Сценарист (СИ) - Син Айкава

— Не спи! — крикнул он.

Через секунду на место, где стоял длинноволосый подросток, с грохотом приземлился монстр, разрушив часть фундамента под собой. Благодаря своей реакции Густавсону удалось не только спасти Сина, но и уйти от удара самому, в последний момент отпрыгнув влево и отбежав на приличное расстояние.

— Мики… — грустно произнёс юный злодей, поднимаясь на ноги и смотря на Ному, что при приземлении громко заверещал.

Густавсон быстро оценил ситуацию. В его глазах Син выглядел не особо полезным в битве с Кенджи, хотя ещё минутами ранее считал иначе. Ему показалось, что юный злодей всё ещё не смог принять внутри себя болезненную и тяжёлую истину его жизни, из-за чего у того случаются резкие перепады уверенности и отчаяния. В такой форме он точно бы не смог навредить Директору, потому Клаус принял важное решение, которое могло сказаться на них обоих как положительно, так и отрицательно:

— Син, я займусь Директором, а ты разберись со своим другом, — прокричал он, чем вызвал взгляд, что был полон непонимания, со стороны младшего Айкавы. — Только ты сможешь справиться с Мики, а мне позволь покончить с главным злодеем!

— Но… — был весьма поражён словами напарника Син.

— Покончить с ним — моя главная цель! — перебил Густавсон, говоря решительным голосом. — Это моя история. Твоя же — упокоить друга, что уже долго страдает!

Не говоря больше ни слова, Потрошитель вынул из-за пояса один из двух уцелевших металлических серпов, которые, как оказалось, были складными, и рванул вперёд, оставив позади превращённого в монстра Мики и Сина, что ещё не до конца осознавал, что сейчас произошло.

«Какого чёрта? Он решил заняться им в одиночку? Да ещё и меня оставил позади? Не слишком ли много он на себя берёт?», — подумал младший Айкава и ухмыльнулся, устремив свой взгляд на Мики, что наблюдал за ним со злобным оскалом.

— Только попробуй помереть раньше, чем я освобожусь! — крикнул в спину напарнику он, после чего полностью сконцентрировался на лучшем друге. — Долго же ты страдал, Мики.

Ному в ответ же лишь громко и угрожающе рыкнул, но ни одна мышца на лице его потенциального соперника даже не дёрнулась, что ещё больше разозлило монстра. Он не особо любил, когда кто-то, на кого он кричит, не испытывает к нему страха, и кажется, что он вот-вот собирался исправить эту не очень приятную для него ситуацию.

— Я покончу с твоей болью, Мики, — добрым голосом произнёс Айкава, несмотря на все попытки чудовища заставить того бояться или хотя бы злиться. — Но сначала, мой друг, я заставлю тебя проснуться.

Глаза Ному залились кровью, а оскал стал настолько ужасающим, что неподготовленный человек при виде него точно бы потерял сознание. По всему его телу нечеловечески синего цвета начали выпячиваться вены, что говорило о том, что монстр в данный момент был очень сильно напряжён, а для его противника это не означало ничего хорошего.

Тем не менее, несмотря на весь тот страх, что пытался нагнать на подростка Мики, тот был крайне спокоен и даже улыбался. Вероятно, в тот момент он отринул всю рациональность, чувства и эмоции в сторону, позволив себе расслабиться и насладиться происходящим.

— Тебе уже не терпится, да? — младший Айкава также решил оскалиться, чтобы показать чудовищу, что он готов к сражению. — Так чего же ты ждёшь? Нападай! А если нет… то я сам сделаю это! — крикнул он и направился прямо на противника, готовясь блокировать удар и атаковать в ответ.

* * *

— Не помню, чтобы приказывал тебе идти против меня, — разочарованным тоном произнёс Кенджи, не отрывая взгляда от Клауса. — Стал смелее? Уверовал в собственные силы и возможный успех? Или же доверился Сину и его словам о том, что вдвоём у вас точно всё получится? Какой именно пункт из этого бредового списка заставил тебя пойти против меня?

