Пустырь (СИ) - Новер Анна

— Там, в полиции остался мой рюкзак, как думаешь, его получится забрать? Там документы, телефон, деньги.

— Он у меня, — и по его жесткому взгляду я поняла, что вещи назад не получу.

— Отдай, пожалуйста, телефон. Я ведь даже тебе позвонить не смогу.

Мужчина качнул головой и твердым голосом произнес:

— Временно ты без связи.

— И когда закончится это временно?

— Когда я скажу! А пока что, вот, — Хэдер вынул из заднего кармана небольшой телефон и положил на столешницу. — С него возможно звонить только мне и Штеру. Доступа к другим номерам нет.

Металлический стильный корпус и сенсорный экран. В общем, самый обычный современный гаджет.

— Твой брат будет безумно рад моему звонку, — сарказм был единственным моим оружием, ну или защитой.

— Рад или не рад, это его личная оценка. Важно то, что ему ты можешь доверять.

— Доверять…Ладно, раз уж я так и так буду в роли твоей заложницы, можно поменять Штера на Ториса? Братский обмен.

Лицо его сделалось серьезным, а глаза сощурись, делая взгляд хищным. Я стойко выдержала этот зрительный контакт, не отводя глаз.

— Братский обмен значит. На кого поменяешь меня?

Нежно, в чем-то даже переступая через себя, я положила руки на крепкие мужские бока. Мне не хотелось злить или как-то провоцировать его, поэтому в ход пошла простая ласка. Обхватив Хэдера за талию и прильнув к нему, я, глядя снизу вверх в демонические глаза, прошептала:

— Ты единственный мужчина, никакой другой мне не нужен, — легкий поцелуй в колючий подбородок. — Такой обросший, — с какой-то детской счастливой улыбкой я коснулась руками его щек.

— Мне идет? — усмехнулся Хэдер моей выходке.

— Тебе все идет. Ты очень красивый, — поделилась я своими мыслями. — Женщины на тебя, наверное, так и липнут.

— Мм, — горячие руки сомкнулись на талии, — а ты, оказывается, ревнуешь, — Хэдер жадно впился в мои губы страстным поцелуем. — Ты еще такая маленькая, мышонок. Но я точно знаю, что через несколько лет ты превратишься в прекрасную и уверенную в себе женщину. Возможно я даже буду сам себе завидовать.

Слова эти теплым котенком свернулись и замурчали в душе. Его надменная и холодная сдержанность, которую в первые дни нашего знакомства я воспринимала как презрение, сейчас мне открылась с другой стороны. Жизненные трудности научили его одному: не проявлять чувств, если сомневаешься в их взаимности. Ведь ударить в открытое сердце легче, чем в броню. Мне так хотелось увидеть в нем того юного парня, еще не обожженного любовью и верящего людям. Но дорогу осилит идущий, и я, твердая в своей уверенности, приручала этого хмурого зверя.

Как и обещал, Хэдер ушел рано и беззвучно, не потревожив мой сон. Мягкие утренние лучи света проникали сквозь штору, сквозь щель в которой проглядывало ясное небо. Но не вид из панорамных окон привлек мое внимание, а пионы, стоявшие у кровати. Такие пышные и воздушные, будто сотканы из того самого света за окном. Улыбнувшись, я села в кровати и только потом заметила подложенную под цветы записку. Я подняла небольшого размера лист. «Моя ошибка, что раньше не дарил цветов»- было выведено на шершавой поверхности бумаги. Это было так приятно. Нет, не сами цветы, а та записка, что лежала в ладони. Я знала Хэдера уже долгое время, но никогда не видела его почерка. А ведь то, как человек говорит и пишет, характеризует его куда больше модной стрижки и стильной одежды. Я снова и снова вчитывалась в эти короткие строки. Еще с детства у меня была мечта писать бумажные простые письма. Тогда с мамой у нас была игра, мы запаковывали в конверт тетрадные листы, а потом прятали их в шкафу. И вот сейчас перед глазами стоял не образ матери, а те ровные слова с витиеватыми гласными, на которые я всегда ровнялась.

Я не чувствовала в этой квартире свой дом. Меня, не переставая, преследовало чувство, что я тут просто гостья. Ни одной моей вещи, даже одежда, в которой я попала сюда после полиции, исчезла. Облачившись в очередной раз в вещи Хэдера, я слонялась по комнатам, пока не оказалась на балконе. И день превратился в одно сплошное ожидание хозяина дома.

