Я, они и тьма - Анна Зимина

***

Он не ожидал такого. Его магия должна была впечатать в его мозг все события из жизни Йолы, а вместо этого — пара неясных картин. Его дар раньше не давал осечек, но тут, наверное, тьма наложилась на тьму? Такая реакция нежелательна. Может, получится с другим типом вмешательства? Не с таким интенсивным? Парализующая магия ведь сработала как надо. Интересно… И горько.

Привкус горечи разлился во рту Ват Йета в тот момент, когда девчонка молила ее пощадить скривившимися от страха губами. Когда смотрела на него отчаянно, с мокрыми глазами, с распухшим носом. Миленькая, как несправедливо обиженный котенок. А он ее убил. Да, он прекрасно понял, что убил ее в тот миг, когда погрузил в ее голову свою острую, жаркую, как угли, злую магию.

Мерзко.

Дерек Ват Йет чуть ли не впервые за свою зрелую жизнь чувствовал себя мерзко, глядя на то, как синеют губы несчастной девчонки, которая так много вынесла и которой предстоит вынести еще больше.

А потом из нее рванулась тьма. Но она была какой-то… иной. Она не стремилась причинить ему вред, не собиралась атаковать. В ней ощущался какой-то надлом, уж насколько Дерек мог это чувствовать. И он по наитию коснулся ее. И чудо — она исчезла. Втянулась обратно в грудь девушки, которая не дышала. Секунда. Другая. Белое, как снег, лицо Йолы, осунувшееся, мертвое, снова налилось краской. И его тьма взревела в голове, просясь наружу. Пищей для нее стала щемящая, неожиданно острая жалость, которую Ват Йет испытал к девушке. И жалость смешивалась в нем с попытками взять себя и свою тьму под контроль. Получилось. С большим трудом, но он взял себя в руки. Успокоился.

До тех пор, пока девчонка не пришла в себя. Она открыла глаза и сразу же, без перерыва, атаковала.

Дерек, конечно, не ожидал. Маленькая, растрепанная, она кричала на него, уперев руки в бока. А эти ее выражения… Дерек даже заинтересовался, когда она предложила ему засунуть … в …. Для него подобные обороты были в новинку.

И уж совсем неожиданно ему стало смешно. Он даже не понял сначала, что с ним происходит — смех родился как-то сам собой, очень внезапно. А уж когда она его передразнила… И откуда это в ней?

Если она говорит, что потеряла память, то все объяснимо. Необъяснимо другое — она ведет себя с ним как с равным, кричит, хамит, притом весьма изощренно, с выдумкой. Смешная. Странная. Темная, которую он собирается использовать. И откуда она такая взялась? Хотя — откуда — вопрос понятный.

Дерек усилием воли взял себя в руки — тьма не дремала, снова собираясь в нем, как грозовые тучи.

И извинился перед растерянной темной, которая держала в руках книгу — видимо, собиралась запустить в него, но не успела.

Извиниться вышло неожиданно легко, что удивительно — Дерек почти никогда и ни перед кем не извинялся. И она успокоилась. Посмотрела на него искоса, как дикая неприрученная лань, и заметно расслабилась.

— Я действительно прошу прощения. Мне не стоило этого делать. Надеюсь, мы оставим этот эпизод в прошлом.

Девушку заметно перекосило, но она кивнула и осторожно положила книгу на стол.

— Я не могу быстро писать и читать. Это я тоже забыла, — заявила она. — Может, выплатишь мне моральную компенсацию и отпустишь на все четыре стороны? А я тебя тогда прощу.

Ват Йет едва не поперхнулся, однако быстро взял себя в руки.

— Если ты знаешь, что такое «моральная компенсация», значит, и остальное вспомнишь. Надо многое сделать. У нас большие неприятности. Император Дигона уже вовсю пользуется источником богов, и никому неизвестно, что произойдет со дня на день. Ты хоть помнишь, кто такой император? Или Дигон?

Она кивнула, тут же нахмурившись.

— Тогда свари нам кофе. Дел у нас много.

Не говоря больше ничего, темная отправилась на кухню. Варить кофе.

Ват Йет задумчиво посмотрел ей вслед. Она переплетала на ходу растрепавшиеся русые волосы. Ее худенькая узкая спина была ровной — почти идеальная осанка. Мда… Пожалуй, сваренный ею кофе лучше не пить. Вдруг вместо сахара она по незнанию добавит пару ложек яда?

Дерек вздохнул, отворачиваясь и снова беря в руки карандаш. Грифель заскользил по белому гербовому листу, оставляя после себя цепочку букв. Приказы, приказы… Они писались почти машинально. Он думал о Йоле. И все-таки откуда она знает о динамите? Хотя… Может, она не все забыла? Она была «золотой» рабыней при королевском писаре, мало ли какие бумаги ей приходилось читать? Вполне возможно, она и его приказы переписывала или приказы военных. И о динамите узнала оттуда, а теперь всплыло? Да, наверное, так оно и было. Другого объяснения нет.

Успокоившись, Дерек Ват Йет сосредоточился на тактиках и стратегиях. Через четверть часа железные птицы разлетятся по управлениям, по нужным людям, и сегодня же начнется атака на Дигон. Только бы успеть… Эти дикари быстро поняли, как пользоваться силой богов, и это может привести к страшным, непоправимым бедам. Если бы Дерек Ват Йет знал пословицы мира Веры, он бы применил известное: «Заставь дурака богу молиться, он себе весь лоб расшибет» или: «Сила есть — ума не надо». Еще про обезьяну с гранатой тоже неплохо бы подошло. Дигонцы и император Пилий в частности были настоящей иллюстрацией к этим мудрым народным словам.

И пострадать от их дурости мог весь мир. И особенно Тирой — к нему у Пилия были свои счеты, и Дерек на его счет не заблуждался. Дурак на троне — смерть, голод, разорение.

***

Кофе ему, …! Я недовольно пыхтела, сопела, но ароматный напиток сварила. На удивление мне было спокойно — выплеск эмоций был полезен. Тьма ощущалась у сердца, как прохладный комок, но не мешала. Тело Йолы тоже не скручивало от желания к Ват Йету. Ну и слава богу!

Да и то, что сказал Дерек, заставило меня собраться. Война идет. И я почти в эпицентре.

Я задумчиво накладывала в чашку неровные кусочки колотого сахара — привычного нам сахарного песка тут почему-то не было. Один, второй, третий… Я остановилась на шестом. Надеюсь, Ват Йет любит послаще.

Вдохновленная своей маленькой пакостью, я вернулась с кофе в гостиную. Ват Йет стоял у открытого окна, выпуская одну за одной железных птиц. Они уносились в светлеющее небо.

— Сегодня начнется война, — сказал он, не оборачиваясь ко мне, и