эльбе - Василий Белых

Последние шаги

Все уже знали о предстоящей ночной атаке с применением зенитных прожекторов.[29] Емельянов прошел с боями всю войну, но и для него такая атака была в новинку. Офицер в деталях представлял себе ее картину: о ней шла речь на занятиях, специалисты заранее показали местные предметы и объекты атаки, которые будут освещены. О своем впечатлении от атаки переднего края «противника» с применением прожекторов рассказывал офицерам полка М. И. Колобов, видевший ее на штабных играх. И тем не менее. Нет, новинка не пугала комбата. Скорее его одолевало любопытство. И бойцы говорили о том же. Днем они то и дело бегали к прожектористам, рассматривали приборы, интересовались — далеко ли шагнет луч, не ослепит ли самих атакующих, долго ли будет освещать оборону противника?

Емельянову не раз приходилось переживать тягостные минуты ожидания перед артподготовкой и атакой. И всякий раз он никак не мог избавиться от внутреннего волнения. Это чувство не имело ничего общего со страхом, оно было вызвано ожиданием чего-то значительного в его жизни, неповторимого, незабываемого.

Вот подходит к концу последняя минута перед началом артподготовки. Ты уже знаешь по опыту пережитого в прошлом, что произойдет дальше. И все же непроизвольно вздрагиваешь от мощного залпа «катюш» и тысяч других орудий…

До рассвета оставалось еще часа два. Туманная дымка скрывала горизонт. Языки пламени, которые изрыгали орудийные стволы, и огненные хвосты снарядов, выпущенных гвардейскими минометами, ярко освещали поле: здесь, готовые к броску, затаились наши войска. На стороне же врага слышался сплошной грохот взрывов. Земля содрогалась. В этом адском грохоте только опытный слух бывалого воина мог различить гул сотен самолетов, сбрасывающих смертоносный груз на головы тех, кто в свое время мечтал поработить весь мир, а теперь никак не хотел примириться со, своим неизбежным крахом.

Увлеченный зрелищем невиданной артподготовки, Емельянов перестал замечать время. И лишь когда внезапно яркий луч острой длинной иглой вонзился в темно-синее небо, комбат понял: «Сигнал к атаке!» Разноцветные ракеты фейерверком обозначили передний край, они словно бы звали воинов вперед, в атаку. Вспыхнули лучи прожекторов. Освещая дорогу поднявшимся в наступление советским солдатам и цели для атаки, они одновременно ослепили врага, затрудняя ему ведение огня. Емельянов видел, как из окопов выскакивали наши бойцы. Артиллерия перенесла огонь в глубину обороны противника.

— Вперед! — скомандовал Емельянов, и самоходка тотчас тронулась с места, набирая скорость. Видимо, с таким же напряженным ожиданием следили за полем боя и все экипажи: Емельянов заметил, как одновременно с ним, приняв его сигнал, в атаку пошли и другие машины. Вскоре они догнали цепь атакующих и вместе с пехотой ворвались в первую траншею противника. Огневые точки врага были подавлены, и атакующие занимали траншею за траншеей. Перевалили за железнодорожное полотно.

Светало. Взору открылось холмистое поле. В полутора-двух километрах впереди виднелись кирпичные здания поселка. Цепи атакующих то поднимались на гребень холма, и тогда были видны фигуры бойцов, то скрывались из глаз. Из поселка навстречу наступавшим внезапно ударила артиллерия противника. На левом фланге, где наступал 218-й гвардейский стрелковый полк, загорелась самоходка. Очевидно, из третьей батареи. Сильный пулеметный и автоматный огонь прижал наших стрелков к земле. Маскируясь за складками местности, самоходки заняли огневые позиции и повели огонь с места.

Над нашими боевыми порядками появились фашистские самолеты. Они наносили бомбовые удары, сбрасывали противопехотные мины, на бреющем полете вели огонь из пулеметов.

Гитлеровцы упорно сопротивлялись на второй позиции главной полосы обороны, сильным опорным пунктом которой был Мальнов. Еще до начала нашего наступления они отвели сюда часть сил с первой позиции. Заняв подготовленные для прочной обороны каменные постройки, подвалы, немцы укрылись за кирпичными оградами, в траншеях. Живая сила и огневые средства противника в Мальнове были не полностью подавлены в период артподготовки. Атака гвардейцев захлебнулась, бой за деревню затянулся. Командиры и штабы частей вели планомерную подготовку новой атаки. Сменив позиции, артиллерийские батареи готовились к нанесению нового огневого налета. Разведка выявляла систему обороны противника, засекала его огневые точки.

