Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия

Свет фонаря на мгновение переместился, выхватив из темноты лицо, и погас. Улыба успел заметить, что перед ним сержант Бжезинский из их отдела, которому он лично три часа назад передавал коробку от полифункционала. Улыба успел также заметить, что Бжезинский зажал рукой край воротника, где был спрятан микрофон.

— Ты сейчас что-то слышишь, Ян? — неожиданно для самого себя спросил Улыба. — Трансляция идет?

Ответом ему было недоуменное молчание. Только спустя полминуты Бжезинский раздраженно спросил:

— Какого черта, Улыба? Решил меня подставить?

Наблюдатели из разных смен не имели права обмениваться информацией, касавшейся объектов, и Улыба это знал, просто вопрос как-то сам собой слетел с языка.

— Прости, Ян, — поспешил успокоить его Улыба. — Понимаешь, в мою смену были кое-какие проблемы, вот я и решил спросить. Но все, рот на замке. Если что-то не заладится, ты сам без труда справишься, я же тебя знаю, ты профессионал.

Бжезинский помолчал, потом произнес:

— Ладно, я тебя не видел. Обойду дом, когда вернусь, надеюсь, ты уже смоешься.

Хрустнула ветка, и Мальтон-Джек понял, что легкий и быстрый Бжезинский уже далеко.

— Эй, Улыба… — вдруг послышалось из темноты.

— Да, Ян?

— А что, часы хорошие?

— Золото.

— Ясно… Сейчас ты вряд ли их найдешь. Если что, ближе к утру, когда начнет светать, я пройдусь, может, замечу.

— Спасибо, Ян.

Дождавшись, пока ветки перестанут потрескивать, Улыба двинулся к камню.

Через минуту он уже опирался на него.

Тонированные окна, выходившие на патио, не позволяли узнать спят обитатели дома или смотрят головид. Вряд ли они продолжают вести свой нескончаемый монотонный разговор о достоинствах Новой Системы, который извел даже Улыбу, несмотря на то, что тема была ему близка. А может, они сидят у окна, включив ночное видение, и любуются деревьями? Улыба спрятался за камень, чтобы его не заметили. То, что объекты по-прежнему внутри, он знал наверняка, иначе, зачем дежурить возле дома наблюдателям?

Как ни напрягал Улыба зрение, увидеть в темноте место, куда Уокер утром прицепил минирадар оказалось невозможно.

Придется ползти. Он вышел из-за камня, кряхтя, опустился на четвереньки и прислонил набитый ужином живот к холодным плитам. Костюм, пропитавшийся потом во время бега, прилипал к телу и мешал движениям. Улыба двинулся вперед и тут же отчетливо вспомнил, как уже делал это сегодня. Он точно также медленно полз по каменной поверхности, цепляясь пальцами за щели. Полз к дому, чтобы снять «ухо». Рука коснулась стены. Не здесь это было, дальше, между окнами, прямо над цоколем. Вот в этом самом месте. Разумеется, здесь ничего нет. Для чего же он тогда пришел?

Теперь память прояснилась. Улыба вспомнил отчетливо, как из-за шума в наушниках пришлось отключить минирадар. После того, как они с Руди вызвали группу захвата, — а вызвали они ее, когда услышали, что объект грозит хозяину дома допросом, и, надо заметить, к тому времени хозяин был уже связан, — так вот, после этого ни Мальтон-Джек, ни Уокер уже не цепляли «ухо» на стену. Оно так и осталось лежать в кармане Улыбы, пока он не обнаружил его, когда искал электронный ключ. После минирадар перекочевал в коробку от полифункционала, где — о нет! — возможно, и лежит до сих пор.

Улыба сел, привалился к стене.

У хозяина дома были связаны руки… он называл пришедших преступниками… Потом речь шла о биосиверах и о мозге… Если хочешь жить, говорил объект, ты должен кое-что сделать… или объяснить… Потом сам хозяин рассказал, как включить антирадар. И потом грохот в ушах.

Но ведь все, что они с Руди слышали, должен был слышать и диспетчер. Тот наверняка сообщил об этом шефу, почему же они позволили группе захвата спокойно уйти?

