Гражданская война - Георгий Лопатин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Откуда такие? — поинтересовался Блюмкин, перебирая документы.
— Места знать надо! — Климов поднял вверх указательный палец правой руки.
Собственно, документами он был обязан Гумилёву и Анисимову. Гумилёв имел в Одессе много знакомств, благодаря своей жене, одесситке Анне Горенко, куда более известной под литературным псевдонимом Ахматова. И хотя к 1918 году их брак уже фактически распался, одесские связи никуда не делись, и экс-прапорщик, ставший за отличие в бою с американцами под Женевой подпоручиком, а за взятие Одессы получивший погоны поручика, вскоре отыскал в городе местного профессора-коллекционера, увлекавшегося собиранием восточных родословных.
Профессор не хотел расставаться с одним из перлов своей коллекции, но его прихворнувшей внучке потребовалось какое-то редкое лекарство, выкупленное Гумилёвым с санкции полковника у одесских контрабандистов. В обмен на лекарство поэт и доставил Климову старинные пергаменты и бумаги.
Затем Анисимов, через старых полицейских, поступивших на службу в КОП, вышел на одного талантливого одесского фальшивомонетчика, промышлявшего также подделкой старинных документов и гравюр. После беседы с Государственным Комиссаром внутренних дел, фальшивомонетчик, в обмен на полную амнистию от Климова, согласился «дописать» родословную за последние два с лишним века, доведя её до Якуба ибн Хаджибея аль Денизи. Образцы с начертаниями соответствующих имён арабицей, а также титулований на турецком и арабском, вроде «Исламодоблестный», «Аллахолюбивый», «Совершенномудрый» и прочее в том же духе, плюс печати-тугры, получили от того же профессора-коллекционера, который, понятно, не знал для чего это нужно, но ради ещё одной порции лекарства для медленно выздоравливавшей внучки, согласился начертать «как надо». А уж написать «родословную» на основе этих образцов, для опытного фальшивомонетчика было делом отточенной техники и нескольких дней работы.
— Так что даже не сомневайся! — продолжал полковник. — Морда лица у тебя подходящая. Отрастишь бороду и волосы — будет вылитый сирийский араб. От правоверного не отличить даже если раздеть догола.
Блюмкин понимающе усмехнулся, а Климов продолжал:
— Единственная проблема — с языком. Как ни крути, но за пару месяцев тебе его в совершенстве не выучить. Хотя, как писал Маркс, язык довольно простой, но вот эта долбанная арапская письменность... Хрен запомнишь все эти закорючки и завитушки!
— У меня отличная память, — возразил Блюмкин. — И к языкам способности есть. Выучу я этот арабский–турецкий алфавит.
«Это таки да! — подумал Климов. — В двадцать первом году он был резидентом в Иерусалиме, под видом мусульманского купца, и ни один из местных арабов не усомнился насчёт него, когда Блюмкин их организовывал на еврейский погром в Палестине! Дивный человек! И никакого антисемитизма, чисто политика — Ленину захотелось вставить штопор англам, заигрывавшим с евреями чтоб отмазаться от обещаний арабам».
— Меня другое беспокоит, — продолжал Яков, — как я смогу быть арабом, когда мои «предки» почти два века прожили в Турции, а потом ещё больше двух веков в Болгарии? Они же должны были давно отуречится, а потом оболгариться... Хотя, эти помаки вроде как себя болгарами не считают. Ну, ославяниться, что ли?
— Всё учтено могучим ураганом! — с улыбкой ответил Климов. — «Предки» твои, хоть и жили в Туретчине, а потом на Балканах, но ходили в Хадж в Мекку, и привозили оттуда арабских жён. А говорить дети учатся у матери. Плюс родословная. Так и запомнили, что они арабы. В Сербии, в Косово, кстати, немножко арабов живёт — так и не ассимилировались. Вот только тебе не повезло — мать умерла, когда ты совсем мелкий был, языку научить не успела, потом вскоре и отец. Тебя отдали в семью тётки, а у той мать была второй женой, из местных, вот она по-арабски знала плохо, и тебя научила кое-как. А так вы всё больше на болгарском общались. Ты его вообще знаешь, хоть немного?
— Знам малко, — усмехнулся Блюмкин. — Болгар здесь много живёт.
— Ну и отлично! — облегчённо вздохнул Михаил. — Эти арабы вряд ли и столько по-болгарски знают. Зато отмазка для тебя будет железная. Но язык ты должен долбить с сегодняшнего дня и до приезда туда. Чтоб хоть корявенько и с жутким акцентом, но говорить на языке Пророка, а также достаточно свободно читать и писать на нём. И ещё. С сегодняшнего дня Яков Блюмкин из Одессы исчезнет. Для всех ты уедешь на конспиративную работу в Аргентину. Переберёшься в Овидиополь, там тебя никто не знает, сменишь внешность. Отпустишь волосы, бороду и усы, об этом уже говорил, покрасишь хной, правоверные это любят. Хрен тогда тебя кто узнает даже из знакомых. Особенно если то, что на тебе сейчас, снять, и турецко-арабский прикид надеть: феску, чалму, шаровары, платок на голову и прочее. Этим мы тебя обеспечим. Ещё ты должен выучить наизусть Коран, на русском и арабском, без него там никуда. В Одессе есть мечеть, при ней старенький мулла-татарин. Раз десять, если не больше, ходил в хадж, знает язык и арабские обычаи. Он тебя всем этим делам подучит, у него перед нами должок, мои люди грохнули бандитов что хотели его внучек изнасиловать. Он тебя погоняет по Корану, языку и прочему. Заодно и турецкий немного подучишь — он у балканских мусульман в ходу, и арабы-турецкоподданные его худо-бедно понимают по большей части. Кроме того, мои офицеры поднатаскают тебя за эту пару месяцев, сколько возможно, по военному делу, диверсионному, разведке и контрразведке. Остальное доберёшь на месте, некоторый боевой опыт у тебя есть, а турки, по большей части, не лучше гайдамаков.
— Ясно, — кивнул Блюмкин, который, судя по загоревшимся глазам, уже увлёкся новой авантюрой. — А как же мой отряд?
— Я его отправлю в Бессарабию, к Котовскому, — сообщил полковник. — Он тоже левый эсер, сумеет их использовать с толком. А тебе теперь надо думать о пути на Ближний Восток.
— И как я туда попаду? — поинтересовался Блюмкин. — У нас же с турками война, не думаю, что они пропустят. В азиатских тюрьмах, я слышал, совсем хреново. Это если не прикончат сразу.
— Попадёшься — секир-башка почти сто процентов, — серьёзно подтвердил Климов. — Или просто пристрелят. Так что не советую. Поэтому, ни к каким туркам ты не пойдёшь. Мои знакомые контрабандисты переправят тебя морем в Болгарию, высадят в