— Через неделю у меня сдача отчета по практике. Отпустишь?

Мужчина качнул головой, произнося:

— До сентября ты полностью свободна. Вопрос с твоей учебой я решил, — твердым голосом отчеканил он. — Сама же говорила, что любишь архитектуру. Можешь рискнуть и стать тем, кем мечтала.

— Думаешь, я смогу поступить? — я украдкой взглянула на мужчину.

— Все зависит от тебя. Ничего невозможного нет. Поверь в себя и все изменится.

Сколько раз я обдумывала, какой была бы моя жизнь, поступи я в архитектурный, вопреки воле папы. Но все это было лишь в форме неосязаемых мыслей, а сейчас передо мной предстал реальный шанс.

А в колледже учиться оставалось всего какой-то год…

— А как же работа? Четыре года учебы и не факт, что потом буду нужна работодателям, — озвучила я свои опасения.

В голове на одно мое желание всегда возникало сотни "но". Объективных причин рискнуть было крайне мало и шанс успеха, на мой взгляд, был минимален.

— Что для тебя важнее: деньги или быть счастливой? — мужчина спросил после долгой паузы.

— Ну конечно же счастье. Но сч…

Хэдер, внимательно наблюдавший за мной, прервал и произнес;

— Тогда не думай о деньгах! Делай то, что будет заставлять тебя с улыбкой просыпаться. Я хочу видеть тебя здоровой, полной сил, а не вечно уставшей после ненавистной работы. Наслаждайся жизнью, мышонок.

Наша прогулка по парку подходила к концу. Вокруг уже зажглись фонари, придавая месту таинственности и свойственный летним садам уют. Я села на лавочку, желая подольше остаться на улице. Мужчина был, видимо, не против задержаться или решивший пойти на встречу, сел рядом, предварительно окинув взглядом аллею. Мимо неспешно шли или устраивали пробежки люди.

— О чем думаешь? — проникновенно и как-то сочувственно спросил Хэдер.

Пожала плечами, не зная, что и сказать. Но пауза затягивалась. Повисло то самое ожидание, что бывает, когда собеседник настоятельно ждет ответа.

— Все стремительно меняется, — пожала плечами, зажав между коленей ладони, чтобы скрыть нервную дрожь. — Не успеваю привыкнуть к одному, как приходится заново привыкать к другому.

— Понимаю. Я и сам не ко всему еще привык, — ухмыльнулся Хэдер. — Например, к тому, что теперь живу с прекрасной принцессой, которой чертовски идут мои шмотки.

Теплая ладонь коснулась подбородка. Лицо мужчины, освещенное лишь светом фонаря, выглядело дьявольски. Оно не пугало, нет. В нем была притягательная, смертельная красота. С маниакальным блеском в бездонно-черных глазах, Хэдер прошептал:

— Ты самое приятное "изменение" моей жизни, мышонок. Не отпущу тебя никогда, — он шумно втянул носом воздух, словно принюхиваясь. — Чтобы не происходило в этом мире, запомни, ты моя. Я как гребаный наркоман подсел на тебя.

Я в каком-то немом ступоре смотрела на него, ощущая, как внизу живота начинал разливаться огонь. Страстный поцелуй, и я инстинктивно продвигаюсь ближе, пока коленом не касаюсь Хэдера. Мне как никогда хотелось не только ощущать его губы, но и чувствовать его всего. Ладонью оперевшись о мужскую ногу, я с коротким, просящим неизвестно чего, стоном, вобрала в себя его губу. Осознание того, что вокруг публичное место полностью пропало. Мне было все равно, что вокруг кто-то ходит. Повинуясь своим порывам, я укусила Хэдера за губу и в следующую секунду на моем горле сомкнулась мощная ладонь.

Не разрывая зрительного контакта, я провело рукой вдоль его бедра, ощущая под пальцами фактуру джинсовой ткани. Грудь мужчины часто вздымалась, а взгляд просто прожигал. Пальцы чуть сильнее сдавили шею, перекрывая кислород.

— Как же ты дразнишь. Еще немного и я выебу тебя прям здесь, на глазах у всех прохожих.

Пальцы разомкнулись и, сделав глубокий вдох, я закинула на его бедро свои ножки. И прильнув к мужчине, прошептала: