Чупакабра - Екатерина Бальсина

Перекусив и немного отдохнув, Илхеас принялся решительно выказывать характер. Прежде всего, он категорически отказался отправиться во дворец незамедлительно, заявив, что должен воспользоваться случаем и пообщаться с жителями своего королевства. Тиллирет, в бешенстве скрежеща зубными протезами, вынужден был битых пять часов наблюдать, как правитель Борунда любезничает с молоденькими и не очень красавицами и хмурит густые брови на их родственников и близких мужского пола. Затем король заявил, что непременно желает прокатиться с ветерком в санях, запряженных четверкой кипельно-белых лошадей. Местные мужики, почесав затылки и наградив Илхеаса парой десятков нехороших взглядов, признались, что лошадей ни у кого из них отродясь не водилось, а уж тем более белых. Да и вообще, на собачьей упряжке оно как-то привычней и надежней, правда, ездовых собак у них тоже нет. Да и зачем нужна такая роскошь? Купцы за товаром приезжают сами, а заодно и привозят с собой все необходимое.

Уловив за этими словами завуалированный намек убираться куда подальше и как можно скорее, Илхеас побагровел и принялся было сыпать угрозами, но тут уж не выдержал Бродяга. Ухватив царственную особу за ухо, словно напроказившего юнца, маг взмыл в воздух и на малом бреющем полете направился обратно в лес, подальше от косящихся в сторону древоколья мужиков. Северное королевство — это вам не какая-нибудь изнеженная страна. Здесь запросто могут на месте устроить бунт, арест, суд и тут же привести приговор в исполнение. И будь ты хоть трижды королем, местным мужичкам лучше не попадаться под горячую руку, иначе — все, поминай, как звали.

Несмотря на яростное сопротивление Илхеаса, Тиллирет все же дотащил его до очередной прогалинки между сплетением серых веток и только там выпустил из цепких пальцев посиневшее и опухшее ухо короля. Не обращая внимания на не обещающие ничего хорошего косые взгляды правителя Борунда, маг приступил к открытию портала, ведущего во дворец.

"Все, мне конец", — обреченно думал я, одним глазом следя за приближающимися противниками, а другим косясь в сторону окошка, через которое исчез Король. Может, рискнуть и попробовать выпрыгнуть? Какая там высота-то была? Третий этаж, высокие окна… если я что-то в чем-то понимаю, то метров около двадцати-двадцати пяти. Высоковато, однако… Или все же?

Пока я пытался высчитать траекторию полета или лучше сказать, свободного падения, враги перешли в активное наступление. В мою сторону полетел комок рыжеватого огня — ну ясно, опять ведьма взялась за свое — и если бы я не сделал в этот момент шаг в сторону, то был бы уже на том свете. А так отделался только сильным испугом и обожженной мордой. К счастью, не смертельно.

Однако дальше медлить нельзя. Или я прыгаю, или погибаю смертью храбрых прямо здесь и сейчас. Эх, была — не была!

Я решительно вскочил на подоконник и ринулся навстречу судьбе, расставив лапы широко во все стороны. Кожная перепонка между ними натянулась, в живот ударил порыв ветра, подхватил меня и понес неизвестно куда, но главное, прочь от опасности. Хорошо все-таки, что я в последнее время мало ел! Думаю, было бы не очень приятно плюхнуться вниз с такой высоты, пусть даже и в снег.

А вслед мне удрученно взирали оставшиеся с носом противники.

Только с третьей попытки Тиллирету удалось открыть портал, ведущий на территорию дворца, словно что-то или, что более вероятно, кто-то мешал ему сделать это. Запихнув в открывшийся проход недовольного короля, Бродяга перенесся сам и удрученно огляделся по сторонам.

Итак, король вернулся, да здравствует король! И где же толпа радостно встречающих, спешащие со всех ног на встречу слуги, стража, в конце концов? Вокруг на ближайшем видимом пространстве не было ни души.

— Плохонько у вас поставлена охрана дворца, — не удержался от шпильки Тиллирет.

Илхеас обиженно набычился, но промолчал. Крыть было нечем.

Пока Бродяга озирался в поисках хотя бы одного живого существа, сверху на его голову свалилась большая мохнатая тряпка. Отодрав от лица непонятную вещь, маг с некоторым удивлением и облегчением опознал своего собственного, единственного и неповторимого чупакабру, правда, изрядно отощавшего и насмерть перепуганного.

— Тилли, ты вернулся! — завопил зверь и даже лизнул Тиллирета в щеку от переизбытка чувств. — У нас тут такое творится, где ты только пропадал? — Тут его взор упал на стоящего позади и удивленно хлопающего глазами Илхеаса, и Бес заметно напрягся. — А это еще кто с тобой?

— Король Борунда Илхеас, — пояснил маг и добавил: — Настоящий король Илхеас.

— Ах вот оно как! — животное расслабилось и обмякло на руках хозяина. — Ну, это многое проясняет. Да, скорее, пошли! Может быть, мы еще успеем!

Бес спрыгнул на снег и заторопился во дворец, нетерпеливо поглядывая через плечо. Тиллирету и Илхеасу не оставалось ничего другого, как поспешить за ним.

— Успеем что? — на бегу уточнил маг, тяжело дыша. Все-таки возраст давал о себе знать, как ты ни хорохорься.

— Поймать ту рыжую ведьму и ее дружка, — растолковал зверь свое поведение. — Кстати, это он изображал короля все это время. Я узнал его по запаху.

— Что? — Илхеас остановился как вкопанный. — Изображал меня? Какой наглец! А ну, покажите мне его, я сам с ним разделаюсь!

Белошерстый вернулся, какое счастье! Да еще и настоящего Короля с собой привел. А главное, до чего вовремя! Может быть, теперь все сложится как нельзя лучше.

От нахлынувшего облегчения я был готов скакать и визжать. Вот сейчас быстренько разберемся с рыжей, заберем камень и уберемся куда-нибудь в теплые края, где растет травка, щебечут птички и деревья покрыты густой зеленой листвой, а не напоминают собой скелеты. От радости я даже про черноклокого думал с непривычной теплотой. Почему-то представлял его себе скачущим по полянке, собирающим цветочки и сплетающим их в то странное сооружение, которое человеческие самки так любят надевать на свои головы [9].

Ну и естественно, размечтался я зря. Когда мы ворвались в залы дворца, от ведьмы и ее приятеля остался только запах да отголоски ехидного смешка. Негодяйка в очередной раз успела сбежать.

Когда каждый от души высказался по этому поводу, мы пошли освобождать от добровольного заточения черноклокого и двух приглядывающих за ним служанок. Вход по моему совету был забаррикадирован намертво, на крики, вопли и призывы открыть никто принципиально не отзывался, поэтому белошерстый применил тяжелую артиллерию, в мгновение ока испепелив многострадальную дверь.

Внутри нам открылась поражающая разум картина.