Вор и проклятые души - Куц Сергей "Корвин Флейм"

Скорее всего, посол императора в Герии отправился в Черный город для связи императора Карла и короля Рейнара с войском Низверженного. Видно, Герия присоединится к войне против Арнии. Если мы первыми сообщим королю Герарду об угрозе с востока, то, вероятно, добьемся его доверия.

А если нет… Не столь уж это и важно, потому что мы в любом случае плывем в Ревентоль. Дьявол сказал, что Алиса и Лилит направились в арнийскую столицу после того, как длань Низверженного снова накрыла их. В мыслях я был уже в Арнии, но только лишь в мыслях. Я разозлился на самого себя — за то, что предался совершенно ненужным в эту минуту раздумьям.

— Поговорим о цели путешествия имперского посланника в Запустение потом, — сказал я. — А сейчас, граф, позовите к нам капитана. Он еще живой?

На сей раз граф не отпирался и сразу кликнул капитана галеона. Нашелся тот сразу — немолодой господин, с виду настоящий морской волк. Загорелый и с выбеленными годами и морской солью волосами. Грузный, настороженно смотрит из-под кустистых бровей. Одет так же, как другие офицеры, — дорого и ярко.

Бран быстро объяснил капитану, что делать. После нескольких команд зычным голосом и грозных окриков галеон ожил. Первым делом перед грот-мачтой сложили кучу оружия. Не все с охотой расставались с ним, поэтому Войне пришлось напомнить графу Мирбаху, что он и его люди в плену. Граф приказал имперцам слушать нас.

Полторы сотни имперцев сдались троим!

На верхней палубе остались только матросы. Остальных согнали в трюм — морских пехотинцев, выживших гвардейцев и офицеров, кроме графа, судового доктора и капитана корабля. Галеон был назван в честь святого Филиппа.

Раненых почти не было. Вампир разрывала противников едва ли не на части, Бран и я тоже разили насмерть. Огсбургский врач предложил свою помощь предвестнику — ему тоже досталось, хоть и ничего опасного. Война отказался. Сказал, что доверяет только нашему доктору и Велдону. Вон они, кстати: вышли из юта вместе с Ирмой. Клубящаяся тьма уже развеялась.

Осгбургцы держались от женщины в окровавленном платье для верховой езды как можно дальше, считая ее воплощенной дьяволицей. Пусть крыльев сейчас нет и несет в руках тугой сверток, а не оторванную голову, но это она! Именно она в одиночку разделалась с абордажной командой, убив половину морских пехотинцев, и ни сталь клинков, ни пули не брали ее.

Велдон остался на борту флейта. Рене Зилль, который было последовал за Ирменгрет, понуро вернулся к монаху. Вампирша сказала ему быть вместе с инквизитором, а сама поднялась к нам и замерла, оглядев ледяным взором палубу над кормовой надстройкой галеона. Ирменгрет вдруг швырнула в сторону сверток с вещами, но в лице не переменилась и с места не сдвинулась. Зато казалось, что воздух перед ней сейчас закипит.

Матрос, что был у штурвала, сжался и попытался спрятаться за рулевым колесом, вцепившись в него, как утопающий. Меня и Брана он боялся несравнимо меньше, чем дьявольскую бестию с рыжими волосами.

Стоявший у ступеней капитан тоже посторонился, отступив к фальшборту. В отличие от императорского посланника, которого Война не отпускал от себя, капитана корабля в передвижениях не ограничивали.

Предвестник больше не держал клинок у горла графа. Две абордажные сабли Бран отставил и был вооружен сейчас лишь шпагой в потертых ножнах, кинжалом и двумя пистолями, подобранными на палубе. После намека и слов, что разряженные пистоли бесполезны, граф велел принести своему сторожу необходимый припас. Я тоже избавился от меча тени, он лежал рядом с саблями Брана.

Война держал графа у бизань-мачты, что выступала из палубы в семи футах перед штурвалом. Познакомиться с поднявшейся на шканцы Ирменгрет он почему-то не желал. Я усмехнулся и подошел к Ирме. Взгляд вампира был холоден и, наверное, пронял бы меня до глубины души, будь я из команды «Святого Филиппа».

— Почему они остались? — Я кивнул в сторону инквизитора и Рене Зилля.

— Твой святоша сказал, что прочтет заупокойную молитву над умершими, — сказала Ирма.

На верхней палубе флейта укладывали погибших. Огсбургцев у левого борта, а моряков с «Благословенной на волнах» у правого.

— Над каждым?

— Откуда мне знать! — Холодность и напускное равнодушие исчезли. Ирма была раздражена или, скорее разъярена.

