Солнце мое (СИ) - Войлошников Владимир

Я на секунду замерла у зеркала. Или, всё же, наоборот — попроще что-нибудь натянуть, чтобы он, как бы это сказать, поменьше страдал, что я тут, а он там? Дойдя в своих гениальных размышлениях до старых джинс и треников с вытянутыми коленками, я потрясла головой, отгоняя эту безумную картинку. Смысл являться к парню лохудрой? Уж лучше тогда вообще не приходить.

Так что, остановимся на первом варианте и, как пел Высоцкий, прочь сомненья! «Даёшь восторги, лавры и цветы», да-да.

Выскочила я на остановку — а там, внезапно, — сорок четвёртый! Маленький сипящий и свистящий лиаз, красненький такой, кругленький. В детстве мне сильно нравилось в таких ездить и обязательно стоять сразу за кабиной шофёра, там снизу был такой длинный поручень и большое окно вперёд, можно было представлять себя капитаном корабля или машинистом…

И вот сижу я, вся такая красивая, в чёрном романтичном сарафанчике (с кружевами и рюшами, всё как положено; у папы я его в магазине ухватила, один такой и был на весь город Иркутск), в чёрных блестящих лодочках (туфли, туфли такие, обязательно на каблучке), в черных своих любимых серёжках, с натуральными каменьями «чёрный нефрит»… на облезлом кожаном бордовом сиденье. Эти сиденья ещё такие гладкие, что если вдруг у вас голые ноги, то когда встаёшь, ляхи от искусственной кожи отрываются со смачным «х-х-рычь!» А автобус так дребезжит, как будто вот прям щас все окна разом одномоментно выпадут. А в голове одна мысль: «Лихо летит этот сарай…»

Ой-й…

Ограда у военно-авиационного училища и правда прозрачная. Нет, проскочить или перелезть на раз никак не получится, а вот смотреть друг на друга и разговаривать, и даже держась за ручки, — вполне. Кирпичные столбики возвышались метра, наверное, через четыре-пять, а между ними решётка из металлических прутьев, поставленных так, чтобы даже ребёнок не пролез.

Походила вдоль забора — смотрю, Вовка бежит. Наряжен, как я в первый раз его здесь увидела: форма повседневная, типа песчанки, только более оливковая, под курткой майка такая же.

— Любимая! Тридцать минут у меня!

Вот так полчаса мы у заборчика и простояли, за ручки подержались.

— Это я что теперь, до новогоднего отпуска тебя и не обниму, что ли?

— Обнять сможешь. На счёт остального вот сложности. Смотри, завтра день сложный. А вот в понедельник у нас физуха, дрочево часа на два. Подъезжаешь к десяти к остановке ИВАТУ и прямо идёшь через КПП.

— А у вас разве не по пропускам вход?

— По пропускам. Но у девушек никто никогда не спрашивает. Проходишь прямо-прямо, метров… двести, наверное. И налево поглядывай. Как увидишь толпу курсантов, туда сворачивай. Роты по очереди бегают. Трёшку, сотку и так далее.

— А, типа по очереди разное?

— Да. Наша шестая рота. Пока первый взвод бежит — наши на травке валяются. У меня будут такие кусочки, минут по пятнадцать. Я смогу с тобой постоять. Пообнимать.

Господи, как же он улыбается… А тут эти железяки посреди.

Всё равно как-то меня немножко это КПП тревожило. Такая я, блин, всю дорогу законопослушная, а тут… Я представила себе, как меня арестовывают… ладно — задерживают — и выспрашивают причины проникновения на закрытый военный объект. Бр-р-р…

— Вов… А так точно делают? Вдруг заловят меня?

— Точно. На территории ИВВАИУ сколько семей живёт! У них дети, жёны. Здесь же целый городок. Да ты сама представь: стоит дежурный курсант, и приходит вот такая девочка, типа тебя, и говорит, что она забыла пропуск. Если её не пустят, она тут же, с этого же КПП, позвонит папе и пожалуется, что её домой не пускают. И папа-полковник говорит: «А ну-ка передай дежурному трубочку!.. Товарищ курсант, как ваша фамилия?..» Так что к нашим курсантам, у кого постоянные девушки есть, ко всем приходят. Проходят спокойно.

Ага. Я уже в курсе, что у них в роте этих «всех» три человека, а все остальные им завидуют.

Ну вот, теперь я тоже буду приходить. Пополню, тысызыть, ряды.

