Следопыт - Александр Авдеенко

И не обязательно, чтобы такой овраг был у черта на куличках, вдали от дорог и населенных пунктов. Бандеровцы закладывали схроны даже вблизи сел, откуда были родом. В сорока или пятидесяти шагах от домов. В таких случаях дымоходы своих берлог выводили в трубы хат и не мерзли зимой.

Но нередко схроны закладывались в самых неожиданных местах. Трудно их было найти еще и потому, что они были построены давно, в то время, когда в Западной Украине владычили гитлеровцы. Земля успела слежаться, заросла травой, бурьяном. Даже новые деревья выросли над схронами.

И все-таки пограничники находили их. Уцелели лишь те, которыми по тем или иным причинам бандеровцы не пользовались.

Застава шла лесом уже пятый час. Все устали. И начали сомневаться, что схрон может быть здесь в лесу, под боком у крупного населенного пункта, недалеко от автомобильной дороги.

А Смолин продолжал верить и упорно искал. Где-то здесь тайник. Просто он хорошо замаскирован. Наверное, прошли мимо и не заметили. А должны были заметить. Ведь только вчера бандеровцы столько мяса втащили в свою берлогу. Непременно оставили след на земле, траве, в кустах. Бесследно такие дела не делаются.

— Ну, на сегодня все, старшина! — сказал начальник заставы. — Скоро вечер. Пора домой. Завтра продолжим поиск.

— Еще немного пройдем вперед, товарищ капитан. Самую малость.

— Никуда не денется от нас схрон и завтра, если он есть.

— Схрон, конечно, не уйдет, а вот квартиранты…

— Не дураки бандеровцы, чтобы в такое время в норы забиваться. До первых хороших морозов на воле будут шастать.

— Ну!

Соглашаясь с начальником, Смолин все-таки шагал вперед.

Капитан добродушно улыбался. Ему нравилась настойчивость следопыта.

— Упрямый же ты, старшина! Поворачивай!

— Слушаюсь, товарищ капитан!

Назад пошли быстрее и уже не цепью, как раньше, а шеренгой. Теперь все весело разговаривали.

Смолин шагал в ногу с заставой, не отставал, но по-прежнему разглядывал землю, траву, кустарник, деревья. Сейчас шел не по самой кромке оврага, а чуть правее.

Его внимание привлекло огромное, в два обхвата сухое дерево. Остановился, пытливо осмотрел старую, умершую на корню сосну. Погибла давно. Сердцевина прогнила, осыпалась. У самого корня немалое дупло. Смолин просунул руку. Просторное. Без крыши и дна. Сквозное. Вполне может служить отдушиной или дымоходом.

— Ну, что там, старшина? — спросил начальник заставы.

— Пока ничего не ясно, товарищ капитан.

— Давай выясняй быстрее.

Ребята остановились и заинтересованно смотрели на Смолина.

Он выломал длинную, тонкую ореховую палку и начал ощупывать ею дупло. Палка утонула в дупле метра на полтора и уперлась во что-то твердое. В корни? Но может быть, и в заслонку.

Смолин послюнявил палец и опустил руку в дупло. Движения прохладной воздушной струи как будто нет.

— Испытай огнем, — посоветовал капитан.

Да. Огонь вернейшее средство. Смолин достал из кармана старую газету, скомкал, поджег и, подождав, пока разгорится, бросил в дупло. Повалил густой дым, потом вспыхнуло и потянуло вверх пламя.

— Есть тяга, товарищ капитан! — радостно закричал Смолин. — Труба это, а не дупло. Где-то здесь схрон. Разрешите искать?

Пограничники рассыпались во все стороны. Усталости как не бывало. Теперь, когда цель близка, каждый работал с удесятеренной энергией. Обшарили все кусты, осмотрели каждое молодое деревце, поднимали с корнем пласты увядших трав, заглядывали под каждый трухлявый пень, ощупывали каждый бугорок, каждую ямку.

Деревянный люк, пятьдесят сантиметров на пятьдесят, обнаружили под молодой елочкой. Потянули ее кверху, и она пошла вместе с комом земли. Лаз замаскирован был отлично: дерн, утрамбованный перегной, ржавые листья.

Смолин посветил фонариком в темное квадратное отверстие и увидел добротно раскрепленный колодец и небольшую, с редкими перекладинами лестницу.

— Разрешите, товарищ капитан, обследовать?

— Хочешь напороться на автоматную очередь! Отставить! Посылай на разведку собаку.

Смолин побледнел — это было заметно даже в надвигавшихся сумерках.

— Какой Аргон разведчик? Ничего не увидит в темноте, ничего не сможет рассказать.

— А нам и не надо его рассказов. Через минуту все будет ясно. Пускай!

— Жалко, товарищ капитан! Лучше я сам полезу.

— А себя не жалко?

— Я как-нибудь ухитрюсь, изловчусь, а собака…

— Пускайте собаку, старшина!

Аргон, вскинув голову, блестящими глазами смотрел то на следопыта, то на начальника заставы и внимательно прислушивался к разговору, словно все понимал.

Смолин отстегнул поводок, зажал морду Аргона между ладонями, ткнул ее в темный лаз и чуть слышно, глухо и печально скомандовал:

— Ищи! Оружие! Аппорт!

Аргон бесстрашно ринулся вниз. Громадный, тяжелый, он тем не менее быстро достиг дна колодца и скрылся под землей.

Пограничники оцепили местность метров на двести в окружности.

Смолин стоял и смотрел в темноту лаза. Слушал. Ждал. То холодел, то наливался жаром. Надеялся на чудо. Был здесь и одновременно там, под землей. Влез в шкуру Аргона и мчался по длинной траншее. Пробежав метров сто, он вскочил в блиндаж, освещенный каганцем и набитый людьми. Увидев овчарку, бандеровцы схватили автоматы и открыли стрельбу. Простреленный дюжиной пуль, обливаясь кровью, он без единого стона упал на пороге…

Смолин закрыл лицо руками и сел на землю. Оглох. Онемел. Ослеп. Ничего не соображал. Умирал вместе с Аргоном.

Очнулся от того, что его трепали за плечо, кричали в ухо:

— Поднимайся, Саша! Обошлось.

Перед Смолиным стоял Аргон с немецким автоматом в зубах. Бросил оружие, радостно завизжал и снова нырнул в лаз.

— Ну вот, все в порядке, — сказал капитан, — Никого там нет. Резервный схрон. Я так и думал. Теперь и мы посмотрим, что это за штука — берлога бандеровцев.

Аргон показался еще с одним автоматом в зубах. Смолин привязал собаку к дереву и вслед за капитаном спустился в сухой колодец. На двухметровой глубине был ход вправо. Он был раскреплен на шахтерский манер: две деревянные стойки и перекладина. Боковины заделаны тонкими жердями. Абсолютно сухо. Смолин и Булавин шагали по зигзагообразной щели, ведущей к схрону, почти не разгибаясь. И с пулеметом тут можно свободно пройти.

Если бы схрон был обитаем, то пограничники обязательно столкнулись бы с боевым охранением и встретили ожесточенное сопротивление. Тем временем основные силы подземного гарнизона ушли бы через запасные выходы.