— Что с тобой?

— Я голодна!

Глаза вампира сверкнули.

— Хочу убивать, — Ирма опустила веки, — убивать, убивать… Убивать, пока не убью на корабле всех!

— Даже нас?

Глаза Ирменгрет открылись, в них был гнев.

— Дурак! Никто вас не тронет!

— Тогда о чем ты? Я не понимаю.

— Ты считал, сколько сегодня смертей? — В приоткрывшемся рту вампира показались клыки. — Нет? О! Их много! Многих убила я. — Глаза Ирмы вновь закрылись, на миг. Она чуть заметно улыбнулась и покачала головой: — Их смерти разбудили во мне иной голод. Так бывает, хотя нечасто. Я хочу убивать и убивать!

Вампирша вплотную сблизилась со мной, почти прижалась ко мне. Ее пальчики с длинными ногтями игриво коснулись моего подбородка.

— Хватит! — Я схватил Ирменгрет за запястье и оттолкнул вампира от себя. — Смертей тоже довольно! Нам нужны люди, чтобы плыть на галеоне.

Ирма изменилась в лице. На нем одновременно проявилась и злоба, и обида.

— Это все твоя кровь! Кровь нечеловека!

— Николас Гард все еще человек, — заскрежетал зубами я.

— Может, и так! А возможно, и нет! Но твоя кровь совсем иная! Сколько в ней силы! Это не просто первая кровь, а гораздо большее. Я могла сегодня все! И это все твоя кровь!.. — шептала Ирма. — Но сила быстро ушла! Мне плохо без нее! Я голодна! Дай мне твою кровь!

Вампирша скользнула ко мне, прижавшись на этот раз всем телом. Я чувствовал ее горячее дыхание. Губы красивой женщины почти касались моих. Глаза смотрели в глаза.

— Ты дашь мне свою кровь?

— Нет! — Я снова оттолкнул вампира от себя.

Моя кровь принадлежит только мне! Я не закуска для вампира! И я люблю другую! Я жалел, что был в одной купели с Ирмой.

— Почему? — Вампирша опять закрыла глаза. Ее руки дрожали.

— Почему? — переспросил я хриплым голосом.

Во рту пересохло, как будто не пил очень давно. Я оглянулся. На нас смотрят. Все, кто был рядом, замерли. Застыли и будто бы не дышат. Плевать на всех! Но как отделаться от ненасытного чудовища, в которого обратилась Ирма? Она не была раньше такой.

— Ответь! — В голосе Ирменгрет послышалась мольба.

Что ей сказать? Я был уверен, что вампирша не примет ничего, о чем думалось только что. Она на грани! По-прежнему дрожит и не открывает глаз. Что, если опущенные веки скрывают желтые зрачки зверя? Что будет, если вампирша не услышит ответ, который ее остановит?

Но что ее остановит? Я непроизвольно сжал рукоять бракемарта.

— Ответь! — Теперь от Ирмы исходила угроза.

Нужен правильный ответ! Я не хочу бить Ирму! Знаю, что смогу остановить ее! Если надо, то изрублю на кусочки! Но не желаю этой драки! Какие слова остудят ее?

— Дьявол?

Ирменгрет заморгала. Ее карие глаза сменялись на желтые звериные и снова становились прежними.

— Что?

— Дьявол! — вновь воскликнул я. — Помнишь, чем все закончилось? Он был здесь! В гневе!

Ирму словно обожгло. Она отпрянула он меня и смотрела широко раскрытыми глазами.

— Помню! Я покусилась на тебя! Так он сказал.

Ирма ринулась прочь! Широким шагом! Капитан корабля буквально прыгнул в сторону, лишь бы не оказаться у нее на пути. Правильно сделал! Спустившись на главную палубу галеона, вампирша схватила первого, кто попался ей. Расправив крылья, Ирма взмыла с несчастным в небо. Как же истошно он вопил!

На флейте и галеоне таращились за демоницу, которая только что унесла в лес живого человека. Мне было жаль его, хотя он враг, и не просто враг, а, скорей всего, приспешник Низверженного.

— Кровь и песок!

Что ж в груди-то терзает? Почему виню себя, что разъярил вампира? Я крепко, основательно выругался, после чего немного полегчало, и мрачно уставился на капитана «Святого Филиппа». Он был бледен, и, кажется, его мутит и вот-вот зашатает. Граф Мирбах держался лучше. Внешне даже невозмутим, но глаза выдают: взор мечется между палубой и берегом, куда унесла свою жертву Ирменгрет. Чтобы утолить голод.