Паладин - Симона Вилар

Мартин ответил не сразу. Невероятное счастье последних дней было столь огромно, что он забылся, и если его что-то и тревожило, то это вопрос о том, как долго их будут искать и прекратятся ли поиски до того, как у них подойдут к концу припасы.

— Сначала следует убедиться, что на обратном пути нас не поджидает засада. До этого не имеет смысла обсуждать грядущее.

— Так ли это? — спросил тамплиер, и его пышные усы чуть приподнялись в усмешке. — Друг мой, я взялся помогать вам потому, что меня попросил об этом маршал де Шампер. А также потому, что я рыцарь ордена Храма и по уставу нам положено защищать и спасать попавших в беду единоверцев. Джоанна де Ринель оказалась в беде, я поехал с вами ее освободить и ранее ни на миг не раскаялся в принятом решении.

— А теперь раскаиваетесь? — спросил Мартин куда более резко, чем хотел.

Ласло покачал головой. Его чалма была запыленной, по покрытой темной щетиной щеке стекала струйка пота. Он выглядел как сарацин, но говорил как рыцарь:

— Клянусь распятием, мы сделали благое дело, вызволив из постыдного плена эту женщину. Но я буду считать свою миссию до конца выполненной только тогда, когда Джоанна де Ринель окажется среди христиан и ей ничего более не будет угрожать.

— Аминь, — только и ответил Мартин.

Ласло пристально смотрел на него.

— Вы согласны со мной? Вы готовы отвезти вашу… гм… вашу любовницу к ее супругу в стан крестоносцев?

На этот раз Мартин молчал значительно дольше. Раньше, решаясь на какое-то опасное предприятие, он продумывал его до конца. Но в этот раз он не думал ни о чем, кроме того, чтобы освободить Джоанну, остаться с ней, почувствовать ее любовь, которая стала для него, изгоя и беглеца, главным даром судьбы. И теперь он в ответе за судьбу доверившейся ему женщины. А что их ждет, когда они уедут из Петры? Джоанна — знатная дама, она не должна жить, как бродяжка, подле него, скитальца по жизни. Да, они с ней не раз говорили, как отправятся на побережье в Яффу и заберут дочь, но что будет потом — не обсуждали. Мартину это казалось не столь важным, ведь у него в Константинополе есть богатый дом и земельные угодья, за счет которых они могли бы безбедно жить. Но это была лишь иллюзия, учитывая, что о владениях Мартина в Византии известно его врагу Ашеру бен Соломону. А уж никейский даян не оставит Мартина в покое и постарается, чтобы его верные люди уничтожили того, кто вышел из его повиновения. К тому же Ашер подозревал его в убийстве своей дочери Руфи. Могут разыскать Мартина в Константинополе и люди Старца Горы. Глава ассасинов не простит ему обмана и бегства, не в его это правилах. И в обоих случаях угрожающая Мартину опасность может стать губительна и для Джоанны. Нет, о том, чем он владеет в Константинополе, следует забыть.

Однако у него есть Иосиф, который сам предлагал отправиться с ним в Антиохию, где они смогут жить без особых проблем. Но, опять же, только до той поры, пока о них не станет известно его отцу. И никакая защита или просьбы Иосифа не помогут Мартину избежать мести Ашера. С возлюбленной же отправляться в Антиохию вдвойне опасно, ибо, кроме врагов Мартина, знатную даму Джоанну де Ринель, кузину короля Англии и супругу рыцаря Обри, там могут узнать, и тогда их наверняка разлучат. Джоанна будет опозорена, ее насильно увезут к мужу.

Мартин так и не ответил Ласло.

— Вы не нашлись что сказать? — спросил тамплиер через время.

— Как вы догадались? — скривил рот в усмешке Мартин. Он набрал в горсть песок и какое-то время смотрел на его струйку, сыплющуюся из зажатого кулака. — Одно я знаю точно: для нас с Джоанной разлука — худшее из зол. Поэтому, я думаю, когда мы заберем нашу дочь, то вместе с малюткой уедем в Англию, к родне Джоанны, по которой она так скучает.

Он сказал это неожиданно для себя и даже почувствовал облегчение. Англия так далеко, что ни коварный Синан, ни мстительный Ашер не смогут до них добраться.

Ласло смотрел на него с явным сомнением.

— Вы обсудили это с леди де Ринель? Нет? Тогда я напомню вам, что дама Джоанна — замужняя женщина. У нее есть супруг, с которым она связана навечно. И знатная родня в Англии, близкая к королевскому дому Плантагенетов, вряд ли позволит ей жить в блуде с любовником без роду и племени.

Мартин судорожно сглотнул. Джоанна часто и много рассказывала ему о своей семье, причем с такой любовью, что он сам проникся к ее родне симпатией. Однако Ласло прав: де Шамперы — родовитое семейство, честь для них не пустой звук, и они не позволят одной из их рода поступать вопреки принятым правилам.

— Но Обри де Ринель может погибнуть, а Джоанна — овдоветь, — произнес он через время.

Густые брови храмовника удивленно выгнулись.

— Вы имеете в виду, что на войне всякое может случиться или что сами намереваетесь сделать Джоанну вдовой, дабы занять в ее постели место законного супруга?

Голубые прозрачные глаза Мартина ничего не выражали.

— В жизни происходит много непредсказуемого.

Ласло задумчиво подергал себя за ус.

— Признаюсь, я не слышал ни одного лестного отзыва о рыцаре Обри де Ринеле. А вот вы мне нравитесь, хотя вы и бывший ассасин. Поэтому я сделаю вид, что не понял вашего намека. Он сродни выходкам ваших бывших учителей из Масиафа, нежели человека, которому доверился маршал де Шампер. Но вам предстоит узнать и то, о чем он меня просил, когда отправлял вместе с вами в Монреаль. Я должен был помогать вам во всем, но при этом проследить, чтобы вы не принудили одну из де Шамперов жить в бесчестье, не превратили ее в блудницу.

— Он не мог этого сказать! Он знал, как я люблю Джоанну.

— Знал. Поэтому и доверил ее вам. Однако он тревожился о судьбе сестры. Что вы можете ей предложить? Стать женой убийцы ее супруга? Интересно, как бы она отреагировала, если бы вы сообщили ей свои замыслы. Она ведь благородная дама, добрая христианка и женщина, которая боготворит вас. Но знает ли она, кто вы такой на самом деле?

— Она верит мне. Даже несмотря на то, что некогда я был врагом ее брата и он наговорил ей про меня немало нелестного. Однако после того как она узнала, что мы с Уильямом де Шампером примирились и он отправил меня спасти ее… О, поверьте, теперь между нами ничего не стоит.

— Так ли это, Мартин? Все ли вы рассказали ей о себе?

Мартин внутренне похолодел. Ласло произнес то, о чем он опасался даже думать. Ведь Джоанна в своей любви идеализирует его, но все чаще в их общении возникают недомолвки, когда он отвлекает ее от расспросов о своем прошлом. Она считает, что он бывший госпитальер, оставивший ради нее свой орден, а возможно, думает, что он лазутчик, который перешел на сторону крестоносцев. Пока Джоанна не настаивает, чтобы он полностью открылся ей, но она не глупа, и однажды ему придется поведать любимой женщине все о своем прошлом. Мартин прятал в глубине души страх, вызванный боязнью разочаровать ее.