Нечестивый союз - Сюзанна Грегори

Бартоломью постучал в обшарпанную деревянную дверь и услышал неторопливое шарканье. Через несколько мгновений на пороге возникла Сибилла. Наружность ее неприятно поразила доктора. Сальные пряди нечесаных волос обрамляли бледное, осунувшееся лицо девушки, под глазами темнели круги.

— Что с тобой, Сибилла? — обеспокоенно спросил Бартоломью. — Ты больна?

Сибилла, не отвечая, бросила тревожный взгляд на улицу, затем схватила доктора за руку и втащила его в дом. Оказавшись внутри, Бартоломью убедился, что жилище пребывает в плачевном состоянии, как и его хозяйка. Пол был давно не метен, повсюду стояла немытая посуда, на кровати кучей лежали грязные вонючие одеяла. Все это изрядно удивило Бартоломью — он слышал от Майкла, что среди клиентов Сибилла славится чистоплотностью. Откуда монах добыл подобные сведения, оставалось загадкой.

— Что случилось, Сибилла? — вновь обратился врач к девушке. — У тебя лихорадка?

Сибилла провела по лицу грязной рукой, и из глаз ее хлынули слезы. Заметив на столе бутылку с дешевым вином, доктор плеснул немного в грязный стакан и протянул его Сибилле. Затем он заставил девушку опуститься на табуретку и уселся рядом с ней, ласково поглаживая Сибиллу по руке.

Все попытки Бартоломью успокоить девушку долго оставались бесплодными. Наконец она всхлипнула в последний раз, подняла голову и устремила на доктора взгляд покрасневших опухших глаз.

— Все это так ужасно, так ужасно, — едва слышно прошептала она.

— О чем ты, Сибилла? — растерянно вопросил Бартоломью. — Прошу, расскажи мне о своей беде. Может статься, я сумею помочь.

— Я знаю, доктор, вы добрый человек, — проговорила Сибилла, безнадежно покачав головой. — Но мне уже никто не поможет. Я не жилица на этом свете.

— Не жилица на этом свете? — не поверил ушам своим Бартоломью. — Да с чего ты взяла?

Сибилла испустила тяжкий вздох.

— Я видела его, — произнесла она, и взор ее наполнился ужасом.

Потом, словно испугавшись собственных слов, девушка закрыла лицо руками и вновь разразилась рыданиями. Бартоломью терпеливо ожидал, пока она успокоится. Едва Сибилла немного перевела дух, он заставил ее сделать еще глоток вина.

— Расскажи мне по порядку, что с тобой произошло, — потребовал он. — А потом мы вместе решим, как помочь твоему горю.

В глазах девушки, устремленных на Бартоломью, мелькнул слабый огонек надежды. Но она не успела произнести ни слова, как дверь распахнулась и в комнату вошла молодая женщина. Бартоломью, никогда не пренебрегавший правилами учтивости, не преминул встать при ее появлении. Вошедшая замерла от неожиданности при виде незнакомца и некоторое время молчала, переводя взгляд с Бартоломью на Сибиллу. Внезапно лицо ее расплылось в широкой улыбке.

— О, Сибилла, я вижу, ты вновь взялась за работу, — пропела она. — Вот и умница! Я же говорила, безделье никому не идет на пользу. Ты прямо на глазах ожила и похорошела, стоило тебе заполучить гостя. Ну, не буду вам мешать.

И она поспешно направилась к дверям. Ошибочный вывод, который сделала женщина, отчасти смутил, отчасти позабавил Бартоломью. Так или иначе, он счел за благо развеять ее заблуждение.

— Вы ошиблись, мистрис, — заявил он. — Я всего лишь доктор.

— Лучше ублажать доктора, чем каменщика, — обрадовалась женщина. — Ты делаешь успехи, Сибилла.

Сибилла неуверенно поднялась и схватила женщину за руку.

— Это не клиент, — процедила она.

Стоило женщине услышать это, все ее добродушие исчезло бесследно.

— А если вы не клиент, чего вы хотите от бедной девушки? — напустилась она на Бартоломью. — Вы не видите, что ей совсем худо?

— Вижу, — кивнул головой Бартоломью. — И хочу ей помочь.

— Чем вы можете ей помочь? — недоверчиво осведомилась женщина.

— Пока не знаю, — пожал плечами Бартоломью, ощущая, что запас его терпения иссякает. — Для того чтобы помочь, мне надо знать, какая беда с ней стряслась. Когда вы вошли, Сибилла как раз собиралась рассказать мне об этом.

— Ты что, пустилась с ним в откровенности? — обернулась женщина к Сибилле.

Та молча покачала головой.

— Вот и держи язык за зубами, — посоветовала женщина. — Почем знаешь — может, это он и был. Или он подослал этого доктора выведать, что тебе известно.

