Рик: Прогулка в небесах - Павел Кошовец

  - Ты вначале отсюда выберись, - сказал Мишаня, скручивая крышку у бутылки.

  - Да ладно тебе, - умиротворённо махнул рукой. - Щас хряпнем по чуть-чуть, и всё наладится.

  Мишаня только хмыкнул многозначительно и сделал глоток прямо из горла. Даже не покривившись, почмокал губами и блаженно закатил глаза.

  - Хороша чертовка... - протянул мне. - Очистка, конечно, подгуляла... Но ничего, ничего, - вынес вердикт. - Как говорится, на безголосьи и жопа - соловей, а на безводье и спирт - живая вода.

  Принял в руку тепловатый сосуд с подмигивающей волнительно жидкостью. Не сказать, что сомневался, но за всей этой "небесной" беготнёй я практически забыл о своём призвании, стыдно подумать, даже обходился без своевременных вливаний. Я не боялся, что утерял технику употребления, как не может утратить технику скалолазания верблюд...сравнение вроде не по теме, но ничего, разберёмся... Нет, рука моя не дрожала, как и рука Дантеса в скорбный день для русской классики, но в душе скрёбся такой ма-а-аленький - маленький червячок сомнения, пищащий: "А может не надо? Так всё было чудесно, так... трезво..."

  Я аж вздрогнул. Это что ж червящище, этот змей-антиискусситель предлагал?! Завязать?! Ну уж нет! - резким движением вскинул голову и, будто сигнальный горн, приложил к губам стекло...

  Вот он миг откровения, когда гланды обволакивает нежная муть, горло, не поймёшь, то ли сжимается боязливо, то ли расширяется в отвращении, а в глаза уже настойчиво пробиваются градусы, пищевод шипит, а горячая ртуть насмешливо падает всё ниже и ниже... нет-нет, не настолько низко... а в желудке разворачивается настоящее побоище, практически избиение младенцев - в том случае, если в точке рандеву присутствует пищевая прокладка, а если нет, то спиртосодержащая смесь ведёт себя не иначе, как голодный зверь в клетке - рычит и бросается на стенки.

  - Ху! - выплеснул пламя на Мишаню.

  Тот поморщился и помахал у носа своим экскаваторным ковшом.

  - Теряешь квалификацию, - вынес приговор. Подался ко мне. - А что это была за... - задрал голову вверх и зашевелил пальцами, пытаясь таким образом отыскать необходимое слово, - ...за фигня? Перед тем, как ты бахнул? - уточнил.

  Конечно же намётанный глаз дружбана заметил мимолётное брожение в стане союзника и теперь, дабы не свалиться ещё на ступеньку ниже в его глазах, необходимо было выковырять из головы удобоваримое объяснение. Но что тут выдумывать - Мишаня же видит меня насквозь, особенно печень и почки, нужно речь правду-матку.

  - Понимаешь, ведь у каждого человека есть профилактические слабинки, которые могут нарушать его имидж, и которые он не очень хочет афишировать, - начал я оправдательную речь, прислушиваясь к лёгкому шуму в голове, поэтому не до конца контролируя пируэты языка, и по вытянутому в лошадином недоумении лицу Мишани понял, что то ли подвижный словообразовательный орган набрехал, то ли я увлёкся. - Организм выдал заминку, потому как... Короче, - отчаянно махнул рукой, - иногда человек делает вещи, якобы не совместимые с его образом. К примеру, герой, роняющий скупую мужскую слезу в подушку...

  - Эт точно, - глубокомысленно изрёк Мишаня. - Даже самая красивая женщина ходит в туалет и, очаровательно морща прекрасное лицо, тужится, выдавливая шлаки. И, между прочим, самому утончённому эстету - интеллигенту приходится холёным маникюрным пальчиком, будто поршнем вламываться в вырезанные, словно из белого мрамора, тонкие ноздри, прочищая их.

  - Ну... поручик, - восхищённо протянул я. - Вы в своём репертуаре.

  - Слушай, а ты каким боком к этому герою? - не давая уйти в сторону разговору, хитро прищурившись, поинтересовался Мишаня.

  - Птичку жалко, - огрызнулся я.

  Мишаня укоризненно покачал головой.

  - Эх ты, отмазчик хренов, наваял гору поноса. Аж сам заблудился, - всколыхнул бутылку в руке, добывая радующий сердце плёскот. - Ладно, не будем отвлекаться, - ухмыльнулся, - следующий раз как-нибудь попинаю тебя, ноги повытираю и нос, если будешь себя вести, как девственник у проктолога...

  - Угу, - недовольно поморщился на Мишанины выверты, весьма плоские, нужно сказать, - видимо, от страдающей мигренью фантазии. - Очень смешно. Ха-ха-ха.

