Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

Пока мы плыли к городу боцман перестал шарахаться от нового члена экипажа и Айне рассказала, как со мной познакомилась, да какие героические деяния творила. Многое я сам слышал впервые, да что там — в фейкиных баснях я едва ли не таскал за ней оружие, как робкий слуга. Айне чегой-то там изничтожала, спасала и повергала, верхом на моей виверне, которую я у нее чуть ли не выпросил на время, оказывается. Свое изгнание и смещение с должности старшей жрицы обстряпала так, что в ее ногах валялись и боги, и дриады, и эльфы, умоляя не бросать сирых и убогих. А мужественная дщерь лесов махнула ручкой и ушла помогать двум недоумкам на дырявом корыте. Так что Чук, простое дитя простых островов Краба, изрядно мелкую фантазерку зауважал и вовсю заискивал, засранец лицемерный.

Как только перед нами возникли продуктовые ряды Айне пришла в неслыханное возбуждение.

— Это берем! И это! И вон то!

Мелкая фигурка сновала везде и сразу. Чук стонал под тяжестью поклажи, а когда его завалило с головой и он лишь подергивал ногами, придавленный тяжестью копченого марлина, я плюнул и нанял носильщика. Айне торговалась за икру, кальмаров, жареных осьминогов, пласты китового мяса, а при виде разнообразной и диковинной океанской рыбы напустила лужу слюней и оттащить ее стало возможно, только когда целый воз морепродуктов заскрипел по направлению к порту.

— Черт, Айне! — не выдержал я. — Давай удочку купим! Все это плавает прямо под нами. Зачем деньги переводить?

— Удочку? — Ручонки Айне жадно дернулись. — Экономия, да. Купим! Где?

«Мертвая вода» заметно просела, а трюм был забит почти под потолок. Когда мы покинули дружелюбный городок, я вздохнул с облегчением. Айне молчала и сосредоточенно пыхтела с удочкой, наматывая леску на катушку, привязывая огромный крючок, на который, казалось, можно смело ловить китов. На капитанском мостике как сами выросли скамейки вдоль бортов и кресло с прибитым к палубе столиком. На камбузе сменилась печь, посуда, мебель и образовалась куча угля. За кормой повисла на канатах узкая шлюпка, типа долбленки, да еще две пристроились по бортам. Шхуна превращалась из пиратской посудины и военной базы в прогулочную яхту. На корме появился специальный держак для удочки, чтобы крупная добыча не уволокла рыболовную фею на дно. Я уже наметил, где его можно подпилить.

Я вдруг осознал, что Айне молчит и пыхтит с удочкой. На шхуне царило спокойствие, даже ушам не верилось. Прекрасная идея, мелькнула у меня мысль. Удочку надо было сразу купить. Тишина и покой на время рыбалки обеспечены.

— Блин! Осторожней!

Айне так рьяно замахнулась, что крючок впился в штурвал между моих пальцев. На нем извивалась толстая чешуйчатая многоножка с жвалами-серпами.

— Извини, напарник.

Я вырвал крючок и удивился:

— Ты где наживку взяла?

— В подвале. Их там полно.

— Что? Где?

— В трюме, — лаконично поправилась Айне, для убедительности указав пальчиком, — они там в досках живут. Невкусные.

Я с грохотом обрушился в трюм, споткнулся о горы припасов и до полусмерти перепугал Чука, вольготно устроившегося на мешках и посасывающего ром через соломинку.

— Оборзел, бездельник?

Чук подскочил, расплескав драгоценную жидкость, и вытянулся.

— Что за насекомые на борту? Я тебя спрашиваю!

— Какие?

— Вот такие!

Я обвиняюще указал на угол, где действительно толстые доски пестрели дырами и прогрызенными ходами. Многоножки сновали деловито, по-хозяйски, обустроив колонию вольготно и с немалым комфортом. На стене образовалось гнездо, наподобие осиного, из слюней или еще чего, размером больше самого боцмана. Хорошо, что у насекомышей хватило ганглия не прогрызать насквозь борта, а то утонули бы в миг.

— Крыс я вывел! — отрапортовал Чук, перепугавшись озверевшей капитанской морды. — А про этих ты не приказывал, капитан!

— Хрен ты вывел! — взревел я, углядев обглоданный скелет, как раз у логова насекомых. — Их без тебя сожрали! Убрать немедля! Чтоб к вечеру ни одной твари не бегало!

— В банку собирай, — свесилась в люк Айне. — Там, за ящиком с кальмарами, банка оплетеная, здоровенная. Лови их, потом мне отдашь. Я пересчитаю. Вкурил?

