Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг. - Юхо Кусти Паасикиви

помощь и вмешиваться в ход возможной войны. С другой стороны, она могла оказать нам экономическую поддержку. На той же позиции Швеция оставалась и во время нашей Зимней войны. Рассуждали и о том, что если Швеция даже и окажет нам военную помощь, то её не хватит для сопротивления такой великой державе как Советский Союз. Со своей стороны, я склонен полагать, что, если бы Кремль в 1939 году был уверен в том, что Швеция будет сражаться бок о бок с нами, он вряд ли начал войну; а если бы и начал, то отражение советской агрессии объединёнными силами Финляндии и Швеции не казалось невозможным. Правда, в войне с Германией Советский Союз показал несравнимо бо́льшую военную и внутреннюю силу, чем многие могли ожидать; но это была подлинная оборонительная война, а война с Финляндией была наступательной. Если бы Советскому Союзу на финляндском фронте противостояла, скажем, вдвое бо́льшая, да ещё и лучше вооружённая сила, чем та, что мы могли выставить в одиночку, то надежды на успех были бы иными. Но, как уже было сказано, Швеция не была к этому готова и не проявляла никакого желания. Отправиться на войну за пределы своей страны, сосредоточив для этого все силы народа и государства, всей армии, было далеко не простым и лёгким делом. Да и положение, с позиции Швеции, не было таким уж беспроблемным; политическая ситуация осложняла для неё военное вмешательство. Во время заседания глав государств и министров иностранных дел северных стран, прошедшего в октябре предыдущего года, Швеция чётко дала понять, что она как государство не станет оказывать нам вооружённую помощь.

Второй возможностью было получение помощи от западных держав, Великобритании или Франции, где были высоки симпатии по отношению к нам. Надежды на получение помощи от них, трезво рассуждая, были изначально невысоки. Уже по географическим причинам отправка в Финляндию достаточно большого военного контингента была маловероятна. Англия и Франция находились далеко, за Швецией и Норвегией. Помощь должна была быть достаточной и эффективной. Переброска больших армий в Финляндию проблематична, порой невозможна, даже в том случае, если Швеция и Норвегия не будут создавать этому препятствий. Их переброска через Швецию и Норвегию даже технически почти невозможна. Швеция и Норвегия как транзитные страны, через которые перемещались бы крупные военные контингенты, оказались бы втянуты в сферу военных действий. Англия и Франция находились в состоянии большой войны с Германией. Не вызывает никакого сомнения, что западные державы, в первую очередь, внимательно следили за поведением Германии. Создание ими нового фронта могло вызвать вмешательство в это дело со стороны Германии. Тем самым и мы могли оказаться вовлечены в войну с Германией. С другой стороны, можно было получить от западных держав какое-то количество военного оборудования, самолётов и т.п., но эта помощь, как бы хороша она ни была, явно недостаточна.

Единственная великая держава, которая в силу своего географического положения могла бы оказать нам военную помощь против Советского Союза, была Германия. Но в 1939–1940 годы от неё нельзя было ожидать никакой помощи. Со стороны определённых, очень высоких кругов Германии, весьма дружески относившихся к Финляндии, нас в течение осени 1939 года дважды, впервые уже в октябре, серьёзно призывали заключить соглашение с Советским Союзом. Из моего дневника за 4.12: (германский советник) «призвал всячески избегать войны с Россией. Война начнётся, если мы не сможем добиться соглашения с русскими. И мы войну проиграем. Мы ниоткуда не получим помощи. Соглашение не будет позорным, если мы получим компенсацию». «Советник совершенно правильно обрисовал и предсказал создавшееся положение и его развитие. Произошло именно так, как он сказал». Я получил информацию об этом совете уже после начала войны.

Нам, следовательно, надо было пробовать как можно скорее добиваться мира и всячески пытаться вступить в переговоры с Советским Союзом, а также быть готовыми идти на ещё более крупные уступки.

Эти обстоятельства определяли мою позицию во время войны.

Вопрос о действиях, продиктованных сложившейся ситуацией, и возобновлении переговоров, который обсуждался уже на первом заседании правительства, более внимательно рассматривался на заседании комиссии по иностранным делам 2 декабря с участием президента Каллио и маршала Маннергейма. Таннер сообщил, что от Швеции поступил отрицательный ответ на наше предложение о совместной оккупации Аландских островов, что произвело удручающее впечатление. Было понятно, что это окончательно означает невозможность ожидать какую-либо военную помощь со стороны шведского государства. В эти дни говорили о том, что в Швеции звучали весьма сомнительные, с точки зрения боровшейся за своё существование Финляндии, мысли, которые якобы вытекали из того, что Швеция была нейтральной, а Финляндия вела войну. Вполне возможно. Действительно, у Финляндии не было иных устремлений, как жить в мире и оставаться нейтральной, она даже пальцем никому не грозила. К своему несчастью, Финляндия утратила нейтралитет, поскольку на неё напала Советская Россия. Но мы, северяне, сильны в юриспруденции. Однако следует добавить, что и в Швеции, особенно в начале войны, финский вопрос считали, понятно, безнадёжным, если мир не будет быстро заключён. Это объясняет, почему осторожные руководители хотели удержать Швецию в стороне от вероятной катастрофы Финляндии.

В ходе обсуждения члены комиссии по иностранным делам были единодушны в том, что нужно обратиться к Советскому Союзу для возобновления переговоров и одновременно сообщить, что Финляндия готова сделать новые предложения. Маннергейм показал на карте, на какую глубину за последние дни продвинулись войска противника. По вопросу о том, стоит ли обратиться к Советскому Союзу незамедлительно или же подождать того, как будут развиваться военные события, маршал Маннергейм высказал в качестве собственного мнения, что на фронте мы можем добиться успеха, но тогда израсходуем все артиллерийские снаряды, а их получение из-за границы весьма затруднительно и потребует времени. «Мы оказались в столь опасной ситуации, что я не знаю, откуда можно получить снаряды», – сказал маршал. Он считал, что надо предпринимать меры по возобновлению переговоров. Президент Каллио придерживался того же мнения. В тот же день министр иностранных дел Таннер передал этот вопрос через посла Швеции в Финляндии.

Обсуждение вопроса продолжилось в комиссии по иностранным делам и на следующий день в присутствии президента Каллио, маршала Маннергейма и генералов Вальдена, Талвела и Гранделла. Генералы-эксперты представили цифры в отношении того, какая сложилась обстановка в обеспечении военным имуществом, особенно по снарядам, включая возможности их производства. Сведения были неутешительными.

В тот же день, 3 декабря, Московское радио сообщило о договоре между Советским Союзом и правительством «Финляндской Демократической Республики».

Большевистские вожди, возможно, полагали, что недовольство и социальные противоречия в Финляндии столь велики, что