Отец (не) моей дочери - Елена Левашова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Елизавета Тимофеевна, спасибо за приглашение. Я как раз хотела кофе и шоколад, – выдавливаю улыбку.
Видит бог, я очень хочу наладить с ней отношения. И чувствую на расстоянии исходящее от нее смущение. Ей стыдно… За прокол с Кристиной, жестокие слова в мой адрес. Видимо, Елизавета Тимофеевна обладает вспыльчивым характером и несдержанностью – именно ее унаследовал от матери Лев.
– И я выпью, мам. Для меня найдется кофе? – не без удовольствия спрашивает Лев. – Мам, ты уже заметила, что Тери вкусно готовит и печет. Скоро она откроет собственную кондитерскую. Мы только что ездили смотреть помещение в центре.
– Это очень хорошо, – оживляется будущая свекровь. – Я всегда хотела выразить вам восторг, Этери. Однажды попробовала тайком кусочек вашего пирога и… Хотя я сладкое не люблю совсем.
– Спасибо вам. Ну что, Лев, идем купать Дарину? – предлагаю неловко.
– А я помыла ее уже. Можете идти в душ, я почитаю Дариночке сказку. А потом такси себе вызову и…
– Мамуль, оставайся, – смягчается Лев.
Ей-богу, все оказалось не таким уж страшным… Я ожидала скандала или упрёков, демонстративного хлопанья дверями или обвинений в мошенничестве, но мама Льва превзошла себя – ее любовь к сыну и внучке смела существующие между нами преграды. И я уже не сомневаюсь, что в скором будущем мы поладим…
– Это удобно, Левушка? Тери, а вы как…
– Я не против.
– Тери будет ночевать у меня, в моей спальне, – для чего-то уточняет Лев. – Вы с Дариной поместитесь на ее кровати, она широкая. Кукла, будешь спать с бабулей?
– Да! – кричит дочка.
Ночь опускается на город, словно обволакивая его черным бархатом. Воздух уже пахнет весной, капель стучит по стеклам, на деревьях блестят смолистые почки. И сейчас моя жизнь, как никогда напоминает зеленый побег – робкий, непорочный, чуть тронутый прошлогодним снегом… Надо лишь стряхнуть с себя налет прошлых обид, неудач, потерь и расправить плечи навстречу судьбе…
А пока я тянусь к будущему мужу. Взмахиваю ладонями и обвиваю сильные широкие плечи. Мой мужчина… Мой до кончиков пальцев… И я ведь сразу поняла это – все мое существо стремилось к нему, пока сердце сомневалось…
– Теричка моя… Ты потрясающая. Любимая, нежная, желанная… Кажется, я сто лет тебя не видел, а ведь наша разлука продлилась недолго, благодаря Аверину.
– Мое счастье омрачает лишь предстоящий визит к похитителю моей доченьки, – произношу, положив ладони на его грудь.
Мы так и стоим у окна, любуясь на лунную и необычно звездную ночь.
– Все будет хорошо. Я почти уверен, что программа принесет результат. Если эта женщина услышала призыв, она позвонит… Ну нельзя жить с таким камнем на душе.
– Я не смогла бы, – шепчу, легонько касаясь щеки Льва. Глажу ее, а потом зарываюсь пальцами в густые волосы на затылке. Хочу целовать… Хочу дарить себя, зная, что утром никто не заявится к нам домой.
– Тери, я с тобой. Завтра мы поедем в тот город, а потом будем готовиться к свадьбе.
– Ты серьезно? А тендер? Там уже все? Нет никакой надежды на…
– Нет. Но я и не хочу больше ничего. Мне лучше быть свободным предпринимателем, а не связанным кучей обязательств. Так что я должен похвалить Тину за коварство – оно пришлось кстати. Я почти уверен, что она приложила к этому руку…
– Ты хочешь пышное торжество? Я неуверена, что…
– Я хочу. Во всяком случае свадебное платье у тебя будет. Пышное и белое. И не говори мне ничего про второй брак, – фыркает Лев.
– Не буду.
– Идем в постель, милая. Хочу тебя любить. А утром еще кое-что подарю.
– Нет, сейчас.
– Утром.
Глава 49
Этери.
Сегодня одновременно счастливый и волнительный день… На моем пальце поблескивает помолвочное кольцо – подарок Льва, а в глазах стоят слезы…
Касаюсь пальцами украшения и глубоко вздыхаю, понимая, что теперь моя защита – он… Мой будущий муж…
– Тери, ну чего ты? Все будет хорошо, – целует он меня в нос. – Аверин скоро подъедет. Пьем кофе и выдвигаемся. Мамуля посидит с Дариной, а мы… Я сам очень волнуюсь, детка. Знала бы ты, как…
– Я уже не верю ни во что, Лев. Важно знать правду и все…
– Узнаем. Адам раздобыл номер телефона жены Хмельницкого. Думаю, стоит ей позвонить.
– Неужели, он сам не звонил? Никогда в это не поверю, – качаю головой.
– Нет, сказал, что ты с этой задачей справишься лучше.
Елизавета Тимофеевна сдержанно здоровается с нами и предлагает позавтракать свежей овсяной кашей. Конечно, ее лицо не излучает счастливую улыбку, но и тени страдания на нем нет. Почему-то я уверена, что совсем скоро мы поладим. Адам болтает без умолку и пьет кофе. А я ерзаю на месте, не в силах впихнуть в себя и кусочек.
Чувствуя мое упадническое настроение, Лев призывает гостя поторопиться. Адам благодарит Елизавету Тимофеевну за завтрак и поднимается с места. Когда мы выходим во двор, он коротко сообщает адрес лечебницы, в которой обитает Семен Хмельницкий.
– Неуверен, что беседа с Хмельницким принесет результат, – мнется Адам. – Я попросил врача не давать Семену лекарства, чтобы сохранить хоть какую-то ясность ума.
– Мы все равно поедем, – ультимативно произносит Лев.
– Конечно. Адам, я хотела бы позвонить его жене, может, она захочет встретиться? Она же… Господи, она же женщина, мать…
Сильные ладони Льва ложатся на мои плечи. У меня теперь другая жизнь, но после поездки она станет спокойной. Или, напротив, наполненной горечью…
Дорога занимает не более трех часов. Лев отвлекает меня разговорами о предстоящей свадьбе или неумело шутит – делает что угодно, лишь бы я улыбнулась. И я благодарно улыбаюсь, поднимая на него полный любви взгляд. С его поддержкой я все перенесу… Даже самое страшное…
– Вот и приехали, – произносит Лев, паркуясь возле машины Аверина.
Взору открывается неприметный кирпичный корпус, утопающий в большом тенистом саду. Черные ветви деревьев покачиваются от порывов ветра, неприветливо пугая незваных посетителей.
– Мда… Жуткое местечко, скажу я вам, – протягивает Аверин, окидывая территорию нечитаемым взглядом. – Идемте, нас уже ждут.
Крепко сжимаю локоть Льва и на ватных ногах следую за Адамом. Входная дверь скрипит, а в ноздри вбивается неприятный запах лекарств и больничной еды. Охранник сверяет наши фамилии со списком, исследует содержимое сумок и впускает внутрь.
Семен Хмельницкий сидит в инвалидной коляске и смотрит в окно – на черно-белый пейзаж. Ветки
