В пасти Джарлака - Борис Харькин

Я быстро перестроил мандолину чуть пониже и вдарил по струнам. Да уж, с электрогитарой ей не сравниться, но хит на то и хит – он звучит на любом инструменте.

Народ притих.

Я сыграл только вступление, даже до куплета не дошёл.

Меня прервали.

Верховный инквизитор епископ Гафтон вскочил с кресла и, брызгая слюной, заорал:

– Адская музыка! Она не угодна Богу! В этих нотах протест нашёптанный Нечистым!

Над площадью повисла тишина.

Нет, ну надо было мне её сыграть! От злости я чуть не сломал мандолину. Что теперь будет? Судя по перекошенному лицу Гафтона, победы мне не видать!

Инквизитор, в окружении нескольких стражников, спустился с трибуны и взошёл на помост. Солдаты взяли меня под руки, а отец Гафтон провозгласил:

– Поскольку прислужники искусителя не имеют права участвовать в состязании, победителем объявляется Элеондил Золотая Арфа!

Эльф, по-змеиному улыбаясь, поднялся к нам.

– Что же касается слуги Нечистого, – продолжал инквизитор, – мы сделаем всё, для того чтобы спасти его. Святая церковь карает любя! Святая церковь любит карая! Искуситель не получит ни душу, ни тело этого заблудшего юноши. Бренное тело мы предадим огню, а бессмертная душа, пройдя через муки, попадёт в руки Господа нашего.

Я остолбенел. Из огня да в полымя в буквальном смысле!

– Что скажет в свою защиту прислужник Нечистого? – вопросил епископ.

От злости и отчаянья у меня отнялся язык.

– Я так и знал – ему нечего сказать.

Толпа загудела, послышался свист и улюлюканье. Они с одинаковой радостью посмотрят и на то как я пою и на то как меня сожгут.

– С одним делом, с Божьей помощью, разобрались. Теперь, отдадим дань традиции и наградим победителя. Каково будет ваше желание, благородный эльф?

– Вы только что его исполнили, господин епископ. А точнее вот-вот исполните. Костёр для этого… эээ… юноши – это лучшее, что я могу пожелать. Честно говоря, казнь через Джарлака мне уже пресытилась. Костёр будет даже пикантней. Правда, у меня есть ещё одна просьба.

– Я весь внимание.

– Мне бы хотелось, чтобы казнили не только пособника Нечистого, но и его друга.

– Вот как? И где же его друг?

– Вон он, среди зрителей. – Элеондил указал на Стольника.

Тот был в шоке. Народ сразу отодвинулся в стороны, и рядом с Васяном остался только Балус. Он испугано пискнул:

– Я не с ними!

Инквизитор недобро прищурился:

– Так, так, так… Если мне не изменяет память, заместитель начальника таможни капитан Балус?

– Вы совершенно правы, ваше святейшество! – произнёс толстяк, стуча зубами.

– Объясните, капитан, что вы делаете рядом с пособниками Нечистого? И… лучше не лукавьте – Господь всё видит. Только правду!

– Охотно, ваше святейшество! – раболепно поклонился Балус. – Сегодня утром эти два мерзавца на лодке гномьей работы, прибыли в Ларецию. С ними были два нелюдя – орк и гном, а также две девки сомнительной репутации.

– Выходит, их было шестеро, – подметил Гафтон. – Хм… нехорошая цифра – число искусителя… Что произошло дальше?

– В ходе осмотра выяснилось, что они пытались провезти контрабандный товар! Эльфийские стрелы, гномьи поделки. А ещё транспортировка орка была не соблюдена – его перевозили без ошейника. Но самое главное – негодяи заплатили таможенную пошлину фальшивым золотом!

– Да гонит он всё! – вскричал Васян. – Это была не пошлина, а взятка!

– Молчать! – Капитан отвесил Василию подзатыльник. – Надеюсь, вы не поверите в эту ложь, ваше святейшество?!

Инквизитор неопределённо кивнул, и Балус продолжил:

– Уже только за контрабанду их стоило вздёрнуть, а за фальшивомонетчество – петля безо всяких разговоров. Но когда я приказал надеть на них пеньковые галстуки, вот этот, – таможенник наградил Васяна ещё одним подзатыльником, – объявил себя магом. Конечно, я в эти сказки не поверил. Я сразу раскусил, что этот лгунишка всего лишь грязный шарлатан. Тогда я решил, что будет лучше повеселить народ, ведь ночь-то сегодня праздничная, да здравствует наш добрый король! Вот поэтому я и привёл негодяев на площадь. Но когда их привязали к столбам, пособники Нечистого начали искушать меня. Один заявил, что поёт как соловей, второй сие всячески подтверждал. Каюсь, я поддался. Но исключительно из желания угодить вам, ваше святейшество. Ибо всем известно, как любите вы музыку. И я, дабы усладить ваши уши…

Васян возмущённо перебил:

– Да он хотел, чтобы его начальником таможни сделали!

