Царь Соломон - Люкимсон Ефимович

Так что о подлинном облике херувимов мы можем только догадываться.

В то же время из самого библейского текста следует, что суммарный размах крыльев обоих херувимов равнялся ширине стен давира. Но тогда возникает резонный вопрос: какими же были размеры тел этих херувимов, а если тел у них не было вовсе, то как же они стояли перед Святая святых? Талмуд отвечает на этот вопрос так: «Стояли, благодаря чуду!» — явно намекая на то, что внутри Храма нарушались привычные нам законы пространства и времени. Последнее ясно видно, если вчитаться в приведенные в Библии размеры Храма, а также в утверждении трактата «Пиркей авот» («Поучения отцов»), что во время службы в Храме люди стояли крайне плотно, но когда доходили до того места молитвы, где полагалось кланяться, становилось просторно и все кланялись без труда (Пиркей авот. 5:5).

В целом из приведенной нами пространной цитаты из Библии становится ясно, что внутреннее убранство Храма должно было не просто изумлять, а поражать, повергать в шок своей роскошью. Именно к такому эффекту и стремился царь Соломон. Возможно, на каком-то этапе жизни (который он подвергнет ядовитому сарказму в «Екклесиасте») вся эта роскошь и напыщенность отвечала особенностям его вкуса и душевных устремлений. Не исключено, что если бы он был нашим современником и жил в России, то на вопрос, зачем ему понадобилось так ослеплять молящихся блеском золота, Соломон бы ответил: «Это — круто!»

Но так как Соломон был человеком совсем иной эпохи и вдобавок необычайно духовным и утонченным, то на этот вопрос он бы наверняка дал бы совершенно иной ответ.

«Как иначе, — вопросил бы Соломон, — я мог воздать должное Владыке мира, наполняющего Своей славой всю Вселенную?! Как иначе я мог показать всем народам мира, что Единственный невидимый Бог, Творец и владыка Вселенной, является подлинным Богом — в отличие от их идолов, — если не создать храм, который затмевал бы своей роскошью и египетские, и арамейские, и вавилонские и все прочие храмы?! Да и разве сияние золота могло сравниться с тем Божественным светом, который Господь изливает в мир?!»

И ответ этот был бы, безусловно, искренним.

Однако мало было построить Храм — нужно было еще изготовить различные храмовые аксессуары для богослужения. Причем аксессуары эти должны были поражать воображение не меньше, чем внутренняя отделка Храма; каждый из них должен был представлять собой подлинное произведение искусства. Но мастеров, способных работать с металлом на таком уровне, у Соломона опять-таки не было. И ему снова пришлось обращаться за помощью к своему другу и союзнику царю Хираму.

«И послал царь Соломон, и взял из Тира Хирама, сына одной вдовы из колена Неффалимова. Отец его Тирянин был медник; он владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди. И пришел он к царю Соломону, и производил у него всякие работы…» (3 Цар. 7:13–14).

Так в Библии впервые возникает фигура не царя, а мастера Хирама — культовая фигура в идеологии и мифологеме масонства. Как известно, масонская легенда представляет Хирама Абифа, как его называют представители этого тайного общества, главным архитектором Храма, руководителем его строительства и, одновременно, мастером, который собственными руками сделал многие сакральные аксессуары, предназначавшиеся для храмовой службы. Хирам Абиф, соперничавший с Соломоном в мудрости и знании тайн мироздания, продолжает эта легенда, был убит тремя своими учениками. Это предание о Хираме и его убийстве лежит в основе ритуала посвящения в масоны.

Однако ни текст первоисточников, ни устные еврейские предания не дают никаких оснований для такого мифотворчества. Третья книга Царств, как мы видели, говорит о Хираме как об искусном скульпторе и литейщике, умеющем делать «всякие вещи из меди» — и не более того. Некоторые комментаторы акцентируют внимание читателей на словах «из меди». Значит, делают они вывод, многочисленные работы с золотом выполнял какой-то другой мастер.

Правда, Вторая книга Паралипоменон представляет дело несколько иначе. Согласно его автору, царь Хирам сам, по собственной инициативе, направил к Соломону своего тезку, который умел работать не только с медью, но и почти со всеми известными в то время материалами:

«И еще сказал Хирам: благословен Господь Бог Израилев, создавший небо и землю, давший царю Давиду сына мудрого, имеющего смысл и разум, который намерен строить дом Господу и дом царский для себя. Итак, я посылаю тебе человека умного, имеющего знания, Хирам-Авия, сына одной женщины из дочерей Дановых, — а отец его Тирянин, — умеющего делать изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из пряжи пурпурового, яхонтового цвета, и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу, и исполнять все, что будет поручено ему вместе с художниками твоими и с художниками господина моего Давида, отца твоего» (2 Пар. 2:12–14).

Но даже такое расширение списка талантов и специальностей Хирама все равно не позволяет утверждать, что он был главным архитектором Храма. К тому же не стоит забывать, что автор Второй книги Паралипоменон в данном случае говорит от имени царя Хирама. Последний, понятное дело, был заинтересован в том, чтобы запросить максимально высокую цену за услуги своего мастера, а потому и всячески его расхваливал.

Из текста «Паралипоменона» становится также понятно, почему масоны называют этого мастера Хирамом Абифом. Одна из фраз 4-й главы второй книги «Хроникона» в переводе Йосифона звучит так: «…и котлы, и лопатки, и вилки, и весь набор их сделал Хурам-Авив царю Шеломо из меди полированной…» (II Хрон. [2 Пар.] 4:16).

Но дело в том, что Давид Йосифон в переводе этой фразы допускает явный просчет. До этого Вторая книга Паралипоменон уже называла Хирама «Хурамом-Ави». «Ав» — на иврите означает «отец», а «Ави» обычно означает «отец мой», хотя может означать и собственное имя, сокращенное от «Авраама». Таким образом, имя «Хирам-Ави» может восприниматься либо как два собственных имени (а у семитских народов вообще, и у евреев в частности, принято давать двойные имена), либо как «Хирам, сын своего отца». Ряд комментаторов именно так это и понимают, усматривая в имени «Хирам-Ави» намек на то, что отец его был не менее знаменитым и уважаемым мастером, чем он сам.

Во втором упоминании имени Хирама в «Паралипоменоне» к слову «Ави» добавляется окончание из букв «йуд» и «вав». В результате возникает некая двусмысленность в вопросе о том, как следует прочесть второе имя мастера Хирама, хотя ясно, что речь идет о том же человеке, который до того был назван «Хурам-Ави». И Йосифон, оказавшись в затруднительном положении, выбирает самый простой, но по большому счету противоречащий правилам чтения на иврите вариант прочтения: «Хурам-Авив». Видимо, то же самое произошло и с масонами: они прочли второе имя Хирама даже не как «Авив», а как «Абив», а отсюда уже рукой подать до «Абифа».