Совок 11 (СИ) - Агарев Вадим

— Через пять минут выезжаем! — сухо сообщил ему Севостьянов.

— Есть, товарищ генерал-полковник! — с лёгким кивком бесстрастно качнул подбородком тот и сразу же вышел.

Эвон, как! Дед уже генерал-полковник! А я об этом ни сном, ни духом! И Эльвира Юрьевна тоже молодец! Не может она не знать о такой вкусной метаморфозе своего куратора из ЦК КПСС! Но промолчала и в известность не поставила. Он и без того был небожителем, а теперь, оказывается, вырос до высоты и вовсе космической. А я, убогий, его за сегодня раз пять в звании успел понизить. И ведь ни разу он меня не поправил! Это насколько же ему все эти цацки и звёзды уже по барабану! Глыба! Человечище! Давным-давно переболевший детским фетишизмом и психологической зависимостью от количества вышитых звёзд на плечах. И от лампасов на штанинах казённых портков. А я совсем недавно, с циничным бесстыдством рэкетира из девяностых, орден себе вымогал! Стыдно, наверное, мне должно быть сейчас? Н-да…

— С тобой, лейтенант, мы чуть позже договорим! — улыбнулся в мою сторону генерал-полковник, — И да, ты вот, еще что! Ты, Сергей, сделай милость, постарайся, как следует осмыслить всё то, о чем мы с тобой говорили! И правильно осмыслить! Я надеюсь, ты же не считаешь, что старик Севостьянов в самом деле в маразм впал и словоблудием занемог? — хитро подмигнул он мне и вдруг неожиданно легко поднялся с кресла.

А старик-то и не старик ни разу! Не исключено, что он еще и вихры тёткам в промежности лохматит… Тьфу ты, господи, что за глупости в отбитой голове роятся, ведь я же комсомолец! Н-да…

— А вам, Валерий Дмитриевич, тоже всего доброго! — не слушая моих заверений в обратном им сказанному, дед с благожелательной улыбкой протянул руку полковнику, — Вы уж за моим пареньком приглядите! И, если что, то не сочтите за труд, поддержите его! Так-то честен он и вроде бы даже не глуп, но очень уж молод! Наверное, потому и живёт, будто в казаки-разбойники играет!

Данный пассаж Севостьянова, еще совсем недавно демонстрировавшего в мой адрес сухую прохладу и начальственную строгость, меня несколько насторожил.

После почтительных обещаний Дорохова, что он непременно присмотрит за мной, мы окончательно распрощались. На улицу нас вывел всё тот же недоверчивый мужик из первого рубежа обороны гэбэшного вертепа.

Полковник Дорохов, погруженный в глубокую задумчивость, шагал впереди и к моей радости, с вопросами о московском генерал-полковнике ко мне не лез. Уже привычно забравшись на заднее сиденье, я проявил инициативу и напомнил водиле, что неплохо было бы проехать мимо Октябрьского РОВД. Кормчий Александр, как верный служебный бобик, рефлекторно повернул голову к своему начальнику. Но тот, оставаясь где-то в глубине себя, на молчаливый запрос своего упитанного добермана никак не отреагировал.

— В Октябрьский! — уже более твёрдым голосом продублировал я своё пожелание.

Может быть, я далеко не Дуров и даже не сводный брат живодёров Запашных, но количество повторений в цирковой дрессуре явно рулит. Закон диалектики в очередной раз сработал и водитель дороховской «Волги» обиженно засопев, повернул ключ зажигания.

Всю дорогу из всех присутствующих в салоне полковничьего лимузина, бездумно молчал только я. Все остальные на своих линейных физиономиях несли глубокомыслие и сосредоточенность. Лица полковника Дорохова я видеть не мог, но его массивный затылок так же выражал напряженную озабоченность.

— Сергей! — услышал я, когда уже вылез из машины наружу и сделал пару шагов ко входу в райотдел, — Погоди!

Обернувшись на голос папы Полины, я увидел, что он тоже выбирается из «Волги».

Подойдя ближе и взяв под локоть, он подтолкнул меня от своей персоналки в сторону РОВД. Упираться я не стал, хотя и удивился нетипичному поведению старшего и недружественного ко мне коллеги.

