Навсегда - Джудит Гулд

Ускоряя шаги, она добралась до цели и заперлась в кабинке. Кабинка оставалась занятой двадцать минут. Если бы кому-нибудь пришло в голову следить за ней, этот человек решил бы, что Стефани просто растворилась в воздухе. Потому как Стефани Мерлин, вошедшая в кабину, была ошеломительно красивой голубоглазой блондинкой, с ярким макияжем. Из кабинки вышла всего лишь деловая женщина привлекательной внешности, с рыжими вьющимися волосами и зелеными глазами — цветные контактные линзы и парик сделали свое дело. На ней был минимум косметики, и вся она, собранная, спешащая, была сама деловитость.

На ней были круглые очки в тонкой золоченой оправе и строгий серый шелковый костюм. Звали женщину Вирджиния Уэссон.

Забрав чемоданы из камеры хранения, она энергично прошла к ближайшей кассе, купила билет, сдала в багаж свои чемоданы и поспешила к выходу на посадку.

Через пятнадцать минут аэробус А-320 оторвался от взлетной полосы и резко взмыл вверх, унося Вирджинию-Стефани на север, в Милан, где она должна была встретиться с ничего об этой встрече не подозревавшим пианистом Борисом Губеровым.

Его звали Манфред Лебл. Это был величавый, полный чувства собственного достоинства человек. Выдвинув перед собой ухоженные руки, он с сожалением покачивал головой, глядя на человека, стоявшего перед ним.

— Это очень необычная просьба, сэр. Пожалуйста, поймите нас, — говорил он. — Конфиденциальность — это основное в нашей работе. Этого ожидают от нас — фактически, требуют — наши клиенты. Как управляющий директор «Голднер Херш», я обязан соблюдать в точности традиции нашего отеля.

Человек с черным портфелем молчал.

— Конечно, если бы фрейлейн Фишер сообщила нам, что мы можем давать информацию о ее поездках… — Херр Лебл беспомощно развел руками и вздохнул. — К сожалению, она этого не сделала. Из этого я заключаю, что она хотела бы, чтобы ее маршрут оставался в тайне. Несмотря на мое величайшее желание помочь вам, я не могу нарушить наши правила. — После паузы он спросил: — Вы упомянули, что вы адвокат фрейлейн Фишер?

— Нет, — слегка улыбнувшись, ответил молодой человек. — Я один из помощников ее адвоката. — Он поправил галстук и смущенно потупился. — Я даже не знаю, что мне делать. — Он поднял глаза на Лебла. — Как я уже сказал, я должен подписать некоторые бумаги у мисс Фишер. Последний срок — полночь завтрашнего дня. Если подписи не будет… — молодой человек понизил голос. — Я не должен вам об этом рассказывать, господин…

— Лебл.

— …господин Лебл. Если эти бумаги не будут подписаны вовремя, буду виноват я, а мисс Фишер может потерять миллионы. Миллионы! — повторил он с несчастным видом.

Господин Лебл задумался.

— Гм… Ну что ж, мы здравомыслящие люди. Наверное, учитывая данные чрезвычайные обстоятельства, мы сможем пойти вам навстречу.

— Я буду рад любой помощи с вашей стороны, господин Лебл. Любой. Вполне возможно, что благодаря вам я не потеряю работу, а наша самая главная клиентка не потеряет свои миллионы.

— Мы всегда стараемся быть полезными нашим клиентам! — расплылся директор. — Пожалуйста, садитесь. Посмотрю, что мы можем сделать.

С этими словами господин Лебл удалился, а человек, усевшись в кресло и положив свой портфель на колени, занялся созерцанием спокойно-оживленной суеты в фойе отеля.

Завидев возвращающегося Лебла, он вскочил и кинулся ему навстречу.

— Ну как, удалось что-нибудь узнать? — спросил он с волнением.

На это последовал спокойный ответ:

— Только то, что фрейлейн Фишер собиралась сегодня утром лететь в Рим. Портье заказывал для нее билеты и такси.

— Черт! — прошептал человек. — Извините, — добавил он сразу же. — Я чувствую, меня все-таки уволят!

— Ну, может, еще не все потеряно.

— То есть?

— Я попросил телефонистку дать мне список звонков фрейлейн Фишер. Вот они.

Лебл протянул компьютерную распечатку. Две строчки — одна вверху, другая внизу — были обведены чернилами.

— Как видите, фрейлейн Фишер звонила в Нью-Йорк. Номер, по которому она звонила, напечатан рядом с информацией о времени звонка, продолжительности разговора и стоимости. Нижняя строка — более короткий разговор. Она звонила в Милан. Номер там тоже указан.