Улыбу снова бросило в пот. Он понял, что впервые в жизни отразил в отчете — пусть даже формальном — неверные факты: не упомянул ни разговор между объектами о связанных руках, преступниках, биосиверах и антирадаре, ни о поломке оборудования, ни о том, что половину дежурства они проваляли дурака, спрятав минирадар в коробку от полифункционала и слушая фальшивую болтовню, которую транслировал неизвестный оператор.

«Надо срочно исправить ошибку», — подумал Улыба. Если он сделает это прямо сейчас, его простят. Он хотел бы стать клиентом программы не по статье реабилитации преступников, а добровольно, с сохранением всех позиций: семьи, работы, привычного досуга…

Улыба сполз на плиты и двинулся в обратном направлении. А что если сменщики обнаружили их досадную ошибку? Как бы они поступили? Уж точно Бжезинский не признался бы в этом. Они бы вернули «ухо» на стену, разумеется в каком-нибудь другом месте, и стали бы внимательно прослушивать разговоры внутри…

Но антирадар! Это насторожило бы наблюдателей, и они… Но повода вызывать группу захвата не было, потому здесь пока тихо. Значит, так и есть. Коллеги посмеялись над ними. Может, и сейчас они сидят где-нибудь поблизости и, надев очки ночного видения, следят за ним и едва сдерживают смех.

Черт! Бжезинский предупредил, что сделает круг и вернется. С минуты на минуту.

Мальтон-Джек поспешил обратно.

«Будь что будет», — подумал он. Смена сдана. Отчет, как ни крути, формальность, он особо ни к чему не обязывает. Диспетчер все слышал и записал, вот с него пусть и спрашивают».

Улыба дополз до камня и поднялся. Пора уходить. Наклонив голову и жмурясь, чтобы хвоя не попала в глаза, он двинулся обратно. Под ногой хрустнула ветка, и Улыба замер, прислушиваясь, не идет ли Бжезинский, но вокруг было тихо, и он снова двинулся вперед к трем елям. Тут Улыба решил немного отряхнуться, проверить, не порвана ли одежда, потому что идти по городу в рваной одежде, пусть даже в такое время, не очень-то хорошо, особенно, если ты работаешь в полиции.

Одежда оказалась цела. Мальтон-Джек собрался было домой, но в нескольких шагах от него зашелестела сухая трава, и послышалось бряцание металла.

Глава 11

— Они нас больше не видят, они слепы, — сказал Айвен и скользнул взглядом по связанному женскому телу. — Подожди.

Он разрезал веревки ножом, принесенным из кухни, и помог Миле сесть. Подобрал с пола ее одежду и бросил на кушетку.

— Но мы по-прежнему с тобой соединены, — проронил Айвен.

Мила ощущала боль в горле, ссадины на шее горели огнем, голова кружилась, и в теле была такая слабость, что, одевшись, она снова опустилась на кушетку.

— Да, я чувствую. На какое-то время это прекратилось. Я тебя не слышала, даже боялась, что ты задохнулся в том проклятом гробу…

Она уловила его удивленный взгляд, а вслед за этим попытку сдержать что-то, исходящее не из разума.

— Ты цела? — спросил он. — Кажется, обошлось.

Миле на минуту захотелось если не обнять, то хотя бы прикоснуться к нему, но Айвен уже вернулся в привычное состояние.

— Прости. Я такая дура!..

— К черту сантименты, — громко сказал он. — Пора уходить отсюда. Помнится, этот рыцарь круглого стола говорил о каком-то подземном ходе. Давай-ка поищем.

Я слишком слаба для этого, — хотела сказать Мила, но промолчала: он и так все чувствовал.

— Посиди, подумай, где этот идиот мог устроить запасной выход. Ты ведь с ним уже немного познакомилась, представляешь его психологию. Может, в гостиной?..

Слова Айвена неприятно кольнули, но Мила пропустила выпад мимо ушей, она думала о другом. Ей не верилось, что у них получится уйти от полиции, сбежать из Никты. Да и зачем? Чтобы Айвен смог воплотить свои сумасбродные идеи, — нет, она не верила в возможность этого.

Мила отвернулась, чтобы не видеть страшное неподвижное тело Кибераполлона. Она опустила голову, так лучше было для горла. В эту минуту ей очень хотелось к себе домой, в постель.

Айвен бродил по лаборатории, поругивался, пытался передвинуть тумбы, но те не подавались. Он ушел в кухню, через минуту там что-то загремело, и вновь послышались ругательства.