  - Вот-вот, - как ни странно согласился тот. - Как там говорится, - прижмурился на поднятый на уровень глаз приз, - если даже муха и Хакинен, она всё равно не успеет, ибо есть такая чудная вещь, как мухобойка... - озадаченно поднял на меня глаза. - Тебе не кажется, Рик, что мы ведём себя, как старпёры какие-то? Вроде и родные алкоголики. Я вон и мухобойку какую-то словесную, совершенно не нужную насочинял, вместо того, чтобы по-военному раз-два, перерывчик небольшой, антрактик: встал - сел - достаточно и пары секунд, чтобы кровь отошла от ягодиц. А мы целую симфонию развели - томами можно входную дверь закладывать... или закладывать - это из другой оперы? - задумался, продолжая греть и так не прохладную жидкость.

  - Это ты развёл, - уточнил я, порываясь вырвать из его цепких рук бутылку, - а я аки Моисей пытаюсь действовать и ищу водицу посреди пустыни... А уж думал и мираж совсем, - это про себя, качая головой и прислушиваясь, как в черепушке бьётся стекло, а неугомонные бельчата начинают крутить динамо.

  - Ню-ню, - Мишаня с сомнением посмотрел на меня, будто пытаясь вложить черты моего лица в некий шаблон и с сожалением понимая, что ничего не выходит: губы явно не дотягивают, волосы нуждаются в плойке и краске - ну и так далее по перечислению. - Иудеюшка ты наш, - и наконец-то, порывисто вздёрнув руку, отхлебнул.

  Одно удовольствие наблюдать за его лицом, искажённым блаженством. Прямо мехи баяна в сомкнутом состоянии, можно перепутать, где глаза, а где губы. Овальное поле горизонтальных морщин. Так и хочется сразу, подпитавшись вдохновенным зрелищем, последовать примеру.

  А что? Это работа такая! Кто-то ведь ковыряется в канализации, сдаёт нормативы по плаванию в замкнутом и вонючем пространстве. Не от удовольствия же, а ради людей, чтоб было им сухо и комфортно сидеть. Да с газеткой, да не торопясь.

  Завернул что-то не в ту степь, тем не менее, полный собственной значимости и необходимости для людей всей Земли, я вырвал из загребущих лап переходной вымпел и присосался, словно к материнской водочной железе.

  Если предыдущий раз меня посетил шум и рваное, калейдоскопическое, приправленное экзотическими звуковыми сэмплами действо, то сейчас видимость наоборот прояснилась. Хотя кровь и продолжала прибывать в голову, уходя, видимо из пятой конечности и места, отвечающего за тактильные отношения с женщинами. И, как ни странно, несмотря на отток крови, количество мыслей (их качественное соотношение? или количество слов?), связанных с этими непредсказуемыми, но такими привлекательными и желанными существами, резко повысилось. В мозгах нарастало возбуждение, доходящее до кипения - появилось такое ощущение, что у меня не голова, а огромный бордовый член.

  - Хи-хи, - только так я и смог прокомментировать собственные мысли.

  А затем мой рассеянный взгляд набрёл на остекленевшие глаза Мишани... Ещё недавно разносившего в пух и прах мою квалификацию.

  - Раз-раз, Мишаня! - пощёлкал перед глазами пальцами. - Эй, ответь! Ты в порядке? Только не в страусином - когда голова в песке, - типа пошутил.

  - А?.. Что?.. - вскинулся ошалело дружбан. - Я наконец-то проснулся?

  В его глазах расцветало такое облегчение, что мне даже стало обидно: а как же я? Мишаня проснулся, а меня разбудить забыл?

  - Ты в каком смысле? - всё-таки уточнил.

  - Ну, мне снилось, - с энтузиазмом начал он, - что какой-то мудашный крендель пробил шаровой проезд на сомнительный аттракцион типа "Звёздных войн". Только всё происходит в драных коридорах типа Агиевых конюшен. Все местные чучела норовят настучать по голове - типа это прикольно, а местный Ленин ещё отбил у меня Лизу и сидит, злобарь, словно верблюд в клетке, и нагло ковыряется в моих душевных ранах, - облегчённо покачал головой. - Навалится же такая фигня, что и кошмаром не назовёшь.

  Я сочувственно привстал, похлопал Мишаню по плечу и протянул бутылку.

  - Ага, - вспомнил тот подробности, - а беленькую там ваще днём с огнём не найдёшь. И если в ботинки дома на Земле случайно не пролил, то подохнуть тебе от обезвоживания организма.

  - Ню-ню, - пробурчал я себе под нос. - Во всяком случае несчастных случаев по причине нетрезвого состояния тут не наблюдается. Пока.

  Посмотрел на умиротворённое лицо друга, произведшего третью инъекцию и вытащил из ватных рук сосуд с остатками слёз на дне.

  - Спи, маленький, спи, - погладил по голове. - И даже можешь не закрывать глазки.

  Выцедил на язык последние капли, окинул рассеянным взглядом ближайшее пространство и решил, что неплохо было бы прикорнуть. В смысле - поспать. И желательно на чём-то более цивилизованном, нежели пол. Не потому, что я эстет, а потому что на кровати или хотя бы матрасе мягче и удобней.