Мама - Алина Дягилева

и подошел к окну. Глаза болели от долгой работы за компьютером. Расчеты не сходились, и он полдня подбирал нужные дозировки, но ничего не выходило. Он решил, что на сегодня хватит и пора бы поехать домой. Потом он вспомнил, что в маленьком холодильнике на складе еще вчера он оставил бутылочку холодного сидра, как раз на такой случай, как сегодня. Стас быстро сходил на склад и вернулся с холодной, запотевшей бутылкой. Опустился на диван, открыл крышку и жадно сделал несколько глотков. Это было чертовски приятно. Он достал из кармана телефон. Одно непрочитанное сообщение. Стас открыл. Это был рабочий чат. Руководитель сети напоминал, что все руководители филиалов должны в кратчайшие сроки перевести рабочие чаты сотрудников в Телеграм в связи с участившимися случаями взломов в мессенджере, которым они пользовались до сих пор. Стас поморщился. Это нужно было сделать уже давно, но он этим Телеграмом не пользовался и устанавливать его было лень. Но он решил не тянуть больше с этим, поэтому прямо там, сидя на диване и попивая холодный сидр, он скачал этот Телеграм и установил себе на телефон. Пока он копался в настройках, телефон загрузил контакты из его списка. Все новые и новые аватарки стали появляться в списке его контактов в новом мессенджере. Стас листал список, думая, как бы пригласить всех своих починенных в один чат одновременно, как его взгляд упал на лицо, которое он не видел уже много лет, но до сих пор не забыл.

Лина.

В последний раз они виделись, кажется, в 2000 или в 2001. Потом она вышла замуж, и их и без того редкие встречи прекратились. В колледже они были постоянно вместе. Стас, конечно, был в нее влюблен, но так и не набрался смелости рассказать о своих чувствах, а Лина, казалось, не интересовалась отношениями вообще.

Стас после окончания колледжа поступил в институт, затем в аспирантуру, теперь вот писал докторскую и медленно, но верно шел вверх по карьерной лестнице. Он не знал, чем все это время была занята Лина, иногда они переписывались, но с каждым годом все реже и реже, а последние несколько лет от нее совсем не было вестей, и он тоже не писал, не желая навязывать себя замужней женщине.

Стас нажал на аватарку, увеличил фото на весь экран и стал внимательно разглядывать лицо женщины, которая когда-то была его ближайшей подругой и возлюбленной. Она не очень изменилась, так ему показалось. Появились морщинки на лбу, возле глаз и рта, волосы стали короче и темнее, но в целом она осталась такой же – тот же взгляд, словно задумчивый, но в то же время твердый и решительный, те же губы, слегка поджатые и от этого кажущиеся тонкими. На фото Лина слегка улыбалась, но Стас видел, что эта улыбка ненастоящая, сделанная специально для фото. Он помнил, как Лина улыбалась искренне. Когда они сдавленно хохотали, готовясь в библиотеке к очередному зачету под строгим укоризненным взглядом библиотекарши. Или когда вахтерша в женском общежитии бормотала им вслед: «Какой хороший мальчик, смотри, чтоб соседки его у тебя не увели». Или когда Лина проспорила ему желание. Они сидели в ее комнате в общаге и готовились к зачету. Это было, кажется, в конце первого или второго курса. Зачет был сложный, по химии, Лине она давалась с трудом, поэтому Стас взялся ей помогать. Стояла весна, окно было открыто, в комнате жара, потому что отопление еще не отключили. Лина сидела в промокшей от пота майке, и Стас каждый раз с усилием заставлял себя отвести взгляд от темных пятен там, где влажная ткань прилипла к коже. В какой-то момент Лина обхватила голову руками и застонала:

– Я больше не могуууу… Я не сдам. Я ни-че-го не понимаю! Можно забирать документы и ехать обратно в свою деревню.

Стас засмеялся.

– Не говори ерунды. Сейчас во всем разберемся. Первые пять вопросов уже разобрали, еще десять осталось. Успеем, не бойся.

Лина помотала головой, не открывая глаз.

– Не успеем. Эти пять я уже забыла, пока ты объяснял мне шестой, – серьезно сказала она. Было видно, что она не шутит.

– Спорим, что успеем? Спорим, что сдашь? – неожиданно для самого себя спросил он.

– На что? – Лина открыла глаза и посмотрела прямо ему в лицо.

– На желание, – не задумываясь выпалил Стас.

Лина долго и вдумчиво посмотрела ему в глаза.

– Идет, – согласилась она.

Следующие три дня они продолжали упорно готовиться – то в общаге, то у него дома, то просто на улице в парке. По ночам Лина занималась одна в своей комнате, пытаясь прорешивать задания, которые Стас объяснил ей днем.

На четвертый день был зачет. Лина пришла на него не выспавшаяся, бледная и осунувшаяся. Она немного опоздала, поэтому не попала в первую пятерку, в которую заходил Стас. Ей досталась третья подгруппа, поэтому, пока первые студенты входили в кабинет, а потом выходили с зачетами, она тряслась на стуле в коридоре, судорожно пролистывая конспекты. Стас вышел одним из первых, конечно же, с зачетом. Он сел рядом с ней.

– Я тебя подожду, – сказал он.

– Конечно, подождешь, – Лина нервно хохотнула. – Ты мне скоро желание должен будешь. И мое желание – помочь мне дотащить чемодан до вокзала. – Она грустно вздохнула.

– Не выдумывай. Иди уже, вон последние из той группы вышли.

Лина бросила конспекты на соседний стул, встала и медленно пошла в сторону двери. Постояла пару секунд перед дверью, потом решительно нажала на ручку и вошла.

Через 15 минут она вылетела из кабинета, как на крыльях, радостно размахивая зачеткой. Стас, читавший в это время книжку, встал ей навстречу, широко улыбаясь.

– Ну, что я говорил?

Лина обняла его:

– Спасибо, спасибо, спасибо! Без тебя не справилась бы!

– Что попалось?

– Гидролиз. А второй – задача про берлинскую лазурь, мы ее как раз вчера решали с тобой!

– Молодец! Ну все, должна желание.

– Должна! Говори!

– Ну, подожди, я не придумал пока.

Они вышли из колледжа и пошли прогуляться. Съели по мороженому. Посидели на набережной, глядя на уток. День стоял отличный, идти домой не хотелось. Сессия закончилась, настроение было отличное. Впереди было лето. Стас знал, что Лина, скорее всего, на это время уедет домой. В голове у него крутилось множество чувств, мыслей и слов, но ничем из этого он не мог решиться поделиться с Линой. Он репетировал сто тысяч раз наедине с собой, подбирал слова, даже записывал свои речи, но так и не мог найти подходящий