Диссертация ведьмы - Лана Светлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я косилась на своих спутников с подозрением. Если мотив Сандера в поисках источника был мне понятен, то вот интерес Девара вызывал вопросы. Я склонялась к тому, что моим руководителем двигало исключительно научное любопытство: он, как истинный ученый, обожал загадки и стремился к новым знаниям. Однако упоминание Сандера о разговоре профессора с Агнессой меня несколько тревожило. Вдруг он уже давно работает на Службу Содружества? С другой стороны, а зачем я-то полезла искать источник? Ясное дело, в поисках приключений. И думала я, кстати, тем же местом, на которое эти приключения искала.
— Девар, а о чем вы разговаривали с Агнессой? — как можно невиннее поинтересовалась я.
— Она предложила мне пост проректора по науке, — зевнул Змей.
— Ого! А ты?
— А я обещал подумать.
— Зуб даю, что он уже согласился. И авторефератом расплатился за это назначение, — лениво пробурчал Сандер.
— Невысокого ты обо мне мнения! — обиженно фыркнул Змей.
Сандер открыл глаза:
— А какого я должен быть мнения о мужике, который меня всю ночь лапал?!
Змей возмущенно вспыхнул:
— Мне вообще-то Эллин снилась!
— Да ладно, котик, признай, что я тебе нравлюсь! — обидно усмехнулся Сандер.
— Не выдавай желаемое за действительное! — не остался в долгу Девар. — А если мечтаешь о котиках, то иди лучше к Баюну приставай!
— А вот скажи мне, Эл, кого бы ты выбрала, — вкрадчиво посмотрел на меня друг: — Красавца-вампира или унылого зануду-профессора?
Я закатила глаза. По всем законам женской логики, из двух справных молодцев я должна выбрать третьего, желательно калеку и убогого, такого, чтобы жалость вызывал. Но у меня как назло такой кандидатуры в поле зрения нет.
— Я лучше избушку свою выберу, она хотя бы вопросы дурацкие не задает! — огрызнулась я.
В этот момент нашу перепалку прервало появление того самого «дива дивного». Последние отблески заката легли на землю, и вдруг поле озарилось яркими всполохами. Мимо стогов сена на бреющем полете прошла… наша давняя знакомая, жар-птица!
— Тоже мне, диво дивное, — шепотом проворчала я. — Зараза обычная!
Жар-птица, сделав ленивый круг над стерней, начала снижение и исчезла за краем поля, там, где в гуще зелени журчал маленький ручей. Мы кинулись следом.
У корней раскидистой ивы переливался бликами огня вход в подземелье, где и скрылась наша пернатая приятельница. Мы затеплили магические светлячки и осторожно полезли за нею вслед.
Темный коридор оказался коротким, и, миновав его, мы очутились в огромной пещере. Стены и потолки здесь сияли ровным золотистым светом, давая рассмотреть и широкие улицы, и красивые каменные домики, и фонтаны, вода в которых не текла, а застыла неподвижной ртутью. Здесь был настоящий подземный город! Только тишина и отсутствие движения добавляли тревожности в общую атмосферу этого удивительного места.
Я тихо прошептала:
— А ведь Иван про это место ничего не говорил, его жар-птица сразу к живой воде вывела! А куда же мы тогда попали?
— Не знаю, куда, — качнул головой Девар, — но давайте лучше отыщем эту хвостатую дрянь побыстрее!
Легко сказать. Мы обшарили все закоулки подземного города, однако птица как сквозь землю провалилась. Уставшие после длительных и бесплодных поисков, мы забрели в более-менее симпатичный дом на центральной городской площади, и приняли решение дожидаться пернатую бестию здесь. Если она будет возвращаться назад, то мимо нас точно не пролетит!
Я вытянулась прямо на полу, положив под голову локоть. Как же я устала, просто глаза слипаются! Девар и Сандер еще бодрились, профессор даже умудрился поддерживать магический костер, не столько для тепла и света, сколько для уюта.
Я зевнула, прикрыв на мгновение глаза, как вдруг услышала с улицы шум человеческих голосов. Кто это? И как они здесь очутились?
Я приподнялась на локте, прислушиваясь. Да, точно голоса!
— Вы слышите? — спросила я у своих спутников, но почти сразу сообразила, что говорю с пустотой. Друзья будто сквозь землю провалились. Видимо, тоже услышали голоса и вышли на улицу, посмотреть, что там. А меня будить не стали, чтоб им, таким заботливым, икалось без меня сильно!
Я осторожно выглянула в окно. А там… кипела жизнь! По улице шли люди, ехали груженые подводы. Во все голоса нахваливали свой товар местные торговцы.
Сгорая от любопытства, я спустилась вниз, чтобы тотчас же окунуться в суету городской жизни. Мимо меня шнырнул мальчишка-разносчик, обернулся и крикнул какие-то неразборчивые слова, после чего снова помчался по своим делам.
Издалека раздались веселые музыкальные переливы. Я пошла на звук дудок и барабанов. На главной площади на небольшом деревянном помосте выступали скоморохи. Пара потешных человечков веселила людей своими ужимками, а зрители толпились вокруг, улюлюкали и хохотали. Я замерла, глядя на представление. Почему город вдруг ожил? Что произошло?
Над толпой плыл умопомрачительный запах свежей сдобы. Желудок тотчас же свело голодным спазмом. Ох, как же хочется попробовать на вкус что-нибудь из местного печева! Жаль только, денег у меня с собой нет…
Будто прочитав мои мысли, дородная торговка, протискиваясь мимо меня, вдруг ласково мне улыбнулась и протянула мягкую, только из печи баранку. Рот тотчас же наполнился слюной.
— Спасибо, — выдохнула я, и примерилась, чтобы откусить кусочек, но мою руку резко перехватили.
Я изумленно уставилась на того, кто помешал мне угоститься баранкой. На меня смотрели знакомые темные глаза в облаке седых кудрей.
— Бабушка! — потрясенно выдохнула я.
Сердце заныло одновременно радостно и с горечью. Как давно я не видела ее лицо! Как давно, в вихре забот, не вспоминала лишний раз ее улыбку! А вот увидела — и вдруг на меня обрушилось понимание, как же сильно я соскучилась.
— Бабушка! — повторила я со слезами на глазах, бросаясь, чтобы обнять ее и сказать, как сильно я ее люблю.
Но бабушка отстранилась, лишь покачала головой:
— Нельзя здесь ничего есть, Эллин! — строго произнесла она и растворилась в толпе.
Я подняла глаза. Люди вокруг меня будто серели, осыпались могильной пылью. Оставались лишь серые черепа, обрывки ветхой одежды, и руки, костистые руки, тянувшиеся ко мне со всех сторон. Они обступали меня плотным кольцом, желая схватить, дотронуться. Я пятилась, но круг становился все теснее. От ужаса у меня свело скулы, я завопила, сжимаясь в комок и закрывая голову. Откуда-то издалека раздался строгий окрик бабушки:
— Нельзя спать! Просыпайся, Эллин! Просыпайся!
Конец фразы она договаривала уже почему-то голосом Сандера. Я вынырнула из вязкого омута сна, с трудом разлепив глаза. Передо