Капитан со всей дури врезал Стольнику под дых. Бедняга согнулся пополам.

– Гнусная ложь! Всё было ради музыки! Ох! Если бы я только знал, что передо мной – пособники искусителя!

– Занимательная история, – сказал инквизитор. – Насколько я понял, – на том помосте к столбам привязаны их сообщники.

Балус подобострастно закивал.

– Капитан, ваша задача сопроводить прислужников Нечистого к столбам, привязать их рядом с товарищами и проследить, чтобы до самой казни они не выкинули какого-нибудь фокуса. И больше не поддавайтесь на их посулы, слуги искусителя умеют убеждать.

– Всё будет сделано в лучшем виде, ваше святейшество!

– Имейте в виду, если что-нибудь сорвется, и они не будут сожжены, на костёр отправитесь вы. И вот ещё что… помолитесь, чтобы Господь простил вас за непомерное честолюбие и алчность.

Таможенник промычал что-то утвердительное, сгрёб Васяна за шкирку и потащил в сторону столбов. Меня повели туда же.

***

– Чавой-то не начинають?!

– Ждуть самого кардинала и епископа Георгия.

– Чавой?

– Кардинала с епископом, говорю ждуть!

– Я туть за место в первых рядах двадцать седриков отвалила! Вон верховный-то инквизинтер уже туть, а всё не начинають!

– Точно, точно. Дома дровишки кончились, печку топить нечем, думала, хоть туть погреюсь! А всё не начинають! У меня вон уже косточки все замёрзли!

Вот сволочные бабки! Меня разбирала такая злость, что я даже костра бояться перестал. Хотелось разорвать верёвки, а потом задушить этих мерзких старух.

Но верёвки не поддавались, как я ни старался. И даже если бы мне удалось освободиться, дальше я вряд ли, что-то смог бы сделать. Перед помостом кольцом расположилась стража с алебардами и копьями в руках.

Руководил оцеплением капитан Балус. Он ругался, раздавал рядовым стражникам подзатыльники, кривил морду, в общем – прибывал в самых расстроенных чувствах. Ещё бы, ведь капитан был в шаге от того, чтобы стать главой всей таможни, а вместо этого получил нагоняй от инквизитора.

Посмотреть на казнь собралась, наверное, вся Лареция. От помоста, где проходил турнир бардов, народ перекочевал к помосту, где будет костёр.

Высоко на трибунах в удобных креслах сидела городская знать. Их было хорошо видно – кругом горело множество факелов.

Народ попроще стоял на своих двоих. Передние ряды оккупировали жаждущие крови старухи.

Помимо бабок впереди стояли ещё и ребята Элеондила. Командор белозубо улыбался, а когда наши глаза встретились, помахал мне рукой.

Издевается, гад! Ладно, посмотрим еще, кто будет смеяться последним.

Это я так себя успокаивал. На самом деле и ежу понятно – что последним будет смеяться, как раз, эльф. Вон уже отец Гафтон на помост поднимается. Сейчас начнётся!

Верховный инквизитор был облачён в пурпурную сутану, а в руках держал увесистую книгу. На обложке золотом был вышит крест. Библия.

Гафтон величественно поднял руку, призывая народ к тишине.

Постепенно крики смолкли.

– Добрые и богопослушные жители Лареции. Сегодня у нас праздник – день рождения нашего всеми любимого короля! К сожалению, его величество не может присутствовать на казни. Даже в свой день рождения он трудится на благо королевства. Но народ сегодня вправе отдохнуть, ведь Господь благословил праздники! И мы приготовили для вас воистину праздничный подарок. Незабываемое зрелище! Четыре души будут преданы в руки Господа нашего! А заодно, сожжём двух нелюдей. Господь не дал им души, но милостиво позволил жить в нашем прекрасном мире. А эти неблагодарные создания посмели нарушить законы и человечьи и божьи! За это придётся заплатить!

Толпа возликовала. Бабки просто визжали от счастья. Когда они, наконец, заткнулись, инквизитор повернулся к нам, и стал зачитывать приговор:

– Сейчас моими устами говорит сам Господь. Он не даст мне соврать! – При этих словах Гафтон положил ладонь на библию. – Вас обвиняют в незаконной работорговле, контрабанде, фальшивомонетчестве, шарлатанстве и ереси! Один из вас – прислужник искусителя. Другие – его пособники. Всего этого хватит на десяток смертных приговоров! Может, кто-то из вас сказать что-нибудь в защиту?

– Я могу! – пробасил Дитер.

– Мы не будем слушать нелюдя, – презрительно улыбнулся епископ.