— Пострадала третья батарея, — сказал Колобов мне и Шляхтину. — Погибли командир батареи лейтенант Новожилов и его экипаж. На место Новожилова я назначил лейтенанта Шайма Газдынова… Одна самоходка сгорела, другую, подбитую, восстанавливает бригада ремонтников.

Затем комполка проинформировал своих заместителей о перегруппировке сил перед боем за Мальнов.

— По решению генерала Аскалепова, — сказал он, — 215-й гвардейский стрелковый полк переходит во второй эшелон. Он сдал свой участок 39-му стрелковому полку 4-й дивизии. Самоходный артполк тремя батареями поддерживает 221-й гвардейский стрелковый полк, который наступает южнее деревни, в обход ее, а затем атакует с юго-запада. С 218-м гвардейским стрелковым полком наступают две роты танков 68-й танковой бригады. Штурм Мальнова завтра в десять ноль-ноль.

Колобов подробно говорил и о задачах полка. Затем он и его заместители пошли в батареи, чтобы помочь командирам в подготовке атаки.

Я направился во 2-ю батарею. Емельянова нашел у командира стрелкового батальона. После перестановки боевых порядков стрелковой дивизии и изменения задачи нашему самоходному полку командирам батарей, стрелковых батальонов и рот пришлось особенно тщательно согласовывать вопросы взаимодействия. Емельянов нанес на свою карту выявленные в полосе атаки батальона огневые точки противника, подавить которые просили пехотинцы. Мы с Емельяновым побывали в экипажах, разъяснили задачу. Офицеры и сержанты не теряли времени даром: наладили связь с командирами стрелковых рот и взводов, уточнили их заявки, просьбы на огневую поддержку атаки.

Бойцы живо интересовались положением на других участках фронта. Но на сей раз я ничего определенного сказать им не мог: не имел точных сведений. Одно было ясно, и об этом я говорил самоходчикам: успех действий всего фронта зависел от усилий буквально каждого подразделения. Сумеют наши части вовремя взять Мальнов, Карциг, откроют дорогу — возможно, маршал Жуков пустит в наш прорыв танки. Тогда нам честь и слава.

Я не стал возвращаться на НП полка, а решил идти в атаку с батареей Емельянова. Лейтенанта Шамонова послал в 1-ю батарею.

Утром над притихшим полем боя внезапно появились наши штурмовики — «черная смерть», как окрестили их гитлеровцы. Они летали низко над землей и без устали сеяли на головы врагов бомбы, обстреливали их из пушек и пулеметов. Особенно досталось от них гарнизону деревни Мальнов.

Начала огневой налет наша артиллерия. САУ вышли из укрытий, чтобы в час штурма быть в цепи атакующих пехотных подразделений.

Из самоходки комбата моему взору открывалась панорама напряженного боя. Вторая волна штурмовиков сбросила свой груз уже где-то в районе деревни Карциг. И, когда артиллерия перенесла огонь в глубину, в движение пришли стрелки-гвардейцы, артиллеристы. Вслед за пехотой развернутым строем пошли самоходки. Они атаковали немецкие траншеи, которые перед тем засыпали снарядами советские артиллеристы. Кое-где все же ожили огневые точки врага. Самоходки уничтожали их с коротких остановок. Передовые цепи пехоты уже ворвались в первую траншею противника. Завязалась рукопашная схватка. Из района Карцига гитлеровцы открыли артиллерийский огонь. Черные султаны взрывов взметнулись в расположении боевых порядков 1-й и 3-й самоходных батарей, штурмовавших высоту с отметкой 59,4. Меня охватила тревога. Ускорив движение, машины вышли из-под огня. Но одна осталась на поле. Что с ней стряслось? Вокруг самоходки возились люди, но что именно они делали, на расстоянии трудно было разглядеть. Другие машины 1-й батареи уже вышли на первую траншею. Но вот самоходка сорвалась с места и стремительно понеслась вперед. На второй траншее обогнала боевые порядки своей батареи, вырвалась на высоту и скрылась за ее западными скатами. Я в недоумении наблюдал за странными действиями этого экипажа.

Емельянов в это время вел свою батарею на правом фланге боевого порядка наступавшего 221-го гвардейского стрелкового полка, слева от Мальнова. В деревню ворвались стрелки-гвардейцы, поддержанные танками. По интенсивности огня можно было определить: там шел жаркий бой. Сосед справа интересовал меня не меньше, потому что там, в Мальнове, решалась судьба всего сражения. По дороге через деревню параллельно батарее Емельянова двигались танки. Они вели за собой пехоту. Передний танк то появлялся, то скрывался за строениями, ведя огонь на ходу. Вдруг он остановился, как-то неестественно развернулся, над ним появились клубы дыма.