От сохи до ядерной дубины - Владимир Губарев

– Вот именно! А сегодня достаточно нескольких флэшек, и всю информацию можно передать с любого компьютера из любой деревни… Так что для защиты информации нужны совсем иные методы и технологии. Конечно, остаются вопросы терроризма, безопасности и так далее, и о них следует постоянно помнить.

– На мой взгляд, ситуация в нашей науке, технике и промышленности сегодня напрямую зависит от поставок комплектующих из-за рубежа. Такова была и есть экономическая политика в стране. Авиация, ракетная техника, вся электроника не способны развиваться без «помощи с Запада». Я считаю ее ошибочной. А потому не могу не спросить вас: вы в таком же положении?

– К счастью, руководство страны и Росатома даже в тяжелейшие 90-е годы приняло ряд решений, которые позволили нам обходиться только отечественными материалами. В то время во главе ведомства стояли люди, которые хорошо знали ситуацию с оружием…

– В том числе и выходцы от вас…

– Конечно… Так что никаких комплектующих нам из-за рубежа для создания оружия не требуется. Росатом как был одной из мощных корпораций, так и остался. Делящихся материалов в России хватает, технологии сохранили, а кое-что даже приумножили и улучшили. В электронной части тоже были приняты соответствующие меры – элементная база, которая нам нужна, не погибла: все необходимое выпускается в России. Нам ничего покупать на «свободном рынке» не требуется. В этом смысле Росатом и ВНИИЭФ являются достаточными. Понятно, что я не говорю об обычном оборудовании и приборах. Хотя и в этой области следует развиваться, хотя конкуренция очень сильная. Возьмем, к примеру, вычислительные машины. Наш вычислительный центр является самым крупным в стране, и мы внимательно следим за тем, чтобы оставаться в лидерах. Однако через какое-то время нам потребуется создавать новую, более мощную машину. Такие супермашины будут создавать всего несколько стран. В первую очередь, конечно, американцы… Вернемся в прошлое. Ядерное оружие начиналось с расчетов. Потом модельные эксперименты на площадках и завершение – испытания. Сейчас эта технология, которую разработали атомщики, завоевала весь мир. К примеру, чтобы создать самолет, сначала проводят огромное количество численных расчетов. Многие свойства его, особенно по безопасности, проверяют именно расчетно. Так было и в автомобилестроении, в химии – везде. То есть та технология, которая была развита и у нас, и у американцев, завоевала фактически весь мир. Но очень мощные машины – десять в восемнадцатой степени операций в секунду! – не нужны для промышленности, точнее – могут оказаться слишком дорогими. А для поддержания стратегической стабильности ядерного боезапаса – вполне нормально. На рынке не окажется элементной базы, значит, ее нужно создавать в стране, и это должно стимулировать развитие новых отраслей, в частности электронной. Таким образом, и сейчас ядерное оружие выступает своеобразным катализатором развития науки, техники и промышленности будущего. Уверен, что элементная база уже в ближайшее время в России появится – сегодня мы находимся на определенном рубеже, с которого следует сделать очередной шаг в развитии.

– Более оптимистического финала и придумать трудно!

– Надо уважать свой народ, свою историю, своих ученых. Огромное количество людей работали у нас над решением крупных задач. Некоторые из них были решены фантастически быстро и фантастически квалифицированно. Достижения наши не следует забывать, и не надо копировать все, что делается на Западе. Особенно меня расстраивает то, что мы делаем в области экономики. Нельзя отказываться, конечно, от мирового опыта, международное научно-техническое сотрудничество необходимо и полезно, но то, что у нас специалистов прекрасных много, и они готовы работать на благо страны, очевидно. И об этом следует всегда помнить всем – от руководителей страны до каждого из нас. Надо включить память, засучить рукава и трудиться. И слушать своих ученых и специалистов.

Монологи о Средмаше: вольные беседы с Львом Дмитриевичем Рябевым – самым известным и авторитетным атомщиком нашего времени

Мудрецы прошлого были убеждены, что судьба человека отражает то время, в котором он живет. Льву Дмитриевичу Рябеву пришлось в полной мере испытать превратности нашего времени, но всегда он оставался самим собой.

Когда я произношу фамилию «Рябев», светлое и доброе чувство рождается в душе. Так случилось, что первое наше знакомство состоялось по телефону. Группа японских научных журналистов хотела посетить комбинат «Маяк» и зону аварии 1957 года на Южном Урале. Я взялся им помочь, но сразу же «застрял» во всевозможных согласованиях в разных «инстанциях» – ЦК партии, Средмаше, Совмине, Министерстве иностранных дел и в КГБ. Никто из чиновников, даже очень высокого ранга, не брал на себя ответственность, и я не мог получить «добро». Первым, кто сразу же принял решение, был заместитель председателя Совета Министров СССР Лев Дмитриевич Рябев. Он коротко сказал: «Я согласен», и многие двери сразу же открылись…

Потом мы встречались довольно часто, но поговорить обстоятельно, «по душам» как-то не удавалось.