— Ты это… — замялся Валерий Дмитриевич, впервые за всё время нашего знакомства, удивив меня нерешительностью, так ему не свойственной, — Ну, в общем, ты того… ты заходи в гости, не стесняйся! Адрес ты знаешь, да и Полина будет рада тебя увидеть.

Сбив меня с толку этим, мягко говоря, неожиданным кунштюком, доблестный полковник, рекрутированный партией мне в заступники, с чувством пожал мою руку. Потом, резко развернувшись, зашагал к своей персоналке.

Анализировать мотивы внезапно поменявшегося к себе отношения, мне было лень. Тем более, что у меня сложилось такое впечатление, что и сам Дорохов пока еще не всё понял. И до конца не определился, как относиться к нахальному лейтенанту. Ну и фиг с ним! Меня, собственно говоря, сейчас гораздо больше заботило, откуда, и какие подзатыльники прилетят в мою, покрытую свежей коростой, голову. А ведь они, как только я зайду в РОВД посыпятся на мои старые шишки новыми, как из рога изобилия! С этими мыслями я и потянул на себя входную дверь.

И как оказалось, слишком резко потянул.

— Корнеев, твою мать! — возопил выдернутый мной из предбанника Данилин, — Какого хера⁈ Руку чуть не вырвал! Ты куда пропал? Тебя все уже обыскались! Ты почему из больницы самовольно ушел?

Мой начальник, вываливая на меня ворох претензий и морщась, потирал плечо. Задумавшись о репрессиях, в том числе и с его стороны, я не соразмерил свои молодецкие силы. Вот и раззуделось у шефа конечность от моего излишнего усердия, проявленного при входе на родное производство.

— Я, товарищ майор, из больнички не ушел, а сбежал! — не стал я щадить ранимую психику руководства. — За мной туда сегодня днём подельник капитана Губанова приходил. Тот самый подельник, который меня по голове вчера стукнул! И я уверен, что в больничку он приходил не для того, чтобы здоровья мне пожелать! Думаю, что наоборот! Я, Алексей Константинович, ни на секунду не сомневаюсь, что он туда заявился, чтобы добить меня!

Собиравшийся уже вывалить на меня очередную порцию претензий и поношений, начальник следствия так и застыл с открытым ртом.

— Разрешите, товарищ майор? — робко потрогала его за руку какая-то малознакомая мне идээнщица с лейтенантскими погонами и толстой жопой, — Разрешите пройти? — приветливо улыбнулась она сначала шефу, а потом и мне заодно.

Растерянно покосившись на неё, Данилин отступил от входной двери в сторону. Пропустив лейтенантку по борьбе с малолетками, я дисциплинированно придвинулся к своему прямому руководству за наставлениями.

— Ты это серьёзно? — с нескрываемой надеждой, что я немедленно признаюсь в глупой шутке, простонал отец-командир, — Как такое может быть⁈ Там же люди круглосуточно в этой чертовой больнице! И ещё днём, тем более! — тоскливо прозудел он после затянувшейся паузы

— Алексей Константинович, этим уродам плевать на свидетелей! Я для организованной преступности, как кость в их хищническом горле, товарищ майор! — с неожиданным даже для себя пафосом, произнёс я, практически чистую правду, — И куда уж серьёзнее, если мне пришлось из той больнички по связанным простыням через окно убегать! Думаю, что они и сейчас за мной охотятся! Говорю же вам, я им, как кость в глотке!

— Ты чего мелешь, Корнеев⁈ Какая еще к чертям собачьим, организованная преступность⁈ — разом преодолев былую растерянность, еще больше запаниковал Данилин, затравленно оглядываясь по сторонам, — Ты смотри, кому-нибудь не ляпни про организованную преступность! Ты дебил? Нет никакой организованной преступности в стране победившего социализма! Ты, что, на политзанятиях спишь или газет совсем не читаешь?

Начальник районного следствия умудрялся наезжать на меня визгливым шепотом. У него это как-то получалось.

— Запомни на всю жизнь, лейтенант! — уже почти взяв себя в руки и начисто забыв про нанесённую мной травму, шипел на меня начальник СО, — В СССР нет и быть не может никакой организованной преступности! А те преступления, которые пока еще совершаются, есть не что иное, как пережитки прошлого! И с каждым годом их количество неуклонно снижается! Сам же разогнал, сука, всех замполитов, а теперь антисоветчину решил пропагандировать в райотделе? Чтобы я больше этого от тебя не слышал!