— Слушаюсь, госпожа!

— То-то же, засранец.

Я обалдел настолько, что дар речи потерял. Фея успешно перенимала мой лексикон, того гляди скоро раком обзовет, а боцман, наивный дурачок, повелся на басни о подвигах и теперь капитана слушается через раз, а Айне у него аж «госпожа». И «вкурил» он, понимаешь ли.

— Цирк, — возмутился я, — натуральный.

Сверху засвистела удочка, а Чук бросился в атаку на насекомых. Я проследил за людоедом, убедился, что он ловит многоножек, и выбрался к штурвалу. Айне следила жадными глазами за поплавком. Солнце скрылось за облаками, а океан превратился в ровное зеркало. Неподалеку вспарывала воду галера, забитая игроками, как дачная электричка ранним июльским утром. Крутились мелкие лодки, а вдалеке тащилась флотилия из семи больших кораблей с кучей парусов.

— Клюет!

Вопль Айне отвлек меня от созерцания окрестностей. Из трюма выкатился Чук, привлеченный криками, а фея вовсю крутила ворот, выбирая леску. Ладно хоть в игре катушки ввели, да какой-то усилитель к ним явно добавили, потому что фея пыхтела, краснела, рычала, но проворачивала катушку, вытягивая дрожащую леску.

— Сачок! Живо!

Чук с топотом примчался, держа в руках сачок, объемом с бочку литров на триста. Айне напряглась, на лбу вздулись жилы, а катушка крутилась и крутилась, подтягивая добычу. Из воды выметнулось длинное змеиное тело, отчаянно дергающееся, и обрушилось обратно, подняв фонтан брызг. Айне тянула, вода кипела, мелькали плавники и злобные вытаращенные глаза.

— Эй, рыболовы, — неуверенно начал я, — что там на крючке?

— Морской дракон, — прохрипела фея, усиленно крутя. — Не меньше!

— Глубный змей, — авторитетно заявил Чук, поджидая с сачком. — Очень вкусный.

— Глубный? — нахмурился я. — Глубоководный, наверное?

— Готовься!

Чук послушно сунулся с сачком, но фея умудрилась рвануть удочку так, что добыча перелетела через боцмана и вмиг очутилась на палубе. Длинное тело рухнуло у моих ног, высоко взметнулось, сверкая чешуей, и клацнуло пастью, едва не оттяпав мне нос.

— Да чтоб вас! — рявкнул я, отбежав к мачте. — Уберите эту фигню!

Фея выхватила разделочный нож, кровожадно оскалилась и бросилась в атаку. Чук с дубинкой зашел с фланга. Полетела чешуя, по палубе прокатился клубок, рассыпающий искры, чешую, ругань, увесистые удары и высверки лезвия. Я глядел на сражение и понимал, что удочка — так себе идея. Спокойней стало ненадолго.

— Победа!

Змей в длину не превышал метра, был покрыт красивой чешуей, а голова напоминала хищными зубами щуку. Небольшой гребень по всей спине сливался с длинным хвостом, шесть пар плавников и узкие жабры. Несмотря на хрупкий с виду организм, бой он дал жесткий. Фея перемазалась в чешуе и зеленоватой крови, а Чук и вовсе валялся в обмороке с большим синяком на лбу. Или по привычке сам себе зарядил, или глубный змей врезал. Я не стал вникать.

— Круто, — кисло похвалил я, — вари его теперь.

— Я не умею, — тут же спохватилась Айне. — Я ж лесная, забыл?

— Панк-сыроед, все понятно, — хмыкнул я. — Что сперли, то и сожрали.

— Ну…

— Приводи в чувство бедолагу, пусть учит народной людоедской кухне.

— Напарник, — медленно и проникновенно начала Айне, — людоедская кухня это плохо. Ты одичал за скитания. Я не хочу и тебе не дам…

— Не тупи, Айне! Вари своего дракона, может вырастешь. Или мозгов прибавится.

Фейка перевела взгляд на прибитого змея.

— Правда? Сомнительно что-то. Точно вырасту?

— Да я откуда знаю? Буди, говорю, Чука, и приберитесь. Свинарник развели.

Нас обогнала юркая яхта, откуда с любопытством пялились несколько игроков откровенно пиратской наружности. Я махнул рукой на своих рыболовов, растормошил духа и взял курс мористее, уходя в открытый океан. Оклемавшийся Чук со стонами тащил змея на кухню, Айне покрикивала и командовала, а из трубы в скором времени потянул дымок.