Сибилла так и не проронила ни слова. Она понурилась, прислонившись к стене. По бледным ее щекам вновь потекли слезы.

— Мистрис, вы крайне неосмотрительны, — насмешливо произнес Бартоломью. — Будь я тем самым загадочным недругом, о котором вы толкуете, вы бы сослужили Сибилле скверную службу. Ведь из ваших уст я уже услышал, что ей известно нечто важное.

У женщины глаза на лоб полезли от испуга.

— Господи боже, что я наделала, — пробормотала она, виновато глядя на Сибиллу.

Однако она очень быстро оправилась от растерянности, схватила со стола нож и наставила его на Бартоломью.

— Живо выкладывай, кто ты такой и что тебе надобно? — распорядилась она, стараясь придать своему голосу изрядную толику свирепости.

Бартоломью с невозмутимым видом отнял у нее нож и положил на стол. Женщина устремила вопросительный взгляд на Сибиллу.

— Я не собираюсь причинять Сибилле зло, — хладнокровно изрек доктор. — Мое имя Мэттью Бартоломью. Я пришел сюда, чтобы побеседовать с Сибиллой, ибо мне известно, что это она первой увидала тело убитой Исобель.

— А, так вы университетский доктор? — уточнила женщина, вперив в него изучающий взгляд.

— Вы совершенно правы, мистрис, — кивнул Бартоломью, опускаясь на стул.

Сибилла последовала его примеру. Что касается ее подруги, та продолжала стоять, не сводя с Мэттью настороженных глаз. Бартоломью, в свою очередь, принялся ее разглядывать. Женщина была высокой и стройной, простое синее платье ловко облегало ее ладную фигуру. Но более всего Бартоломью заинтересовал ее голос. Ее акцент свидетельствовал, что она родилась вдали от этих мест. Тем не менее говорила она довольно грамотно, а манеры ее не были похожи на те, какие приобретают в городском борделе.

Встретив пристальный взгляд Бартоломью, незнакомка гордо вскинула голову.

— Мне рассказывала о вас Агата, — сообщила она.

В этом обстоятельстве Бартоломью не усмотрел ничего удивительного. У Агаты было множество друзей и родственников, к тому же она отличалась словоохотливостью.

— Меня зовут Матильда, — представилась женщина.

Бартоломью улыбнулся. Теперь он понял, почему она говорит с акцентом.

— Мне Агата тоже о вас рассказывала, — сказал он.

Матильда склонила голову, словно признавала, что ее особа может служить достойной темой для беседы. Примерно год назад Агата поведала Бартоломью, что одна из ее бесчисленных родственниц пустила к себе жилицу, которая прежде была камеристкой супруги графа Оксфордского. По слухам, эта самая камеристка имела привычку уединяться с мужчинами в укромных уголках, ибо была большой искусницей по части плотских утех. Будучи застигнута на месте преступления, она лишилась своего места. В Кембридже бывшая камеристка продолжала предаваться излюбленному занятию, теперь уже не с позором, но с выгодой. Жители города, охочие до подобного рода услуг, называли ее «леди Матильда», тем самым отдавая должное ее аристократическим манерам и изысканной речи.

— Матильда — моя лучшая подруга, — всхлипнула Сибилла. — Она приносит мне еду с тех пор, как…

Девушка осеклась, словно была не в силах продолжать, сцепила свои грязные пальцы с обкусанными ногтями и потупила взор.

— С тех пор, как погибла Исобель, — подхватила Матильда, спокойно глядя на Бартоломью.

— Расскажи мне все, что тебе известно, — обратился доктор к Сибилле. — Ты знаешь, кто убил Исобель?

— Нет, — покачала головой девушка. — Я видела его, но не узнала.

Матильда с неожиданной силой сжала запястье Бартоломью.

— Эта тайна может стоить ей жизни, — предупредила она.

Взгляд Бартоломью встретился с пронзительным немигающим взглядом голубых глаз Матильды.

— Я прекрасно понимаю, — произнес он, стряхнув ее цепкую руку. — Но не я один видел, как в минувший понедельник Сибилла с воплем неслась по улице. Всякий способен догадаться, что она видела убийцу.

Матильда с укором посмотрела на девушку, которая беспомощно склонила голову.

— От страха я словно утратила рассудок, — прошептала Сибилла. — Сама не понимала, что делаю.

Глядя на свою заплаканную подругу, Матильда решила, что настала пора говорить без обиняков.

— В дело надлежит внести ясность, — непререкаемым тоном заявила она. — Ты сказала мне, ни одной живой душе не известно, что ты видела убийцу. И вдруг выясняется, что об этом знает половина города. Думаю, будет разумно без утайки рассказать обо всем доктору. Он обладает немалым влиянием и, может статься, поможет изловить изверга, лишившего жизни наших сестер. На шерифа, как мы имели возможность убедиться, рассчитывать нечего.