Матрица смерти - Джонатан Эйклифф

— Даже если бы это был не тот Ян, кого вы знали?

— Вы же сами сказали, что Катриона была не двойником, что она была настоящая. Голос, музыка, которую она играла, духи — все настоящее.

— Существует не одна реальность, Генриетта.

— Видимо, это Милн научил вас этому.

— А если даже и он — что ж, сразу все отрицать?

Она покачала головой:

— Конечно, нет. Просто это звучит слишком банально. Быть может, это и правда, но только не для меня. Я знаю только одну реальность. Если бы Ян был сейчас рядом... Если бы я могла видеть и слышать его, прикасаться к нему, он стал бы частью этой реальности, моей реальности.

— И вы впали бы в заблуждение. Вы увидели бы нечто, рожденное в другой матрице. Это был бы уже не Ян, а что-то другое... Как и то существо, что слышали мы ночью за дверью, было не Катрионой.

Она вздрогнула и поднялась из-за стола.

— Ладно, что толку фантазировать? Яна не вернуть. Мы должны обдумать, что нам предпринять.

— И что же?

— Нужно заставить Милна прекратить все это. Необходимо обратиться за помощью. Кое-кто из коллег Яна в Новом колледже серьезно изучал эти вопросы. Вы и сами знаете многих преподавателей.

— Да, но, скорее всего, они осведомлены об этих делах намного меньше моего.

— Мы должны с чего-то начать. А, может, им известен кто-то более компетентный. Вы пойдете со мной?

— Если хотите.

Я положил в портфель «Matrix Aeternitatis» вместе с двумя книгами, которые использовал для самозащиты. По крайней мере, Генриетта выступит как свидетель и подтвердит мой рассказ. Однако я не был уверен в том, что мы действуем правильно. Я открыл дверь. Прошло уже несколько часов, как из-за нее не доносилось никаких звуков, но мы все же с трепетом в душе вышли на площадку. Когда я повернулся запереть дверь, то увидел, что деревянная панель была испещрена глубокими царапинами, как будто кто-то расковырял ее шилом. Или когтями. Генриетта этого не заметила, и я не стал привлекать ее внимания.

Более всего мы нуждались сейчас в свежем воздухе и солнечном свете. Когда мы добрались до вершины Джонстон Терэс, события прошлой ночи уже казались сном. Если бы мы оба не помнили каждый эпизод с одинаковой ясностью, я и в самом деле мог бы убедить себя, что ничего не было.

Мы прошли мимо замка в Лаун-маркет, затем свернули на Бэнк-стрит. Генриетта остановилась.

— Эндрю, вы не возражаете, если я заскочу к своему адвокату? Его контора недалеко отсюда. Мне надо было раньше об этом вспомнить, раз уж мы пошли этой дорогой. Он просил меня подписать несколько документов. Я, правда, собиралась посетить его на следующей неделе, но раз уж я здесь, то надо воспользоваться случаем.

Это была старая семейная фирма, размещавшаяся над магазином одежды на Кокберн-стрит. Адвокат, занимавшийся делами Генриетты. Некто мистер Мерчинсон. Он уже заканчивал разговор с клиентом. Не могли бы мы подождать несколько минут?

В приемную нам принесли кофе. Мы сидели, разглядывая рыбок, плававших в длинном аквариуме среди кораллов. Фиолетовая рыбка за стеклом взирала на мир, который не могла понять, на другую реальность, от которой, сама того не зная, полностью зависела.

Мой отец держал тропических рыбок. На холодном северном острове ему было приятно смотреть на создания, попавшие к нам из теплых вод Тихого океана и Карибского моря. Подростком я помогал ему ухаживать за аквариумом, учился менять воду, поддерживать химический баланс, ну и, разумеется, кормить рыбок.

— Самая незначительная перемена может убить их, — сказал я. — Слишком много соли, слишком мало соли, слишком много нитритов, небольшой подъем температуры, падение температуры на несколько градусов...

— Совсем, как у нас, — заметила Генриетта.

— Есть немного. Это то, чему старался обучить меня Милн: малейшее отклонение от ритуала может привести к непредсказуемым результатам. Не в том месте употребленное слово, неправильно выполненный жест, не то время — все это может иметь нежелательные последствия. Нельзя пускать дело на самотек.

Мандариновый гоби медленно насыщался, прильнув к куску белого коралла. Он не обращал внимания на ограниченность пространства, в котором ему приходилось существовать. Взметнулся на поверхность, нырнул и исчез за камнем.

В дверях приемной появился человек. Протянул руки к Генриетте:

— Генриетта, как приятно видеть вас. Так скоро я вас не ожидал. Как поживаете?

Ему около сорока, консервативно и аккуратно одет, залысины. Большой опыт в обращении с вдовами и вдовцами. Аквариумные рыбки отразились в круглых очках в золотой оправе. Еще одна реальность. Я задумался, видят ли рыбки собственное отражение, задумываются ли о существовании еще одного мира, в котором они будут плавать после смерти.

— Спасибо, хорошо, — ответила Генриетта. — Сначала было тяжело, но потом я привыкла. Вы были правы, что посоветовали вернуться на работу.

— Я подумал, у вас еще полсеместра.

— Да. Я решила, в конце концов, остаться в Эдинбурге. Так как я проходила мимо, то решила заскочить и подписать документы. Ох, извините. Я вас не познакомила. Это мой друг, доктор Маклауд. Он бывший коллега Яна.

Мерчинсон протянул руку:

— Рад вас видеть. Я не задержу миссис Гиллеспи надолго. Всего лишь небольшая формальность.

Он жестом пригласил Генриетту в кабинет, последовал было за ней, но вдруг повернулся ко мне.

— Маклауд? — переспросил он. — Не Эндрю ли Маклауд, случайно?

— Совершенно верно.

— Это просто удача. Я как раз пытался вас разыскать. Недавно я направил вам письмо в Новый колледж, но оно, должно быть, к вам не попало.

— В Новый колледж не надо было посылать, — ответил я. — Я работал в университете.

— О, прошу прощения. Должно быть, я что-то не так понял. Генриетта сказала, что вы коллега Яна.

— Да, но мы с ним работали в разных учебных заведениях. У него я просто проводил семинары, вот и все.

— Ну что ж, отлично, что вы зашли. Прошу вас чуть задержаться. У меня кое-что есть для вас.

Они с Генриеттой скрылись за дверью, а я, в недоумении, остался ждать. Через пару минут он вернулся, держа в руке маленький конверт.

— Ян дал это мне перед смертью, — сказал он. — Я получил инструкцию вручить его вам, как только вы вернетесь из Алжира.

— Марокко, — поправил я. — Я был в Марокко.

— Ну да, конечно. Я, как вы понимаете, не мог встретиться там с вами. Будьте добры, распишитесь в получении.

Я поставил подпись в том месте, что он указал, и он протянул мне конверт.

— А Ян говорил вам, что в конверте? — спросил я.

Он покачал головой:

— Он лишь сказал, что передать его вам совершенно необходимо. Он настаивал на этом. Казалось, это его очень тревожило.