Густавсону не хотелось отвечать ни на один из этих вопросов, ибо внутри он всё ещё испытывал неуверенность и страх по отношению к старшему Айкаве. Разумеется, он пытался подавить эти слабости, но они присутствовали в его уме и разуме годами, что сделало их невероятно сильными, потому полностью избавиться от всех этих ужасных чувств он попросту не мог. Его ноги всё ещё подрагивали, а сердце чуть ли не замирало лишь от мысли, что он собрался сражаться с человеком, которого всю жизнь боялся. Реальность казалась ему ненастоящей, а каждое его движение было настоящим трудом, но всё же он справлялся, что было удивительно не только для самого подростка, но и для его противника.

— Чего тебе не хватает, Клаус? — решил задать ещё один вопрос мужчина. — Я дал тебе всё: помог поступить в лучшую геройскую академию города, влюбил в тебя самую красивую девушку класса, подарил тебе невероятную силу и даровал свободу. Разве этого мало? — искренне удивлялся он, но не кривлялся, как это принято в подобных ситуациях. — Признаю: я забрал твои лучшие годы, отнял друзей детства и испортил само это детство. Однако, мальчик мой, я постарался всё это возместить. У меня не получилось? Или же ты хочешь чего-то большего?

Злоба и гнев буквально закипали внутри подростка. Ему было больно и неприятно слушать весь этот бред, что прямо сейчас говорил Кенджи. Разумеется, в словах последнего был кусочек истины, но большая часть его речи — откровенная ложь.

— Дети в наше время весьма жадные, — грустно приговаривал старший Айкава. — Даёшь им всё, а им всё мало и мало. Неужели я зря старался? Тебе не нравится твоя нынешняя жизнь? Или же тебе не нравится тот факт, что этого ты добился не сам? Не припомню, чтобы у тебя было что-то вроде последнего — ты всегда был трусом, который радовался даже маленьким подачкам от меня. Что же изменилось с тех пор? Когда ты успел стать настолько уверенным в себе? Когда ты успел оглупеть ещё больше?

Кенджи очевидно старался спровоцировать парня на эмоциональный всплеск, но этого у него не получалось — последний, хоть и с трудом, держался молодцом, стараясь контролировать все свои чувства и эмоции. Разумеется, ему хотелось чем-нибудь ответить Директору, но он понимал, что любой ответ может сыграть против него.

— А я ведь относился тебе как к своему сыну, считал тебя родным, а ты решил предать меня. Это больно, знаешь ли, — изобразил печаль на своём лице мужчина.

Густавсон набрал в грудь воздуха и через секунду спокойно выдохнул. Чувства внутри него грозились вылиться наружу в любой момент, и ему было невероятно трудно сдерживать себя от «взрыва», потому он прибегнул к проверенной технике для успокоения — технике дыхания. Раньше он при помощи неё справлялся с паническими атаками, а теперь ему приходится бороться при помощи неё с эмоциональным всплеском.

— Знаешь, я дам тебе ещё один шанс, Клаус, — снисходительно произнёс Кенджи. — Ты можешь уйти прямо сейчас, и я забуду про то, что ты сделал сегодня. Наши отношения от этого не испортятся, а твоя жизнь не ухудшится — об этом я позабочусь.

Клаус остановился и прикрыл глаза. Сбежать ему действительно хотелось, но не так, как несколькими минутами ранее. Почему-то именно сейчас он был уверен в том, что поступает правильно, и это чувство пробудило в нём смелость, что придала ему сил. Теперь он был готов встретиться с главным страхом своей жизни лицом к лицу, и он даже получал удовольствие от предвкушения грядущей схватки, что было для него в новинку.

Слегка улыбнувшись, он направил свой взгляд на глаза старшего Айкавы. Лишь одним этим действием он уже ответил ему на все вопросы, но для подростка было мало подобного, потому он позволил себе колкую фразу в сторону противника:

— Болтливость — признак неуверенности. Похоже, вы тоже чего-то боитесь, не правда ли? — решился на свою провокацию он. — Столько слов, а толку — ноль. Опасаетесь, что я смогу вас убить?

Мужчина слегка опустил взгляд. Вероятно, он надеялся на то, что парень испугается и сбежит, но тот лишь стал ещё увереннее и сильнее, что шло вразрез с задумкой и планами Кенджи, а это добавляло последнему немало проблем, разбираться с которыми ему очень не хотелось.