Нищета. Часть первая - Луиза Мишель

Как раз в это время г-жу Руссеран вызвал к себе судебный следователь. Его вопросы относительно семьи Бродаров открыли ей глаза. Она еще не знала всего, не имела понятия, до какой степени преступен ее муж, и ей внушило ужас и отвращение, что он злоупотреблял своею властью, дабы обольстить девушку, опекуном и покровителем которой обязан был быть.

Нож с вырезанными на рукоятке инициалами Бродара, мужской башмак, найденный в саду, письмо ссыльного, оказавшееся в кармане Руссерана, все это не оставляло никаких сомнений относительно того, кто на него покушался. Но симпатии Агаты были на стороне отца, решившего отомстить за поруганную честь дочери. Как ей был понятен его гнев, как сочувствовала она горю, постигшему несчастную семью!

Когда врачи окончательно заверили Агату, что ее муж поправится, она предоставила больного заботам сиделки и хирурга, а сама занялась делами завода, твердо решив отныне целиком посвятить себя этой деятельности.

По натуре глубоко честная, г-жа Руссеран не сомневалась, что Бродара оправдают. Если судебное следствие пойдет нормальным путем, то хозяин-соблазнитель будет заклеймен приговором присяжных. Он это вполне заслужил. Но, Боже, ведь он отец Валери! На ее ребенка тоже падет тень позора. Как этого избежать?

Вот почему Агата пришла к Бродарам, решившись на любые жертвы, лишь бы замять дело. Однако в глубине души она понимала, что никакое вознаграждение не может искупить зло, которое ее муж причинил этим людям.

Скромно одетая в темное шерстяное платье, с черной кружевной косынкой на голове, Агата напоминала скорее работницу, живущую в достатке, чем жену богача. Она пришла без церемоний, словно соседка к соседке.

Ее приход всех ошеломил. Огюст, окрыленный внезапной надеждой, радостно повторял:

— Он жив! Жив! О, тем лучше, тем лучше! Я не убийца! Как хорошо! Я все объясню суду… Только бы нам снова быть всем вместе!

Старый Анри, относившийся с одинаковым недоверием и к хозяевам, и к их женам, подозрительно смотрел на Агату.

— Как! — воскликнула г-жа Руссеран, бросив на Огюста взгляд, в котором было больше жалости, чем гнева. — Это ты хотел убить своего хозяина?

Юноша собирался ответить, но тут вмешался дядюшка Анри.

— Берегись, она хочет все выведать! — шепнул он ему, а затем обратился к вошедшей: — Если бы у вас, сударыня, была хоть капля здравого смысла, вы поняли бы, что ваше место — не здесь.

— Поверьте, я пришла сюда как друг, — возразила Агата. — Я была глубоко поражена, узнав, что вместо истинного виновника задержан ни в чем не повинный человек.

— Здесь нет виновника, сударыня, — прервал учитель, — тут есть заступник.

— Простите, я не нашла другого слова, чтобы назвать того, кто покушался на жизнь моего мужа. Поверьте, я пришла с единственной целью — выяснить, чем мне возместить ваш ущерб.

— Ладно, ладно! — пробурчал старик, покачивая седой головой. — Нас не проведешь, уж мы-то слишком хорошо знаем хозяев, чтобы доверять им.

— Могут быть исключения, — возразил учитель. — Я всегда предполагал, что они есть, а теперь, после слов госпожи Руссеран, почти уверен в этом.

Агата, горячо поблагодарив учителя за добрые слова, оглядела комнату и всех, кто в ней находился: старика, детей, Леон-Поля. Мимолетный взгляд убедил ее, что она находится среди порядочных и честных людей; лишь один из них смотрел на нее враждебно.

Убогая квартирка поражала чистотой и опрятностью.

«Если Мадлене Бродар удается поддерживать порядок в такое тяжелое время, значит хозяйка она на редкость домовитая», — взволнованно подумала гостья.

Дрожащей рукой Мадлена пододвинула ей соломенный стул. Агата села. Наступило тягостное молчание.

«Вот те на! — размышлял Леон-Поль. — Никак не ожидал! Эта Руссеранша мне положительно нравится. Хороша, ей-богу хороша! Какие глаза! Черты лица благородные, энергичные, полные гармонии… В этой груди должно биться горячее сердце».

— Вас, конечно, удивляет мой приход, — произнесла наконец Агата, обращаясь к озадаченной Мадлене.

— В самом деле, — пробормотала та, — я не ожидала, что вы придете. Не могла ожидать… Но все равно, надеюсь, это не сулит нам ничего плохого.

— Я пришла с намерением помочь вам.

— Увы, сударыня, после всего, что произошло…

— Ну?

— Боюсь, что при всем желании вы не сумеете…

— Вы ошибаетесь.

— Дай-то Бог!

— К вам пришла не жена Этьена Руссерана…

— А кто же? — спросила Мадлена, удивляясь все больше и больше.

— Ваша хозяйка, Агата Монье, протягивает вам руку и просит у вас прощения.

— Но, сударыня, вы здесь ни при чем, вы ни в чем не виноваты!

— А я другого мнения. Я считаю, что плохо исполняла свой долг.

«Вот тебе раз!» — подумал учитель, который свое место здесь не променял бы даже на кресло в зале заседаний Академии.

А старик ворчал сквозь зубы и шептал племяннице:

— Берегись! Берегись! Это ловушка!

— Плохо исполняли свой долг?! — переспросила Мадлена. — Но, сударыня, вас никто ни в чем не обвиняет, вы нам ничего не должны.

Слезы выступили на глазах г-жи Руссеран; она украдкой смахнула их. «Несчастные! — подумала она, — я им ничего не должна? Да есть ли у меня хоть что-нибудь, не добытое их трудом?!»

Агата охотно поделилась бы своими мыслями о взаимных обязанностях тех, кого условия социального строя объединяют для общего дела. В особенности ей хотелось подробно изложить свои взгляды на долг хозяев по отношению к рабочим, но она была слишком взволнована.

— Она плачет! — прошептал дядюшка Анри. — Она плачет! Все равно не доверяй ей, Мадлена!

«Ей-богу, — это незаурядная женщина», — думал учитель, впиваясь в Агату пронизывающим взглядом.

— Каждый — судья своим поступкам, — продолжала г-жа Руссеран. — Я совершила ошибку и признаюсь в этом. Пришла я не для того, чтобы загладить вину полностью, ибо это, к сожалению, невозможно. Я хочу только одного: хоть немного смягчить ее губительные последствия.

— Если она предложит тебе денег — это ловушка, — шепнул дядюшка Анри на ухо племяннице, — если она даст тебе денег, швырни их ей в лицо!

Но Мадлена склонна была поверить г-же Руссеран. Ей не хотелось думать, что приход хозяйки был вызван дурными намерениями. Правда, она не понимала, почему жена заводчика считает себя виноватой в случившемся. Мадлена ждала, что та все ей объяснит.

И Агата постаралась это сделать. Зная своего мужа, она не должна была допустить, чтобы работающие у него девушки становились жертвами его сластолюбия. Ей не хватало осторожности, предусмотрительности, твердости, и теперь она несет свою долю ответственности за все несчастья Бродаров. Да, она это чувствует и желает хоть чем-нибудь облегчить жизнь злополучной семьи.