Гражданская война - Георгий Лопатин

— Я одессит. Я из Одессы, здрасте.

Хочу открыть вам маленький секрет.

Вот вы спросите: Ты имеешь счастье?

И я отвечу: Чтобы да — так нет...

Прервал Михаил затянувшееся молчание.

— Это ведь про тебя, Яша. Знаешь, глядя на тебя вспоминаются строки из письма начальника парижской полиции при Луи Пятнадцатом, месье де Сартина, московскому обер-полицмейстеру екатерининских времён Архарову: «Узнав о ваших делах, не могу довольно надивиться на вас». Я тоже не могу на тебя довольно надивиться, Яша, и решить, что с тобой делать. По идее, надо бы расстрелять. Посольства целее будут. Тем более что если большевики усидят, ты этого всё равно не избежишь...

— Товаришь полковник, за что расстрелять? — побледнел Блюмкин, — И при чём тут посольства?

— Про посольства я тебе как-нибудь потом объясню, — спокойно ответил Климов. — Возможно. А за что расстрелять? Ну хоть бы за Государственный, я подчёркиваю это слово, банк, который ты грабанул с твоим дружком Япончиком.

— Это была экспроприация на дело революции... — робко возразил Блюмкин.

— И изрядную часть «экспроприированного» ты положил в карман тоже на дело революции? — иронически поинтересовался полковник.

— Вы, товарищ полковник, тоже банки в Лионе грабанули! — попытался контратаковать Блюмкин. — И куда как поболее моего там взяли! Газетки иностранные мы читаем.

— Грабанул, — не стал отрицать Климов. — И не сожалею. Только у меня всё на армию и партию идёт, к рукам ничего не прилипает. Впрочем, не банком единым. Можно ещё вспомнить твоего дружка, литовского анархиста Бирзе, который на деле никакой не Бирзе, в вовсе даже Эрдман, и не литовец а латыш, и не анархист, а полковник и член белогвардейского Союза Защиты Родины и Свободы бывшего эсера и нынешнего корниловца Савинкова, ну и до кучи — английский шпион. Кстати, Анисимов и его ребята этого Эрдмана-Бирзе взяли, и раскололи чухонца до самых потрохов. Завтра расстреляем. Так что, Яшенька, приставить тебя к стенке, при желании можно в любой момент.

Полковник окинул бледного Блюмкина внимательным взглядом.

— Но, как уже было сказано, я не могу на тебя довольно надивиться, выражаясь старинным штилем. И просто рука не поднимается так бесхозяйственно использовать такой штучный материал... Скажи, ты хочешь яркую и красивую, хотя и рискованную, жизнь, полую приключений, много женщин, шика, славы, и даже место в Истории? ОТВЕЧАТЬ!!! — вдруг гаркнул Михаил, треснув кулаком по столу.

— Хочу! — вздрогнув, выдохнул взбодрившийся Блюмкин, который вдруг со всей ясностью понял, что сейчас решается его судьба, и что из этого кабинета есть две дороги. Одна, скорее всего, ведёт к ближайшей стенке, в сопровождении хмурых парней с самозарядками, может быть с недолгой задержкой в ведомстве Анисимова. А вот другая... Куда именно ведёт другая, Яков пока не понимал, но чувствовал, что это будет чем-то заманчивым, судя по словам полковника.

— Тогда присаживайся, — кивнул Климов на стул с другой стороны стола, — и слушай сюда. В Одессе тебе делать нечего. В России — тоже. Я сначала хотел отправить тебя в Южную Америку на конспиративную работу. Даже паспорт заготовил на имя Бубы Касторского. Наверняка, ты и там бы неплохо справился... Buenos Aires, schlmazl. Besame mucho! — произнёс половник странную фразу на испанском и идише, из которой Блюмкин тем не менее понял, что речь видимо шла о поездке в Аргентину. — Но потом я придумал для тебя другое дело, — продолжил тем временем Климов, — Думаю, на Ближнем Востоке ты будешь полезнее чем за океаном. Вот, смотри!

Михаил достал из папки какие–то бумаги и протянул Блюмкину.

— Что это? — поинтересовался Яков, беря бумаги.

— Секретные договоры французов с англичанами, о том как подтереться обещанием независимости для арабских провинций Турции, данным восставшим против турецкой власти арабам, и поделить эти провинции между Парижем и Лондоном. Тут русский перевод и подлинники, самые настоящие, не сомневайся. — оскалился Михаил.

— Да уж не сомневаюсь, — усмехнулся Блюмкин, — читали про договор по Италии и по Проливам. Посмотрю оригинал.

— А ты французский знаешь? — удивился Климов.

— Маракую понемногу, — подтвердил Яков, откладывая перевод.

— Откуда? Разве там языки учат, в этой вашей начальной школе, как же её?.. — полковник пощелкал пальцами.

— Талмудатора. Нет, там не учат. Самоучка. В Одессе учителей хватает, только плати... — ответил Блюмкин вчитываясь в документы...

«Ну да, Малиновский так же учился…» — вспомнил Михаил.

Некоторое время в кабинете царила тишина. Блюмкин читал бумаги, Климов ждал.

— И что мне с этим делать? — поинтересовался Блюмкин, закончив чтение.

— Как что? Показать арабам, ясен перец! — ухмыльнулся полковник. — Они должны знать за каких идиотов Антанта их держит. Да, ты всё правильно понял. Поедешь в те места. Сирия, Месопотамия, Аравия... Понятно, не как Яков Блюмкин. Вот, держи, — полковник достал из папки ещё одну стопку документов, в том числе старинного вида бумаг и даже пергаментов, покрытых вязью арабицы. — Тут перевод на русский с транскрипцией. Заучи лучше, чем эту вашу Тору с Талмудом. Теперь ты никакой не Яков и не Блюмкин, а Якуб ибн Хаджибей аль Денизи, сейид, то есть потомок Пророка Мохаммеда в сам выучишь каком колене.

— Якуб Одессович Морской? — заржал Блюмкин, поддержанный Климовым.

Оба понимали в чём тут соль. А вот арабы с которыми придётся иметь дело будущему Якубу, вряд ли сопоставят «отчество» Хаджибей с названием Одессы при турках, а «фамилию» Денизи с турецким названием Чёрного Моря — Кара Дениз.

— Он самый! — с улыбкой кивнул полковник. — Родословная, кстати, большей частью подлинная, и пергаменты настоящие, зацени. Была реально в Сирии такая ветвь потомков Пророка, в XVI веке, после турецкого завоевания, перебрались в Турцию, делать карьеру, да не повезло им. В конце XVII века, во время одного из янычарских мятежей, всех перебили. Но, как теперь выясняется из документов, не всех. Один отпрыск оказывается скрылся в горах нынешней Болгарии, в селениях местных Помаков, омусульманеных болгар, и оставил потомство, которое там проживало. Вот ты, Якуб, и твой папа Хаджибей аль Денизи, по документам прямые потомки этого отпрыска по мужской линии. Не беспокойся, бумаги качественные, комар носу не подточит.