Я СТАРАЮСЬ НЕ ГРУСТНЯЧИТЬ

Время у моего любимого закончилось, и он побежал по своим курсантским делам. А я задумчиво пошла вдоль улицы. Дошла до следующей остановки, вспомнила как я тут месяц назад объявления о продаже квартир разглядывала… Меньше их не стало, наоборот, вон свежих сколько. В голове сразу всплыл случай с соседками, уехавшими в Голландию. Совсем ведь задёшево продали!

Вот и думай: сто́ит такие шальные квартиры искать, рисковать? Опять же, как их проверять? Сколько всяких историй, когда люди остались и без жилья, и без денег… С папой надо бы посоветоваться.

Загорелся зелёный светофор, я перешла дорогу и продолжила изучение объявлений — на другой стороне имелась стена-близнец, обклеенная сверху донизу. Кто там, внизу, читает?

Я разглядывала бумажную стену и удивлялась — и чего только не продают! Минут через пятнадцать подошёл автобус. Двадцатка, который от аэропорта до вокзала челночит, туда-сюда. Ну и на нём поеду! Он сравнительно недалеко от папиного магазина проходит.

В папином магазинчике по причине субботы народу было побольше, сам он прохаживался по торговому залу, внимательно приглядывая за покупателями.

— Тырят? — спросила я, когда народ рассосался и образовалась небольшая пауза.

— Хо-о! Не то слово! С утра троих уже поймал. Одна такая дама, вся в золоте — тоже майку в сумочку запихала.

— Саш, ты про вчера лучше расскажи! — крикнула из подсобки Алла Алексеевна.

Глаза у отца загорелись, как будто он вспомнил шикарный анекдот:

— Вчера, представляешь, дочь: заходит мужик. Не бич, прилично одетый. Посмотрел, такой: «О, какой у вас интересный магазин!» — цены спрашивал, то-сё, типа зарплату получит и придёт. А через пять минут заходит охранник — ну, который внизу сидит… — у этого частного пятачка имелся, оказывается ещё и свой охранник, а я и не знала! — … с нашим ковриком, представляешь⁈

— С каким ковриком? — не поняла я.

— Придверным! — захохотал папа. — Который на улице, у входа у нас лежит!

Мозг как-то отказывался верить.

— То есть, этот мужик всё посмотрел, а потом вышел и коврик спёр?

— Ага!

— Так он же грязный…

Грязный (ну, люди непрерывно ноги вытирают) и, честно скажем, не первой новизны коврик… Как говорится, «этот случа́й, почитай, всех злее…»*

*Люблю советские мультики.

Этот, «Волшебное кольцо»

— вообще прекрасный.

По поводу квартиры папа сказал мне не торопиться, мол, он поговорит кое с кем, посоветуется. Отпавшая необходимость немедленно что-то решать неожиданно принесла облегчение. Вот и ладушки.

Вместо этого я походила вдоль рядов стоек, нашла себе футболку (женскую такую, приталенную) полосато-жизнерадостно-оранжевую, как апельсин! При взгляде на эту майку непроизвольно улучшалось настроение, и я решила, что она до крайности мне необходима.

Так что домой я ехала с обновкой, и это немножко прибавляло мне настроения.

ВОТ ЭТО ОПЫТ…

Дома было тихо. Ну. Не считая звуков большого многоквартирного дома, которые доносились отовсюду сквозь бетонные стены.

С этими стенами отдельная песня была. Недавно мужик один затеял менять полы. Ну а что бы их не поменять, если дела идут в гору и появились денежки? Вот человек и решил сделать ремонт, основательный такой. Типа старые доски снять, а новое что-то уложить, а то всё гуляет и скрипит, да и доски качеством так себе. Так вот, старое-то он снял, попутно обнаружив, что пол лежит не на плахах, а на таких же тонких досочках, просто разложенных (внимание!) на стопочках кусочков ДВП, штук по пять — для амортизации, видать. Мужик привёз нормальные бруски, и для их крепежа решил засверлиться в бетон — чтоб уж точно ничего не ёрзало. И на третьей дырке у соседей внизу выпал кусок потолка! Оказалось, что толщина межэтажных перекрытий в нашем доме пять сантиметров!

Никто верить не хотел. Раз десять перемеряли, делегации от соседей ходили смотреть. Я сама видела! Начали выяснять, оказалось, дом относится к какой-то очень редкой экспериментальной серии, и пять сантиметров пола — это норма. Не знаю, кто как, а я неделю на́ пол наступать боялась. Потом кто-то сказал: «Да и пофиг! Двадцать лет дома́ отстояли, сколько землетрясений пережили! Полы не сверлите, да и всё». И все как-то успокоились. А что тут сделаешь, в самом деле? Так и живём, дырок лишних не сверлим.