— Я не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность. — Человек огляделся. — Вы не могли бы сказать мне, где тут у вас телефоны?

— Сюда, пожалуйста. — Господин Лебл указал на ряд телефонных будок. — Я могу быть еще чем-либо полезен?

Человек отрицательно покачал головой.

— Спасибо, нет. Я очень благодарен вам за помощь. Я знаю, что вы сделали значительно больше, чем обязывал к тому ваш долг.

Сняв трубку, человек подождал, пока господин Лебл отойдет подальше. После этого он набрал миланский номер.

— «Гранд Отель», добрый день, — профессионально-любезно отозвался женский голос.

Ага! Значит, она звонила в отель! Чтобы забронировать номер — для чего же еще?

— Соедините меня с мисс Фишер, пожалуйста.

— Одну минуту.

Придерживая трубку плечом, человек оглянулся.

— Извините, синьор, — раздался в трубке голос телефонистки, — в отделе регистрации мне сказали, что гостей под этим именем у нас нет.

Значит… значит, она опять поменяла имя! Неважно. Он знает, где она остановилась. Этого вполне достаточно.

Повесив трубку, он удовлетворенно улыбнулся.

«Гранд Отель», расположенный на виа Манзони, одной из центральных улиц Милана, весь пронизан каким-то особым очарованием. Стефани не раз бывала в Милане и выбрала этот отель прежде всего потому, что никогда в нем не останавливалась. Значит, никто из служащих не смог бы ее узнать.

Приняв душ и переодевшись — теперь на ней был просторный шелковый брючный костюм, — она решила пройтись по магазинам.

Выйдя из отеля, она перешла улицу и свернула налево, прошла мимо «Ла Скала», бесспорно, знаменитейшего оперного театра в мире, и остановилась полюбоваться кафедральным собором с ста тридцатью пятью шпилями. Возобновив свой путь, она миновала Галерею — возможно, старейший и уж наверняка красивейший торговый центр в мире — и пошла по улочкам исторической части города. Очень скоро она нашла именно то, что искала.

В магазине «Кашмирский шелк» она купила очень дорогой шелковый шарф, переливавшийся изысканными красками Византии.

В парфюмерном магазине неподалеку Стефани выбрала флакон духов с ароматом лаванды.

Вернувшись в гостиницу, она маникюрными ножницами отрезала от шарфа ярлык. Затем, брызнув на шарф духами, завернула в него фотографию, на которой были запечатлены Лили и мадам Балац, — ту самую, «взятую на время» в Будапеште.

Проделав это, она положила сверток на небольшой столик у двери и задумалась. Ну вот. Приманка готова. Поистине чудная приманка.

11 Милан, Италия

На следующее утро Стефани осматривала здание на противоположной стороне улицы, в которое ей предстояло войти.

Построенное почти век назад, трехэтажное, с фасадом из красного кирпича, украшено узкими двойными арочными окнами. Здание было значительно больше, чем казалось: два длинных боковых крыла ограничивали пространство внутреннего дворика.

Это был храм во славу знаменитого, любимого и самого одаренного сына Милана Джузеппе Верди.

Перед домом на островке зеленого газона стоял бронзовый памятник композитору. В прохладном сумрачном фойе отеля красовался еще один памятник ему. С многочисленных портретов на посетителей смотрел Верди, с роскошными усами и холеной бородой. Казалось, его дух обитает в этом месте.

Служащая с удивительно безобразным лицом остановила Стефани.

— Я приехала на встречу с синьором Губеровым, — сообщила ей Стефани по-английски.

Женщина кивнула.

— Пожалуйста, я провожу вас.

Она привела Стефани в помещение, которое, видимо, служило чем-то вроде приемной. Панели темного дерева, матовые стекла, стулья, обитые красной кожей, полированный паркет — да, скорее всего, здесь принимали визитеров.

— Присядьте, пожалуйста, — сказала женщина. — Я сообщу доктору Фелтринелли о том, что вы желаете нанести визит маэстро. Доктор Фелтринелли, — добавила она, понизив голос, — это наш многоуважаемый директор!

Стефани вежливо улыбнулась.

— Спасибо.

Женщина вышла, оставив дверь полуотворенной. Стефани положила свою сумку на один из стульев, сама уселась на другой и стала ждать.

Через некоторое время в комнату вошел небольшого роста седоволосый мужчина. Солнечный свет играл бликами на его очках в металлической оправе, расположившихся на выдающемся носу. На нем был прекрасно сшитый двубортный костюм и желтый шелковый галстук. Из нагрудного кармана выглядывал желтый платочек.