Первая вольная наша беседа с Львом Дмитриевичем случилась в Праге, куда мы прилетели на Ассамблею ВАО АЭС. Встреча директоров АЭС и руководителей энергетических компаний мира проходила в «Хилтоне», и делегация из России размещалась в этом отеле. Но мы приехали чуть раньше, номера еще не были готовы, и нас попросили подождать часик-полтора… Я воспользовался моментом, увлек Льва Дмитриевича в бар. Тут и прошла наша беседа. Сначала за первой кружкой пива, потом за следующей… Такая атмосфера мне нравится, это ведь не служебный кабинет. Впрочем, поначалу я шел «проторенными путями», а потому первый вопрос был банален:

– Почему вы приехали на эту встречу?

– На таких встречах происходит обмен достижениями атомной энергетики. Анализируется опыт эксплуатации станции, ошибки и успехи. Намечаются перспективы. Ведь на Ассамблеи ВАО АЭС приезжают директора, ведущие специалисты из многих стран мира. А мне необходимо быть в курсе дел не только атомной энергетики России, но и мира. Мы должны знать, какие появились новации, что нас ожидает…

– И если судить по этим встречам, что же ожидает атомную энергетику в мире?

– В XXI веке перспективы у атомной энергетики есть, и, вне всякого сомнения, есть решение тех технических проблем и трудностей, которые сегодня еще существуют у нее. И с другой стороны: не так уж велик выбор энергоисточников. Мы внимательно отслеживаем их развитие, и не только в атомной энергетике, но и в смежных сферах. Я имею в виду угольную промышленность, газ, солнечную энергетику и другие. Кстати, мы в Минатоме занимаемся особо чистыми материалами, а это и микроэлектроника, и солнечная энергетика. Это повышение кпд в тех новых системах, которые могут родиться. Но учитывая, что наша Россия лежит в северных регионах, то сказать о большом будущем солнечной энергетики у нас было бы слишком смело… Но с особо чистыми материалами мы предполагаем выходить на внешний рынок – это и Индия, и Индонезия, и Испания, к примеру, – а следовательно, этой областью энергетики надо заниматься.

– Таким образом, из всех вариантов в числе наивыгоднейших атомная энергетика?

– Одна из ведущих… Но «за место под солнцем» нужно бороться, и прежде всего с помощью науки. Мы частенько «рвем на себе рубашку» и кричим, что мир без нас не обойдется! Но это путь неплодотворный, необходимо постоянно сопоставлять разные виды получения энергии и доказывать, что мы можем получать электроэнергию и эффективней, и безопасней, и сохраняя природную среду. А перспективы были определены еще несколько десятилетий назад, когда было доказано, что ядерный энергоисточник в миллионы раз мощнее органического… Но, как в любом деле, решая положительно одни проблемы, тут же получаешь иные, уже неблагоприятные. Появляется отрицательная составляющая, и ее нужно нейтрализовать… Пока все экспертные оценки свидетельствуют, что и в XXI веке, и дальше человечество будет использовать атомную энергетику.

– И в России?

– Как ни странно, но и в России!

– Почему «странно»?

– 35 процентов мировых запасов газа, около 30 процентов мировых запасов угля, крупные запасы нефти, а доля населения всего 2,5 процента, – зачем же России атомная энергетика? И это вполне разумный вопрос, на который нужно давать убедительный ответ. Наш анализ показывает следующее: к сожалению, все эти богатства органического топлива расположены в очень удаленных и тяжелых регионах, в частности на севере Тюменской области, в других регионах вблизи Заполярного круга. И добывать там органическое топливо очень тяжело, и не исключено, что когда мы пойдем на полуостров Ямал, то издержки добычи возрастут раза в два – два с половиной, а возможно, и больше. Плюс к этому протяженные транспортные магистрали, что требует огромных затрат. Задумываясь о будущем России, мы должны учитывать, что, несмотря на большие запасы топлива, издержки на добычу его и транспортировку могут быть настолько значительными, что экономике они будут не под силу… И с такой необычной ситуацией мы можем столкнуться. Это одна сторона проблемы. При этом я еще не затрагиваю экологию. А другая – в существовании инфраструктуры, которая является базой для атомной энергетики. В первую очередь эта промышленность создавалась для военных целей, однако «военный атом» плавно может переходить в «мирный». Конечно, если бы мы вообще не занимались атомной промышленностью, не бросили на это материальные и интеллектуальные ресурсы, то мы могли бы сейчас искать иные пути развития энергетики. Но инфраструктура существует, а следовательно, ее надо рационально использовать.